Новогодние каникулы — самое семейное время в году, время, когда все собираются вместе. Так это чувствуют и дети, лишенные родителей. Поэтому для них Новый год — особенно грустное время. Вадим Сергиенко, директор Благотворительного фонда развития человеческого капитала, представитель волонтеров МГИМО (у) МИД России, рассказывает истории из собственного волонтерского опыта о том, как празднуют Новый год в детском доме, каких подарков на самом деле ждут дети и чем им можно помочь.
Фото из личного архива
Телевизор и салаты
Новогодние каникулы — самое семейное время в году, самое тёплое собрание близких людей, за одним столом, в холода и снега. И поэтому детям в детдомах о собенно грустно на новогодних каникулах, когда семьи притягивают всех, кого до этого разбросала суета. Но большинство детдомовцев не тянет к себе никто, и никто их не ждёт. А сами они притянуть семью не могут, сколько ни ждут, сколько ни просят, сколько ни надеются…
Некоторых на каникулы забирают родственники «на гостевой», за кем-то приезжают волонтеры, переросшие эпизодические визиты к детям. Но как минимум две трети детей остаются в учреждении.
Перед новым годом воспитатели нарезают салаты, украшают общие комнаты и коридоры детдома, проводят праздничные мероприятия с воспитанниками и… уходят в свои семьи, к мужьям, детям, внукам.
На новогоднюю ночь в детдоме остаются несколько дежурных «ночных нянь» и воспитателей, занятых поддержанием порядка, а так дети оказываются один на один с салатами, телевизором и подарками.
Подарки в новый год не сильно утешают. Ими будут играть на следующий день, и дай Бог час-два от силы. А на большее не хватает энергии. Удивительно, но ребенку для игры нужна энергия. Нужно, чтобы кто-то играл с ним. Или, как минимум, с любовь смотрел на его игру, или хотя бы оглядывался, когда ребенок зовет: «Мам, пап, посмотрите, что у меня получается!».
Раньше подарков было много, по пять спонсоров исполняли детские заказы. Поэтому выпускники детдома первого января приезжали и скупали у детей по дешевке, порой по 1/10 цены, подаренные планшеты, телефоны, плееры. А детворе и то радость – собственные карманные деньги. Сейчас все иначе: подарки есть, но былого изобилия уже не вернуть, и это хорошо.
Салаты к двум ночи подъедаются. И дети, как одинокие пенсионеры, отдаются телевизору. Ну… Если не решили выпить тайно, ведь кому-то да удастся пронести алкоголь в детдом (это тоже отдельный новогодний квест).
Телевизор остаётся королем детдома все оставшиеся каникулы – каждый день, изо дня в день: еда (первые два дня вкусная), телевизор, сон.
Скука страшная, если кино и мульты уже не лезут. Многие дети из тех, кто постарше, спят до двух или даже четырех часов дня. Бессонными ночами они сидят в телефонах, а скучные дни стараются заспать.
Как-то раз я приехал в детдом с парой других волонтеров на новогоднюю ночь. Под надзором воспитателя мы собрались за столом, говорили тосты, шутили, играли в настольные игры, запускали салюты на улице. Такой вот эрзац семейного нового года устроили. Дети были благодарны. Но намного полезнее вытягивать их хоть на день, на пару дней из детдома и давать им подышать воздухом обычной семейной жизни.
Фото из личного архива
Правда, у детдома от этого сложности. В гостях дети начинают размораживаться, выходить из эмоционального ступора, поэтому возвращение в болото даётся им тяжелее. Кто-то может забухать, кто-то – прогуливать уроки, третий – просто станет скандалить с воспитателями по поводу и без повода, озаботившись вдруг нарушением своего личного пространства. Однажды ребенок после пребывания в гостях у меня прислал мне фото, где он иголками протыкает себе руку и щеку.
Да, разморозка несёт свои негативные последствия. Но если ребенок поверит, что вы его не бросите, будете навещать регулярно и брать к себе в гости, то он постепенно успокоится. И сможет развиваться, понимая, что у него за спиной есть хоть какой-то свой значимый взрослый, поэтому можно жить дальше.
Уже 14 лет я собираю свои новогодние истории в детских домах, поэтому поделюсь с вами некоторыми из них.
Фото из личного архива
Новогодние истории
Зеленый
Сперва мы, команда волонтеров, приезжали в детдом под новый год, привозили с собой праздник: устраивали игры, дарили подарки. Я был Дедом Морозом.
Я чувствовал у детей нехватку контакта со взрослыми, даже просто тактильного. Поэтому как Дед Мороз обнимал их, гладил по голове, тормошил дружески, шутил.
7 лет назад это не сработало на одном ребенке. Как я ни старался, он оставался бледно-зеленым, невыносимо грустным, похожим на привидение. Он казался хрупким, как хрусталь, и очень взрослым от свалившегося на него горя. Оказалось, что этого ребенка несколько недель назад забрали из семьи, и он очень горевал, переживал разрыв. Этот парнишка – самый грустный из всех – запал мне в сердце.
Через пару месяцев мы приехали снова, и я отыскал его. Ребенок пошел с нами гулять возле детдома, отметив вскользь, что после переезда в детдом он почти не выходил на улицу.
С тех пор мы стали друзьями, я приезжал к нему и ради него. Вместе ходили в походы. Он приезжал в гости в мою семью: занимался спортом, подрабатывал, отдыхал. Теперь он выпускник, учится в колледже, но мы общаемся.
Фото из личного архива
Брат
Однажды я попытался спасти подростка, который начал принимать наркотики, «подсел на траву и спайс».
Сперва я стал с ним контактировать, чтобы он не бил моего подопечного, но потом втянулся в личное общение. Паренёк ждал от меня помощи, ему становилось хуже.
— Вот ты вырастишь, будешь наркоманом и алкашом, кому ты будешь нужен, кому???, — вопрошал я на детской площадке.
— Тебе, — спокойно ответил маленький ребенок в теле подростка, отправив моего гневного взрослого в нокдаун.
Под новый год руководство детдома сообщило, что подросток совсем «скурился». В итоге я решился на спецоперацию – хоть на время вытянуть его из этого болота. Сдал билеты в Турцию и договорился с детдомом и ребенком, что забираю его на новогодние каникулы в гости: сперва отдыхаем в Москве, потом едем к моему другу на Волгу, в его семью.
Забрать парня должен был 1 января. Но в новогоднюю ночь получил звонок – подросток нетрезвым голосом сообщил, что не приедет ко мне на каникулы, а останется в детдоме со старшим братом.
Я все равно приехал за ним, но безуспешно проходил за подростком несколько часов, пока он просто не ушел из детдома, отправив смску: «Извени еть сам».
Выяснилось, что его под новый год напоил старший брат и пристыдил, что он его предает, уезжая ко мне в гости.
Как я понял, брату было просто завидно и больно, что сам он остался брошенным. Ему спокойнее, когда младший брат чувствует вину, пьет и принимает наркотики. Так он хотя бы не выделяется своим счастьем.
Теперь оба выпускники, не работают, живут вместе. А младший также пьет, а временами и к наркотикам возвращается.
Я жалею только о том, что вовремя не занялся и старшим братом. Если бы и у него была надежда, он бы не стал топить брата.
Фото из личного архива
Дежавю
Года через четыре ситуация повторилась в миниатюре, когда я собирался забрать на новогодние каникулы других двух братьев.
Старший был выпускником и моим давним подопечным, за младшим присматривал другой волонтер, мой хороший друг. Старший брат должен был приехать ко мне отдельно. А младшего мне нужно было забрать из детдома 1 января.
Но как раз перед новым годом, часов за 7, другие ребята напоили его, пока все руководство детдома ещё было на месте. В итоге младшего брата не пустили ко мне в гости из-за плохого поведения.
До этого многим ребятам в детдоме отказали в поездке на каникулы к родственникам или волонтёрам из-за поведения или неуспеваемости в школе.
Одиноким детям, лишенным близких людей, тяжело пережить чужое счастье. А ведь на праздники так хочется вырваться из детдома… Вот и вредят друг другу.
Фото из личного архива
Заезд
Однажды, когда одного моего подопечного на каникулы забрали родственники, а второй был обижен на меня из-за ревности к другим детям, я просто решил провести часть новогодних каникул в детдоме.
С 1 по 5 января днем я был с детьми, а ночью отдыхал в гостинице. Я гулял с малышами, восстановил отношения с обиженным другом, играл в настольные игры, слушал ребят, смотрел с ними телек и видео. Мой подопечный был ужасно горд, что я провел эти дни с ним.
Другие ребята начали потихоньку размораживаться, стали разговаривать понемногу, обрывками. Приходили ко мне, хотя и делали вид, что телек их интересует больше. Они верно оценивали свои силы и мои возможности, поэтому не открывались, чтобы не быть брошенными. Оттаяли многие из них, только когда у них появились свои значимые взрослые, когда в нашей команде нашлись волонтеры, готовые лично их опекать, к ним приезжать. А те, у кого «свой волонтер» не появился, так и ходят полупризраками.
В эти дни мне по детдомовским делам написала мама нашего волонтера и моего друга. Я ответил ей и передал привет от детей. Уточнив, что привет не от моих племянников, а от детдомовцев, она вызвалась забрать меня на своей машине, когда я буду уезжать из детдома.
И вот она приехала за мной в детдом и сообщила, что уже давно хочет взять под опеку девочку-подростка: сыновья ее уже выросли, а силы родительские у нее ещё остались. Мы стали обсуждать, кто из детей мог бы ей подойти.
При этой беседе мы были вдвоем. Только одна девушка-болтушка, друг всех волонтеров, терлась возле нас. Я перебрал вслух имена всех девочек-подростков в детдоме, но пришел к заключению, что никто из них не готов сразу, без подготовительной работы с ними, идти под опеку. И вдруг девушка, которая была все это время с нами, сказала:
— Я хочу…
1.
«Это не имеет ко мне отношения»
Ранее, в советские времена проблема сиротства решалась просто: «с глаз долой – из сердца (головы, совести) вон». Для детей, оставшихся без родителей, строились закрытые учреждения за высоким забором или вообще за городской чертой. Этих детей практически никто не видел. Журналисты говорили о них мало, а выросшие детдомовцы о своем детстве старались не вспоминать. В результате проблема детей-сирот оказалась «виртуальной»: все слышали, что они где-то есть, но толком их никто не видел. Главное – государство о них заботится, и ладно.
2.
«Главное – сироту хорошо обеспечить»
Бывают времена, когда это действительно главное, потому что иначе ребенок не выживет. Но одних только материальных благ детям явно недостаточно. Даже в хорошо обеспеченном детском доме ребенок не получает чувства защищенности, которое дает семья. Более того, жизнь на «казенных харчах» оказывает ребенку «медвежью услугу». Он вырастает в убеждении, что белье само становится чистым, картошка всегда порезана и пожарена, а чай – уже с сахаром. Дети не только не участвуют в ежедневном труде по обеспечению своего быта, который является неотъемлемой частью жизни любой семьи, но даже не имеют возможности наблюдать за этим процессом. Сама система детского учреждения выстроена так, что растит потребителя (а иначе организовать содержание под одной крышей ста и более детей просто невозможно). В результате выход в самостоятельную жизнь становится для ребенка шоком. На самом деле детям нужны не столько вещи, сколько отношения – прочные и близкие. Только это дает им ощущение устойчивости в мире и силы жить.
СОВЕТ:
Сегодняшние сироты – это либо жертвы домашнего насилия, либо дети, не знавшие своих родителей. У них в подавляющем большинстве нет представления о позитивной модели семьи. Поэтому воспитанники детских домов не способны создавать семьи, растить собственных детей, которые нередко тоже оказываются в детском доме и повторяют судьбу родителей.
Следует помнить, что ресурс коллективного воспитания в сиротских учреждениях ограничен. Бывают ситуации, когда его достаточно. Однако в целом детям, которые не имели позитивного семейного опыта, помочь может только семья.
Очень важно, чтобы СМИ развивали идею иной благотворительности, которая предполагает оказание помощи семьям, взявшим на воспитание детей (особенно больных), поддержку выпускников сиротских учреждений в получении образования и профессии и развитие семейных форм устройства.
3.
«Воспитание в коллективе – то, что нужно детям»
Этот миф возник в результате весьма странного переосмысления советской педагогикой опыта А.С.Макаренко.
Социальные сироты – это дети, пострадавшие от собственных родителей, или вообще никогда их не видевшие. Часто это дети маленькие, которым до опыта отношений с коллективом сверстников необходим опыт отношений со значимым взрослым, а его учреждение дать не может. После выхода из детского дома они не способны создавать полноценные семьи и растить своих детей – они просто не знают, как это делается.
Сегодняшним подросткам, особенно с трудным поведением, было бы очень полезно получить опыт самостоятельности: зарабатывать на свои расходы, принимать решения, планировать свою деятельность и отвечать за нее.
Коллективное воспитание не может помочь детям-сиротам в главном: дать опыт нормальной семейной жизни. Много лишенных самостоятельности детей под одной крышей – это не коллективное воспитание, а казенный дом.
4.
«Дети-сироты – это объекты»
Ребенка передают, выбирают, берут, размещают… Таким образом, на травматичный опыт потери семьи накладывается ощущение щепки, плывущей по волнам. От щепки ничего не зависит, да и вообще ее отношением к происходящему никто не интересуется. Дети – не объекты, они живые люди со своим характером, ценностями, интересами. Да, они пока не самодостаточны, они нуждаются во взрослых. И у взрослых есть выбор: действовать и принимать решения в интересах ребенка, для чего надо вникнуть в ситуацию и осознать эти интересы, или делать так, как удобно (не хлопотно, выгодно, понятно, привычно) самим взрослым. А детям нужны не «показатели успешности работы», а просто нормальное детство, свой дом и семья.
5.
«Желающих взять детей из детского дома очень мало»
Желающих взять ребенка (и что-то уже начавших делать в этом направлении) очень много. А тех, кто только задумывается об этом шаге – во много раз больше.
Почему же не берут? Потому что нет пока развитой системы активного и целенаправленного семейного устройства детей. Органы опеки или сотрудники банка данных работают только в режиме реагирования: отвечают на запросы семей. Никто приемных родителей специально не ищет, не готовит, не помогает им. Между тем, при наличии профессиональной работы по семейному устройству практически все дети из учреждений могут быть успешно устроены в семьи. Нужно просто этим заниматься!!!
6.
«Все детдомовцы больные и ненормальные»
К сожалению, такое приходится слышать даже от работников органов опеки. На самом деле крайне редко в медицинской карте детдомовского ребенка записано «практически здоров». Большинство детей имеют социально-педагогическую запущенность, нарушения речи, многие – задержку психического развития. Почти у всех детей наблюдаются невротические реакции, высокая тревожность, агрессивность, неконтактность, часто встречаются энурез, нейродермиты, гастриты и прочие психосоматические заболевания.
Причина такого состояния детей – вовсе не дурные гены, а опыт эмоциональной депривации. Опыт одиночества и никому ненужности в сиротском учреждении, опыт пренебрежения и жестокого обращения со стороны собственных родителей, опыт потери семьи, состояние полной неопределенности в жизни.
Получается, что это не ребенок ненормальный – это жизнь у него сложилась ненормально. И все расстройства здоровья и поведения – вполне нормальная реакция на ненормальные обстоятельства. Отсюда вывод: наладится жизнь, и все остальное у него наладится. Когда он увидит, что его любят, поверит, что за него «болеют», он обязательно постарается наверстать упущенное. И опыт семейного устройства это подтверждает: через год-два жизни в любящей, заботливой семье ребенок буквально расцветает. Меняется ;Он быстро растет и развивается, у него могут пройти даже хронические болезни.
СОВЕТ:
Расстройства здоровья и неадекватное поведение детей из детского дома - это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства, и генетика здесь не при чем. Как только ребенок поверит, что его любят, за него переживают, он постарается наверстать упущенное. Опыт семейного устройства подтверждает: через год-два жизни в любящей семье ребенок буквально расцветает, быстро растет и развивается, проходят хронические болезни.
7.
«Главная опасность – гены»
Этот стереотип нашел отражение в пословице «Яблоко от яблони недалеко падает». Сегодня все знают о существовании генов, которые задают некую программу, предопределяющую в человеке очень многое. Тогда возникает закономерный вопрос: какой смысл стараться, вкладывать в ребенка силу и душу? Ведь гены не изменишь, значит, ему «на роду написано» стать алкоголиком (проституткой), как его кровные родители… Поскольку повлиять на гены невозможно, они вызывают сильнейшую тревогу, и в то же время на них нередко «списывают» все связанные с ребенком трудности («это не мы не справляемся, это у него гены такие»).
Генетически обусловленные качества человека действительно есть, и не стоит питать иллюзий по поводу того, что ребенка можно полностью «перекроить под себя». Эти попытки приведут к жестокому разочарованию и обиде на ребенка, который «обманул ожидания», оказался «не тем».
Но гены не влияют на такие качества человека, как честность, доброта, на его способность любить, быть счастливым. Здесь все зависит от любящей семьи и от выбора самого человека. Гены определяют лишь темпы возникновения зависимости, а выбор делает сам человек, и во многом он зависит от того, есть ли у него поддержка, есть ли за спиной «крепкий тыл» - любящая семья.
Если приемная семья будет жить в страхе перед «генами», в любом проявлении ребенка высматривая зачатки «аморального образа жизни», то возникнет ситуация самосбывающегося пророчества. Ребенок, в которого не верили, от которого ждали худшего, будет вынужден (если он послушен) подчиниться ожиданиям, либо (если он упрям) утрировать стиль поведения, пугающий приемных родителей. Результат будет один и тот же.
СОВЕТ:
В преодолении этого предубеждения важно избегать крайностей. Конечно, темперамент или математические способности во многом определяются генами. Однако генетически не задаются такие качества, как честность, доброта, способность любить. Здесь все зависит от любящей семьи и от выбора самого человека. Действительно, можно унаследовать такой тип обмена веществ, который облегчает возникновение алкогольной зависимости. Но такая предрасположенность есть, скорее всего, у многих россиян. Однако алкоголиками становятся далеко не все, хотя спиртное продается на каждом углу. Потому что у них есть работа, любимые, дети. Выбор человек делает сам, и во многом этот выбор определяется тем, есть ли у него в жизни поддержка и любящая семья.
8.
«Ребенка из детдома берут только те, у кого своих детей нет»
То есть приемный ребенок - это последняя возможность для людей, которым «правильным» способом стать родителями не удалось. На самом деле это не совсем так. В мире большинство приемных родителей – люди, уже имеющие детей – их около 50%.
Этот миф заставляет воспринимать приемную семью как «ущербную», а это подталкивает родителей к сокрытию «неправильного» происхождения своего ребенка, соблюдению тайны усыновления. В результате нарушаются отношения внутри семьи, наносится дополнительная травма супругу, с которым связана бездетность семьи. Как только ребенок доставляет неприятности, этот супруг чувствует себя особенно виноватым («родной ребенок так бы не сделал»), что конечно, не добавляет ему увереннности в своих силах. Таким образом, получается самоподтверждающийся прогноз: исходя из предпосылки, что приемный ребенок – это «суррогат», с которым «все не так», приемные родители (вольно или невольно) ведут себя так, что проблемы ребенка только усугубляются.
Миф этот вреден и тем, что мешает семьям, имеющим детей, задуматься о принятии ребенка, ведь это «только для бездетных». Между тем именно они могли бы стать прекрасными приемными родителями, поскольку имеют опыт воспитания детей.
В Европе распространено мнение, что брать детей – сирот в семью – нормально, в этом нет ничего особенного (ни постыдного, ни героического), это обычное человеческое поведение. И там, где так считают, детских домов нет и в помине.
СОВЕТ:
Очень важно, чтобы СМИ чаще рассказывали о семьях с кровными детьми, которые берут на воспитание сирот. Таким образом, будет разрушаться стереотип «ущербности» замещающих семей, что, в свою очередь, положительно отразится и на бездетных парах. Кроме того, это может подтолкнуть к желанию взять ребенка семьи, которые не задумывались об этом в силу данного стереотипа. В результате дети приобретут уверенных в себе родителей.
9.
«Никто не должен знать!»
Речь идет о пресловутой тайне усыновления. Этот стереотип даже закреплен законодательно. За этой нормой закона стоит уверенность в том, что если гражданам строго не запретить, они затравят сироту и его применых родителей, а также убеждение в том, что ребенку не надо знать о своем происхождении. Ни первое, ни второе не потдверждается мировым опытом. Для защиты интересов ребенка вполне достаточно соблюдения профессиональных этических норм, среди которых – неаразглашение информации о судьбе ребенка.
Нужна ли – это бомба замедленного действия внутри самой семьи. А к неискренности самых близких людей ребенок гораздо более восприимчив, чем к предполагаемой агресии со стороны посторонних. При выяснении правды – а это происходит почти всегда – главной травмой для ребенка оказывается не то, что он не родной, а то, что ему столько лет лгали. Сокрытие от ребенка истины о его прошлом есть не что иное, как нарушение его прав.
10.
«У ребенка не должно быть кровных родственников, лучший вариант-круглая сирота»
Ребенку, у которого нет никого на свете, почти невозможно преодолеть всепоглощающе чувство тревоги, а это очень мешает его развитию. Опыт семейной жизни, наличие родственников, воспоминания о прошлом в родительском доме являются ресурсом для ребенка, его опорой и залогом успешного развития. Самые «легкие» приемные дети – те, которые общаются с кровными родственниками, имеют привязанности, знают, что у них есть кто-то родной.
Если речь идет о ребенке, который совсем маленьким потерял связь с кровными родителями, в подростковом возрасте ему стоит попытаться эту связь восстановить. Если приемные родители не препятствуют его попыткам найти родителей или встретиться с родственниками (при условии безопасности для жизни и здоровья ребенка), поддерживают его в таком стремлении, это очень хорошо сказывается на их отношениях с ребенком. Он становится более спокойным, открытым, а также более реалистично и ответственно подходит к планированию собственного будущего (в том числе и за счет утраты иллюзий насчет кровных родителей: «А на самом деле моя мама – кинозвезда, просто я потерялся»).
11.
«Лучше взять совсем маленького ребенка»
Стремление взять маленького ребенка может быть вполне оправданным: напрмер, пара, никогда не имевшая детей, хочет насладиться всеми этапами родительства, понянчиться с младенцем. К тому же маленьких очень жалко, и их хочется поскорее забрать из казенного дома.
Но в целом этот стереотип – один из самых вредных для семейного устройства. Детей старше 5-6 лет это предубеждение обрекает на жизнь в казенном учреждении. К семи годам ребенок, которого переводят из дошкольного детдома в интернат, уже вполне осознает, что у него шансов нет, и за ним никогда не придут. Неужели его меньше жалко, чем младенца?
Между тем тысячи семей и детей, давно вышедших из младенческого возраста, могут найти друг друга и быть счастливыми. Кроме того, есть категории потенциальных приемных родителей (например, люди предпенсионного возраста или семьи с маленькими детьми), которым не стоит брать в семью младенца, но они бы замечательно справились с воспитанием младшего школьника или подростка.
Опыт показывает, что возраст ребенка (как и пол) – далеко не самая важная характеристика, определяющая успешность его устройства в семью. Трехлетний ребенок с опытом тяжелой эмоциоанальной депривации, с рождения живущий в казенном учреждении, может быть гораздо более проблемным, чем десятилетний, росший с родителями, которые постепенно спивались, но при этом любили его и заботились о нем.
СОВЕТ:
СМИ следует чаще рассказывать о детях, взятых в семью в школьном возрасте, а также представлять комментарии специалистов, объясняющих особенности воспитания детей разных возрастов.
12.
«Надо полюбить сироту, как родного»
Полюбить приемного ребенка так же сильно и безусловно, как родного – это замечательная цель. Разве не за этим и берут его в семью? Проблемой этот миф становится тогда, когда за ним прячется осознанное или не очень желание приемных родителей «присвоить» ребенка, дать ему другую фамилию, имя, стереть из его памяти прошлое, прервать все связи с кровной семьей. Ребенок без опыта, без других привязанностей, без воспоминаний кажется очень удобным для признания «совсем родным». Между тем стремление «присвоить» ребенка является одной из главных причин неудач и даже трагедий приемных семей. Убедив себя, что ребенок «совсем как родной», родители становятся менее терпимы к тому, в чем ребенок не похож на них, к тому, что он не оправдывает их ожидания. При этом они все равно помнят, что он не родной, а «как» родной, и ведут себя себя неуверенно, тревожно. Когда он становится подростком, родители оказываются беспомощны перед его кризисом идентичности, боятся его отделения от семьи. Они отрицают право ребенка на знание своих корней, на интерес к своему происхождению, воспринимая эти попытки как предательство, неблагодарность, в результате отношения с подростком портятся окончательно. В семьях, где ребенок открыто признается приемным (при этом любимым, близким, дорогим), гораздо более спокойная атмосфера, и взаимоотношения складываются лучше.
13.
«Ребенок должен быть благодарен»
Приемные родители, которые на это надеются, бывают неприятно удивлены, никакой благодарности от ребенка не получая. Но ведь благодарность – очень сложное чувство, которое формируется к самому концу детства (а у многих и во взрослом возрасте бывает не сформировано). Маленький ребенок все происходящее с ним принимает как должное, он не может мыслить в сослагательном наклонении («что было бы, если...»). Кстати, именно обида на его неблагодарность нередко заставляет родителей нарушать тайну усыновления: возмущенные поведением подросшего ребенка, они в запальчивости «предъявляют счет»... Даже если этого не происходит, текст, близкий к известному высказыванию кота Матроскина: «На помойке нашли, отмыли, от очисток отчистили, а он нам фигвамы строит» - родитель много раз произносит про себя. Чувствуя это, дети никакой благодарности не испытывают, скорее наоборот. По-настоящему благодарны приемным родителям (уже во взрослом возрасте, конечно) бывают те дети, которым позволяли быть самими собой и от которых благодарности не ожидали, наоборот, родители считали, что дети принесли им много радости и новый опыт.
14.
«Единственный способ взять ребенка – усыновить»
А усыновить – трудно и страшно. Потому что усыновить – это значит полностью взять на себя ответственность за жизнь, воспитание, учебу, здоровье и развитие ребенка. Не всякой семье это по силам. Долгое врем другие формы семейного устройства практически не развивались, но в последнее десятилетие ситуация изменилась. Стала шире использоваться неродственная опека, активно развивается патронатное воспитание. В общем, нет и не может быть формы семейного устройства, которая была бы лучше или хуже остальных. Все они дают разные возможности ребенку и приемной семье, их нужно знать и выбирать форму устройства, исходя из интересов ребенка и возможностей приемных родителей, с учетом всех обстоятельств.
15.
«Главное – ребенка полюбить, и тогда все получится»
Полюбить ребенка, конечно очень важно. Но одной любви недостаточно. Ее недостаточно и родным детям. Не случайно многие современные родители читают книги по воспитанию, советуются со специалистами. В случае с ребенком приемным, то есть не имеющим врожденной связи с родителями, тем более нужны помощь, знания, подготовка. Пройдет немало времени, пока приемные родители начнут понимать ребенка «с полуслова». А может быть, и не начнут, поскольку в жизни этого ребенка было такое, чего обычные люди и представить себе не могут: насилие, жестокость, полное одиночество. Ни педагогическое образование, ни опыт воспитания своих детей не помогут родителям понять, почему приемный ребенок ведет себя именно так. Есть вещи, в которых может разобраться только специалист.
Поэтому нет смысла «раздавать» детей из детских домов по семьям, не предоставляя при этом помощь и поддержку приемным родителям. Ведь если семья не справится и вернет ребенка, он будет в еще большем отчаянии, чем раньше, а все окружающие лишь утвердятся в мнении, что «эта затея никогда ничем хорошим не кончается». Помощь и поддержка профессионалов – не просто «услуга» для семьи, это залог успешного детства, а значит, и всего будущего приемного ребенка.
Настольная книга приемного родителя
Методические материалы по подготовке приемных родителей
Описание страницы: "К чему снится ребенок из детского дома" от профессионалов для людей.
Мало кого оставит равнодушным сновидение, «главным героем» которого являлся детский дом. Обездоленные, лишенные родительского тепла детишки всегда вызывают сочувствие, поэтому, увидев подобные картинки во сне, человек готов к самому худшему, проснувшись. Но не стоит паниковать, уверяют сонники. Лучше вспомните все детали того, что вам приснилось, и вы сумеете понять, к чему снится подобное.
Сонник Миллера
Густав Миллер был уверен, что если во сне вы очутились в детском доме, то это означает, что ваши друзья в трудную минуту проявят себя с лучшей стороны. А вот, если вы видите себя одним из детдомовцев, то будьте готовы к тому, что ваши «отпрыски» доставят вам немало огорчений.
Хорошо, если вы видите себя в интернате, но при этом не имеете наследников в реальности. В этом случае видение будет означать веселье с друзьями детства.
Краткие толкования
Обязательно вспомните, что именно вам приснилось, хотя бы без подробностей, а уж сонники не оставят вас в неведении, будьте уверены. Вот, к примеру, к чему снится детдом:
- вернуться во сне в свой старый приют – вам не хватает внимания окружающих;
- покидать стены детдома – к расставанию с иллюзиями и мечтами;
- видеть во сне, что вы усыновили ребеночка – к переменам в личной жизни;
- видите старый заброшенный интернат – к неприятностям.
«Хозяйка детского дома», или Вас ждут перемены…
К чему снится греза, в которой вы выступаете в роли воспитателя в детском доме, заботливо ухаживающей за детьми? Это вопрос больше всего интересует женщин, не имеющих своих детей. Толкование сна, согласно соннику пастора Лоффа, порадует: вскоре у вас может появиться своя малютка.
Приснилось, что вы строгая «детдомовская» директриса, которую боятся все дети? Не пытайтесь обманывать и изображать то, чего нет в реальности, это может сильно навредить, предостерегает Восточный сонник.
Быть воспитанником: от успеха до печали
Грустно, когда тебя бросают и предают. Особо остро это ощущают детки, которых родители оставили в детском доме. Приснилось, что вы один из таких ребятишек? Не огорчайтесь, порой сновидения ужасают лишь сюжетом. А вот, толкования данных сновидений заставляют радоваться.
Если во сне вы весело прыгали с другими воспитанниками приюта, то можете ликовать – вас ждет успех, радует Славянский сонник. Несколько хуже дела обстоят с грезами, в которых вы плакали, забившись в угол – вас ждут ссоры и мелкие проблемы.
Усыновление, как символ перемен
Хотите узнать, к чему снится видение, в котором вы решили взять ребенка из детского дома? Припомните, каким он был и какого пола. Так, например, усыновить малыша мужского пола – признак скорых тревог, волнений и хлопот. А если усыновленный малыш – это девочка, то вы столкнетесь с чем-то, что вас сильно удивит, вещает Цыганский толкователь.
Во сне решили взять ребенка из приюта на воспитание, но никак не можете получить опекунство над малышом? К чему снится подобное, подскажет сонник Цветкова: что-то станет на пути вашего счастья.
Уточните сновидение для толкования
Сонник Миллера
детский дом во сне
Взять сироту из детского дома, либо оказывать помощь детскому дому во сне – вы возьмете на себя очень трудные обязательства и будете с усердием выполнять их, чем отдалите от себя родственников и приятелей, вызовите у них недоумение.
Сонник Ванги
детский дом по соннику
Детский приют – знак одиночества, беспомощности.
Сонник Цветкова
детский дом по соннику
Увидеть себя во сне, живущим в детском доме, значит ваша скупость не знает границ. Навещать кого-нибудь в детском доме – нуждающиеся попросят поддержки у вас, не надо отказывать.
Мусульманский сонник (Исламский)
детский дом во сне
Посетить сиротский дом во сне – судьба будет вам благоволить, сейчас самое время для подписания контрактов и заключения брака.
Сонник Хассе
детский дом во сне
Детский дом в вашем сне вызывает сострадание – займетесь благотворительными делами.
Английский сонник
детский дом во сне к чему это
Сон, где вы являетесь воспитанником детского дома предвещают несчастья, но навещать кого-либо в таком месте – оказать помощь несчастным людям и за это вам с лихвой воздастся.
Семейный сонник
детский дом по соннику
Очутится в детском приюте – сколотите не плохие деньги, но не совсем честными путями.
«Приемство» - так говорят о своем решении семьи, которые взяли ребенка из детского дома. Еще недавно таких семей было немного, а на решившихся усыновить ребенка смотрели с удивлением и тревогой. К счастью, ситуация меняется, и приемство становится таким же естественным путем появления малыша в семье, как и рождение. Тем не менее, решение «взять в семью новенького» не всегда дается легко, а его инициатором чаще всего становится жена. А что же муж? Как ему дается это решение и что он чувствует после? Мы поговорили об этом с опытными приемными папами.
Папа Сергей, сын Даниил (2 года и 7 месяцев):
«Любовь — это каждодневный труд и работа»
Даню забрали домой, когда ему был 1 год и 7 месяцев. Мы с женой говорили о возможности взять ребенка из детского дома очень давно. Поначалу я, честно сказать, боялся генетики. А потом прочитал много историй о том, как дети меняются в лучшую сторону, когда начинают жить в семье, смотрел фотографии таких детей «до» и «после» и успокоился. Однако мы решили, что возьмем ребенка из детского дома после того, как родим совместного. Но человек предполагает, а Бог располагает.
В течение следующих девяти лет родить кровного так и не вышло, и в 2017 году мы решили, что тянуть больше не будем. Ведь детей очень много: вот они, готовые, нуждающиеся в маме и папе, только бери и люби.
Но не нужно ждать, что любовь к малышу должна прийти сразу.
У кого-то так бывает: сильное чувство с первого взгляда, фотографии или с первой встречи, но чаще любовь появляется со временем. Любить — это глагол. Любовь — это каждодневный труд и работа.
На первой встрече с Даней меня не было. Жена оформляла все документы на себя, а мне показала его фото. Я был тронут. Через 10 дней мы смогли забрать его домой. Он был такой крохотный для своего возраста, почти невесомый. Он был напуган, но не плакал. Я привык к нему сразу, как к своему, слово «адаптация» меня не коснулось.
У сына адаптация, конечно, была и по большей части закончилась только через три месяца после приезда домой. Затем в течение 5 месяцев временами случались откаты: он возвращался в то состояние, в котором приехал к нам — уходил в себя, «зависал», дергал у себя волосы и ресницы, монотонно щипал себя, сильно сосал палец. Проблему с пальцем мы решили за неделю: стали надевать пижаму с длинными зашитыми рукавами, и он отвык от вредной привычки.
Вся тяжесть сыновьей адаптации легла на плечи жены, она была с Даней круглые сутки, а я днем на работе. В детский сад мы его решили не водить, чтобы не возвращать в Систему, из которой недавно забрали. Ему нужна была мамина любовь, домашний уют.
Мы не ходили в развлекательные центры, дозировали эмоции, гуляли там, где малолюдно, в первый месяц не пускали в гости даже бабушек и дедушек.
Даня начал доверять нам, сформировалась настоящая привязанность к родителям — необходимое для ребенка чувство. Теперь можно с уверенностью сказать, что введенные нами на первое время ограничения были во благо.
Когда на работе узнали о том, что у нас появился приемный сын, одни крутили пальцем у виска, другие пожимали руку. А я был по-настоящему счастлив от того, что я отец… дважды. Дочку жены от первого брака я принял как свою, когда той было 8 месяцев. То есть кровных детей у меня нет. За время лечения от бесплодия нам советовали многое, например, сменить партнеров. Но мы выбрали друг друга раз и навсегда, мы семья, команда.
Мы своим решением, своим сынишкой очень довольны и ни разу не пожалели о своем поступке. Всем будущим приемным родителям хочется пожелать: читайте, много читайте. Я очень советую книги Людмилы Петрановской «Тайная опора» и «Дитя двух семей». Пройдите Школу приемных родителей, это ни к чему не обязывает, но помогает стереть шаблоны и страхи перед приемством, оставшиеся еще с советских времен.
Дети из детского дома не второй сорт, не изгои, это точно такие же дети, обычные, только травмированные от недостатка любви.
Одна из приемных мам, ведущая блог в Инстаграм под ником @n_mirs, также делится историями приемных отцов, с которыми ей удалось познакомиться. Одна из таких историй ниже.
Папа Владимир, сыновья Андрей (5 лет) и Виктор (3 года), в семье 2 года:
«Нужно чистить голову от предрассудков вроде “генов проституции и алкоголизма”»
Когда-то давно мы с женой говорили о том, как хорошо иметь большую семью и что нужно бы взять ребенка из детского дома в дополнение к своим троим-четверым. Мы решили, что это будет правильно с точки зрения развития семьи и семейных отношений. Это был обычный разговор, который положил начало нашей истории.
Были ли у меня страхи? Наверное, я немного опасался, что в приюте нам не все расскажут о здоровье малыша. Но я не уверен, что это можно назвать страхом. Скорее, я ничего не боялся, к тому времени мы уже приняли решение и я много работал над обустройством дома и детской. Однако мы сразу знали, что пока не потянем ребенка-инвалида, много слушали и читали о детских болезнях, копили информацию.
Когда я увидел наших пацанов первый раз, подумал: забавные ребята. Андрей был весел, скакал по кровати и дрался с детьми, на щеках был диатез, в ушах — вата от отита, на шее — след будто от ожога сигаретой. Витька был недовольный, любопытный и пухлый. Мы не сомневались, что возьмем их.
Дома началась адаптация.
Первые месяцы были тяжелыми и напомнили мне первые месяцы жизни моего кровного сына от первого брака: бессонные ночи, детский плач, пеленки, нервы.
Оказалось, что с маленькими приемными детьми происходит все то же самое, только в более концентрированном виде: здесь год за два. Первое время малыши в ступоре: они не могут понять, зачем они здесь и можно ли доверять этим взрослым. Затем наступает череда конфликтов, потому что оказывается, что дома все не так, как в учреждении, правила другие, в этот период дети проверяют родителей на прочность и оценивают рамки дозволенного.
Нам ко всему этому еще пришлось лечить болячки, с которыми дети вышли из дома ребенка. После наступает затишье: все друг к другу попривыкли, жизнь стала понятной, но откаты в поведении все равно иногда случались. Первый год скучать не пришлось.
Еще зимой краем уха слышала, что в приют привезли мальчика, который на всех кидается, рычит, кусается, плюется и матерится. И фамилия у него соответствующая – Волчков. Я даже представить себе тогда не могла, что это и будет мой приемный ребенок.
Прежде чем вы услышите эту историю, объясню, что публикую я её не ради тщеславия и не для того, чтобы вызвать у читателя слёзы умиления, а с одной лишь целью - ободрить и поддержать тех людей, которые хотят подарить ребёнку семью, но по тем или иным причинам сомневаются в том, что им такое под силу. Итак, 19 ноября (в день зимнего Николая Угодника) 2007 года я стала мамой. Произошло это событие не в родильном доме, а на заседании районного суда города Н. Новгорода. По решению суда семимесечный Саша словно заново родился на свет, а история моей жизни перестала быть только моей, она стала нашей историей...
Заветное желание Алешки из детского дома исполнила нижегородка Татьяна Доронина.
Кем только не мечтала стать Таня в детстве: певицей, доктором, ученым. В старших классах все чаще приходила мысль: пойду работать в детский дом.
Почему именно туда, я не могла себе объяснить, - говорит Татьяна. - Но понимала, что судьба рано или поздно приведет меня к брошенным детям.
Сероглазого Алешку нижегородка Татьяна Доронина увидела в детском доме. Оба были новичками: четырехлетнего мальчика перевели сюда из дома ребенка, Татьяна только что устроилась работать в детский дом воспитательницей. Молодая женщина вышла встречать новичка в раздевалку…
От первого лица: дневник волонтера "Детского проекта"
Вот сидим в пустой квартире. Мы с Олей дома, дедушка дома, собака, а кого-то самого главного не хватает...приехали в интернат...встал у входа, прижался к стенке. "Я туда не хочу!".Говорю, а как же друзья? Тут высыпали все кубарем из столовой с полдника, обхватили, обняли, понесли на этаж. Максим, ну как в гостях, что там было, куда ходили? - А там так...так.... там такая собака! Она умеет ходить на задних ногах и еще с нею так хорошо играть!
Заметки психолога из детского дома.
Первый звонок в детский дом. Это для нас, сотрудников - рутина, каждодневная и не самая важная работа. Это у нас - социальные работники бегают, телефоны звонят... А у них, на том конце телефонного провода - день "Икс", час "Че". Они шли к этому годами. Они думали об этом каждый день. Смотрели передачи, читали стаьи в журналах. Брали в руку телефонную трубку и не решались набрать номер.
В Службе "Родители" раздается телефонный звонок.
Але, это детский дом? А какие дети у вас есть?
- Вы хотите взять ребенка?
- Да, хотим, маленького. У вас маленькие есть?
- Есть маленькие. Есть и большие.
- Нет, мы большого не возьмем. Нам маленького надо. Ну, максимум, года полтора.
- Так это Вам нужно не к нам обращаться, а в дом ребенка. Детки до трех лет живут в домах ребенка, а у нас - детский дом. К нам дети после трех лет попадают.
- Ой, спасибо, подсказали. А мы и не знали. Сразу не разберешься... - На том конце телефонной трубки возникает пауза.
Вроде все, что хотели, узнали. Да уж очень соблазнительно продолжить разговор - может, еще что-нибудь полезное расскажут.
Они познакомились в нашем детском доме. Старшая сестра, Надя, 7 лет. Младшая сестра, Аня, 5 лет. Надя попала в детский дом прямиком из семьи - из неблагополучной, пьющей семьи. Аня всю жизнь прожила в казенных учреждениях, потому что мама оставила ее в роддоме. Почему оставила? Да так просто. Никаких особых причин не было. Но мама рассудила так - достаточно в семье одного ребенка. До Ани была еще одна дочка, Катя. Ту мама тоже где-то оставила...
Изначально он был отказником. И не просто отказником, а с "отягчающими обстоятельствами". Рожденный от ВИЧ-инфицированной матери. В специальном родильном отделении, по специальной технологии принимают роды так, чтобы ребенок не заразился. Рождаются на свет здоровые детишки от больных мамочек. Отправляются жить в Дом ребенка. Усыновлять их не хотят - боятся. Чего боятся? Буковок, наверное. ВИЧ - страшные буквы.
Арина пришла в детский дом потому, что потеряла свою дочку. «Мне было все равно, какого ребенка брать, - рассказывала Арина, - я знала, что для меня это – единственное спасение, и больше ни о чем не думала». С мужем Арина развелась давным-давно, поэтому ходила на тренинг одна. На занятиях кандидатов в патронатные воспитатели готовили к первым трудностям адаптации приемного ребенком. «Сначала я подходила к ведущему, - вспоминала Арина, - и говорила, что не справлюсь с приемным ребенком». Ведущая - мудрая женщина - не стала спорить: «Ты просто походи, посиди здесь, послушай». «Хорошо, что я все-таки осталась», - удовлетворенно вздыхает Арина. С тех пор много воды утекло. У нее вырос сын Васька – теперь уже девятнадцатилетний красавец.
Дети Ивановы поступили в наш детских дом накануне. Прямо из семьи, от бабушки с дедушкой. Таких детей у нас в детском доме почти половина - тех, кто прямо из семьи...Еще вчера ребенок ночевал в своей не слишком чистой, но родной постельке. Смотрел на мир из своего окошка. А сегодня - казенный дом, изолятор...
Заметки воспитателя детского дома.
Начинается мой день в 6 утра. В 7 уже нужно быть в детском доме, на подъеме детей. В те дни, когда выходить во вторую смену, можно позволить себе поспать подольше. Но сегодня моей сменщице нужно к дочке в детский сад, так что работать мне весь день. Зато завтра - дополнительный выходной!
Наскоро собравшись, отправляюсь на работу. Детский дом встречает полной темнотой, свет горит только в столовой и фойе. Поднимаюсь по лестнице на свой четвертый этаж и, сделав глубокий вдох, стучу в дверь. Стучать приходится долго, ночной воспитатель, которая дежурит сегодня - большая любительница поспать. Наконец дверь открывается и я захожу в наш общий с соседней группой коридор. Меня встречает непередаваемая «утренняя» смесь запахов: пот, сигареты и моча. Неудивительно, соседняя группа - 12 парней от младшего до старшеподросткового возраста. Наверняка опять всю ночь курили в туалете. А энурез - постоянная неизлечимая болезнь детского дома. На днях на оперативке воспитатель той самой соседней группы кричала:
- Я педагог! Я должна воспитывать у детей любовь к прекрасному, водить их на выставки и концерты! А я вместо этого стираю ссаные простыни!
Директор, устало прикрывая глаза, слабо отбивалась:
- Да поймите вы, Ольга Витальевна, ну не возможно в условиях детского дома вылечить соматику. Нужно передавать детей в семьи, только там...
- Да кому там нужен такой как Никита Захаров?!Вы знаете что он опять...
