Мини- музей "пуговка". Сказка про славика и пуговицы

На самой верхней полке около окна в детской комнате стоит коробка. Стоит она там давно, в нее никто не заглядывает и ничего не кладет. Сверху на ней нарос толстый слой пыли, она свисает бахромой со всех краев крышки. В вечерних сумерках эта бахрома похожа на мох, что растет на старых деревьях в лесной чаще, там, куда проникает лишь редкие лучи дневного света и всегда стоит полумрак.

В коробке этой живут пуговицы. Самых разных форм и расцветок. Одни самые обычные белые -раньше были пришиты к мужским рубашкам, такие же только побольше жили на наволочках, когда те еще застегивались на пуговицы. Есть яркие и крупные, они служили украшением на вечерних платьях и костюмах. Разноцветные маленькие, были на детской одежке. Вещи изнашивались и их выкидывали, только перед этим с них срезали пуговицы и клали в эту коробку. Вдруг еще когда-нибудь пригодятся, думали при этом люди. Так и было первое время, коробку открывали, пуговицы высыпали на стол и искали среди них нужную, чтобы пришить на место потерявшейся. Тогда эта пуговица опять жила на одежде, до тех пор, пока и эта вещь не изнашивалась. Вслед за этим пуговица опять попадала в коробку к своим подружкам. По которым уже успела соскучиться. Попав в коробку, пуговица рассказывала новости из жизни хозяев. Куда они ходили в той одежде, на которой она была. Какие еще пуговицы живут в шкафу на новых вещах и много другое, из того что успевала увидеть пуговица за время своего нахождения на новой вещи.

Живут пуговицы там уже давно, все они знакомы между собой и часто разговаривают, вспоминая свою прошлую жизнь. Иногда они устраивают перекличку, вспоминают какая пуговица попала в эту коробку первой, а кто за ней и так по порядку доходят до последней пуговицы. Только скучно им в этой коробке, новых подружек не появляется, да и надежды, что они опять будут на новой яркой одежде, служить застежкой тоже нет. Слишком уж давно никто не заглядывал в эту коробку. Может быть, про нас все забыли, думают, пуговицы и тихонько вздыхают.

Так проходил день за днем. Пока одним утром ребенок, который жил в этой комнате не бросил взгляд на ту верхнюю полку около окна. Мама, а что в той коробке, сразу же спросил он. Не знаю, ответила мама, может быть там лежат пуговицы или иголки. Это бабушкина коробка, добавила она. А давай ее достанем, очень хочется в нее заглянуть, попросил мальчик, которого звали Славой.

Коробку достали, крышку очистили от пыли и все пуговицы высыпали на стол, как и раньше. Все пуговицы сразу притихли и зажмурились, так давно они не видели солнечного света. Ух, ты сказал Славик, разглядывая пуговицы. А можно я их возьму себе, спросил он маму. Можно конечно, ответила мама, только каждый раз собирай их в коробку, чтобы они не валялись по всему дому.

Мальчик долго разглядывал все пуговицы, некоторые из них были в виде фруктов, на других были нарисованы животные, были и пуговицы с машинками и с якорями. Мама, а откуда все они, спросил он. Они все раньше жили на одежде, ответила мама. Вот эта большая коричневая жила на пальто твоей бабушки, вот эти мелкие белые были на рубашках твоего дедушки. А вот эта розовая в форме цветочка, спросил Слава. А вот эта сказала мама и взяла из рук сына пуговицу, прижала к себе и зажмурив глаза проговорила - она была на моем любимом платье, которое я одевала на праздники, когда была маленькой девочкой. И сразу вспомнила как она любила это платье, как разглядывала себя в зеркале, и как радовалась всем праздникам. Давай сделаем из этих пуговиц что-нибудь новое и красивое, попросил мальчик. Давай согласилась мама, только сразу все пуговицы мы не сможем использовать уж больно их много. Да, ответил Слава, давай самые большие я отберу себе для игры. Они будут у меня вместо гравия и песка, буду возить их в самосвалах и сгребать бульдозерами, а из остальных будем что-нибудь делать.

С тех пор у пуговиц началась новая жизнь, каждую неделю коробку с пуговицами доставали, отбирали из них нужные и делали что-то очень новое и красивое и непривычное. Одни пуговицы стали жить на аппликациях развешенных в детской или подаренных родным, из других сделали цветы и поставили в вазу на окно. Кто-то был опять пришит на одежду, но уже не в виде застежки, а красивой и причудливой брошью и служил украшением.

Михаэль Энде

Приключения Джима Пуговицы

Первая глава, в которой все начинается

Страна, в которой жил Лукас-машинист, называлась Ласкания, только она была очень маленькая.

Особенно по сравнению с другими странами - с Германией, там, с Африкой или с Китаем. Она состояла в основном из горы с двумя вершинами: одна повыше, другая пониже.

Гору опутывала железная дорога с мостиками и тоннелями.

Дома там тоже были - один обыкновенный, другой с магазином. И маленькая станция у подножия горы. Там жил Лукас-машинист. А между двумя вершинами стоял замок.

Как видите, страна не пустовала. Но и слишком много в нее не помещалось.

Приходилось бдительно следить за тем, как бы не нарушить государственную границу, иначе промочишь ноги. Потому что Ласкания была островом посреди безбрежного океана, и волны шумели на границе день и ночь. Когда море утихало, в его глади отражалось днем солнце, а ночью луна. Тогда Лукас-машинист сидел на берегу и любовался.

Почему остров назывался Ласканией, а не как-нибудь иначе, никто не знал. Но когда-нибудь это, конечно, выяснится.

Итак, здесь жил Лукас-машинист со своим паровозом по имени Эмма. Эмма была очень хорошая, хоть и старая модель. Ну разве что немного толстоватая.

Конечно, может возникнуть вопрос: зачем в такой маленькой стране паровоз?

А как же: иначе что водить машинисту? Не лифт же! Ведь он бы тогда был лифтером. А он машинист. А настоящие машинисты водят только паровозы. К тому же, в Ласкании и нет лифтов.

Самого Лукаса ничуть не беспокоило, нужен ли еще кому-нибудь его паровоз. Он носил комбинезон и кепку. Глаза у него были голубые, но лицо и руки черные от сажи и мазута, хоть он каждый день мылся специальным мылом для машинистов. Сажа въелась глубоко в кожу.

Лукас курил трубку и часто улыбался, сверкая белыми зубами, которыми он мог разгрызать любой орех. Еще он мог завязать железную штангу бантиком. Но свою удивительную силу применять ему не приходилось, потому что он предпочитал спокойствие и мир.

Кстати, еще он мог точным плевком искусно погасить спичку на расстоянии трех с половиной метров и мог плевать мертвой петлей.

Каждый день Лукас ездил по извилистой железной дороге через пять тоннелей с одного конца острова на другой и обратно. Эмма пыхтела и посвистывала. И Лукас иногда насвистывал. А то они свистели вместе, это было здорово, особенно в тоннеле, потому что там гулко.

Помимо Лукаса и Эммы Ласканию населяло еще несколько человек. Например, король, который правил страной и жил в замке между двумя вершинами. Его звали Альфонс Без-Четверти-Двенадцатый, потому что он родился в двенадцать без четверти. Это был очень хороший правитель. Плохого про него никто не мог сказать, потому что про него вообще трудно было что-либо сказать. В основном он сидел в замке с короной на голове, в бархатном халате и клетчатых шлепанцах и звонил по телефону.

У короля Альфонса Без-Четверти-Двенадцатого было двое подданных, если не считать Лукаса, который, собственно, был не подданный, а машинист.

Один подданный - господин по фамилии Рукав - ходил гулять в котелке и с зонтиком. Он жил в обыкновенном доме и не имел других занятий, только ходил гулять, подвергался правлению короля и раскрывал зонтик, когда шел дождь.

Вторым подданным была женщина - правда, очень славная. Круглая, румяная, как яблочко, и звали ее госпожа Каак, с двумя а. Видимо, кто-то из ее предков был туговат на ухо и все время переспрашивал: ка-ак? Люди так и стали ее называть.

Госпожа Каак жила в доме с магазином, там можно было купить все, что хочешь: жевательную резинку, газеты, шнурки, молоко, стельки, масло, шпинат, ножовку, сахар, соль, батарейки для карманного фонарика, точилку для карандашей, кошелек, бусы из искусственного жемчуга, сувениры, клей - короче говоря, все.

Сувениры, правда, почти не покупали, потому что в Ласканию не приезжали туристы. Разве что господин Рукав от случая к случаю купит какой-нибудь сувенир - больше так, из любезности. Потому что дешево. Ну и чтобы поболтать с госпожой Каак.

Чтобы не забыть: короля можно было увидеть лишь по праздникам, в остальное время он был занят правлением. Но в праздники, ровно без четверти двенадцать, он подходил к окну и приветственно махал рукой. И его подданные ликовали и бросали вверх шляпы, а Лукас дергал паровозный свисток. После чего для всех подавалось ванильное мороженое, а по большим праздникам - земляничное. Мороженое король заказывал у госпожи Каак, она была большая мастерица его готовить.

Так и шла себе мирная жизнь в Ласкании, пока в один прекрасный день - да, вот тут-то и начинается, собственно, вся история.

Вторая глава, в которой приходит посылка

Однажды к берегу Ласкании причалил почтовый корабль, и почтальон с большой посылкой в руках спрыгнул на землю.

Здесь живет некая госпожа Зубояд или что-то в этом роде? - осведомился он очень официально, чего за ним раньше не водилось.

Лукас вопросительно взглянул на Эмму, Эмма посмотрела на обоих подданных, а те друг на друга, и даже король выглянул из окна, хотя не было ни праздника, ни двенадцати без четверти.

Досточтимый господин почтальон, - сказал король с некоторой укоризной. - Уже многие годы вы доставляете сюда почту. Вы отлично знаете меня и моих подданных, и вдруг вы спрашиваете, не живет ли здесь госпожа Зубояд или что-то в этом роде!

Да, но, ваше величество! - смутился почтальон. - Взгляните сами, ваше величество, тут написано.

И он протянул посылку королю в окно. На ней было написано:

Король прочитал адрес, потом надел очки и прочитал еще раз. И поскольку от очков ничего не изменилось, он пожал плечами и обратился к подданным:

Действительно, черным по белому, хотя я ничего не понимаю.

Странный адрес, - сказал господин Рукав.

Да, - подтвердил почтальон. - Не разберешь. Нам, почтовым служащим, это причиняет массу неудобств.

Король поискал на посылке адрес отправителя:

Здесь написано только «Чертова дюжина».

Очень странно! - снова заметил господин Рукав.

Ну, странно ни странно, а Тосканией может быть только Ласкания. Значит, кто-то из нас и есть госпожа Зубояд! - От этого вывода король сразу успокоился и вытер со лба пот.

Да, но у нас на острове вообще нет третьего этажа! - воскликнула госпожа Каак.

Тоже верно, - признал король.

И это верно, - огорчился король.

Номера 133 и подавно нет, - Лукас сдвинул кепку на затылок. - Мне ли не знать, я исколесил остров вдоль и поперек. Должно быть, это ошибка.