Почему ребенок дерется.

ФОТО Getty Images

Ваш сын укусил одноклассницу, после чего она расплакалась прямо в классе? Учительница постоянно отчитывает вашего ребенка при всех, а другие родители бросают на вас недовольные взгляды. Приходя за ребенком в школу, вы стараетесь не привлекать к себе внимания, а про себя пытаетесь понять, в чем же дело. На прошлой неделе ваш сын опять ударил какого-то мальчика из школы… Неужели он вырастет неисправимым хулиганом? «Не стоит преувеличивать, – успокаивает детский психолог Татьяна Бедник. – Многие дети проходят через школьные потасовки и вырастают психологически здоровыми, благополучными людьми. В какой-то момент они взрослеют и «перерастают» собственную агрессию, понимают, как глупо себя вели». Но есть ситуации, когда вмешательство родителей необходимо.

1. Он не усвоил правила

Предполагается, что ребенок, который идет в школу, уже знает какие-то нормы поведения. Но возможно, он еще не усвоил эти правила поведения. Это чаще касается мальчиков, которым кажется, что драка – это проявление мужественности. Непременно напомните своему ребенку о том, что кусать можно яблоки и бананы, а людей не кусают; что нельзя бить другого, чтобы навязать свой авторитет или уладить конфликт. Необходимо уважать других и беречь себя – таковы два правила, на нарушение которых вы не можете закрыть глаза. Кроме того, важно предложить ребенку альтернативный, неагрессивный вариант разрешения конфликта.

2. Он чувствует тревогу

Агрессия у ребенка зачастую является следствием подавляемой тревоги или недовольства, которое он не может выразить иначе. Дети, которые учатся в первом-втором классе, часто дерутся просто потому, что находятся в стрессовой ситуации – школьная обстановка для них еще не очень привычна, их пугают большие нагрузки, требования учителей и родителей. И дети выплескивают свою тревогу как могут, в стычках и потасовках. Задача учителя – организовать учебный процесс так, чтобы у детей была возможность бегать, шуметь, играть в подвижные и спортивные игры – у энергии должен быть выход. Ребенок, которого дома баловали и который привык быть в центре внимания, может сильно переживать невнимание и неуважение одноклассников, которые не подчиняются его требованиям. Школьника могут тревожить и какие-то домашние события: родилась сестра и ему не уделяют достаточно внимания, или постоянно ругаются родители, а бабушку положили в больницу… Ребенок не решается задавать вопросы, боясь расстроить родителей или лишний раз навлечь на себя их гнев, ему стыдно за свою ревность, когда все радуются, или он ненавидит своего «идеального» брата, но не может в этом признаться. Понять причину можно лишь в спокойном уважительном разговоре. И чем чаще вы будете находить повод для таких домашних (не нравоучительных!) бесед – им может стать книга или фильм, – тем ситуация будет вам яснее, а ребенок – спокойнее.

3. Он копирует поведение родителей

Причиной драчливости ребенка может быть как слишком агрессивное, так и, наоборот, слишком холодное, отстраненное поведение родителей. В семье, где вообще не принято учитывать чувства – свои и чужие, у ребенка вырастает «панцирь», он тоже становится нечувствительным к боли других. Он даже не понимает, что кому-то делает больно, когда затевает драку. Подумайте, насколько вы чутки к своему ребенку? Обращаете ли внимание на то, в каком он настроении?

4. Он защищает себя

Наконец, драка является единственным способом защитить себя для ребенка, который стал козлом отпущения для остального класса. Такое может произойти, если он слишком толстый, слишком низкий или учится хуже (или лучше!) всех. В любом случае, чтобы разобраться в ситуации, стоит поговорить с классной руководительницей и попросить ее вмешаться, чтобы дети не обижали вашего ребенка. Вообще, школьные драки – это признак того, что социальные нормы в коллективе нарушены, что учитель делает замечания формально или просто игнорирует конфликты, думая: пусть сами разберутся, крепче будут. Настаивайте на том, чтобы правила четко декларировались и соблюдались.

Несколько полезных советов, как снять напряжение у ребенка и снизить уровень агрессии:

Запишите ребенка в спортивную секцию: лучше всего заниматься командными видами спорта. В секции он привыкнет соблюдать общие правила и сможет выплеснуть бурную энергию в игре.
Чаще приглашайте домой его школьных друзей: вы между делом сможете расспросить их про школьные дела и заметите, как ваш сын (дочь) общается со сверстниками.
Находите поводы, чтобы чаще и заслуженно хвалить ребенка (например, не отказывайтесь играть с ним в какие-то настольные или подвижные игры, в которых он чувствует себя уверенно и легко вас обыгрывает).
Учите его самообладанию: играйте в ролевые игры, где он рассказывает, что чувствует, когда в классе над ним смеются, какой-то мальчик хочет с ним подраться, кто-то стащил у него тетрадь с домашним заданием. Подскажите слова, которые можно использовать, чтобы выразить недовольство.
Покажите, как делать упражнения на расслабление , когда ребенок чувствует, что вот-вот взорвется.

Бить или не бить - вот в чем вопрос, с которым рано или поздно сталкивается любой православный родитель, у которого растут мальчики. И речь тут вовсе не о физических наказаниях собственных детей. Так уж устроена мальчишеская жизнь, что утверждать себя в ней приходится иногда через банальную драку.

З де сь для православного папы неизбежно возникает когнитивный диссонанс: с одной стороны, понимаешь, что умение постоять за себя и за других людей, нуждающихся в твоей защите - необходимый навык для будущего мужчины. Но вот приобрести его можно лишь на практике. А как это сделать, не нарушая прямую и вполне однозначную заповедь Господа - если кто ударит тебя по левой щеке, подставь правую? Передо мной эта проблема вставала дважды. Впервые - когда мои мальчишки только пошли в школу, и второй раз - когда им исполнилось лет 15-16. О том, как мы сообща ее решали, я сейчас попробую рассказать.

Примерно через месяц после начала учебного года мой первоклашка Никита подошел и сказал:

Пап, меня в школе бьют.

Одноклассники.

Ну, так дай им сдачи.

И тут произошло то, что я до сих пор вспоминаю со стыдом за свою отцовскую несостоятельность. Никита похлопал ресницами и как-то очень бесхитростно ответил:

Пап, а я не умею давать сдачи.

Для меня это было шоком. Почему-то мне казалось, будто умение драться у мальчишек появляется само по себе, просто в процессе жизнедеятельности. Во всяком случае, у меня в детстве это происходило именно так. Но я рос в рабочем квартале, где стычка с разбитыми в кровь носами или драка двор на двор были обычным делом. А мои сыновья до школы жили исключительно в окружении наших приходских ребят, таких же спокойных, добрых, способных любой конфликт решить мирным путем. И вот пришла пора пожинать плоды такого «закрытого» воспитания. Тут к актуальному разговору подтянулся из соседней комнаты дошкольник Глебушка:

Да, папа, мы не умеем бить.

Я подставил открытую ладонь и сказал Никите:

Ну-ка, давай, посмотрим. Бей.

Сын неуверенно ткнул в ладонь плохо сложенным кулаком.

Это ты толкнул, а нужно ударить. Давай еще.

Никита попробовал еще раз. Результат был примерно тот же. Потом попробовал ударить Глеб. У него тоже ничего не получилось.

Понятно. Снимайте майки.

Мальчишки с готовностью разделись и вытянулись передо мной, как солдаты на строевом смотре. С первого же взгляда на этот «строй» мне захотелось одновременно заплакать и самому себе набить морду. Почему я не видел этого раньше? Худенькие оба, руки как палочки, кожа словно бы натянута прямо на ребра, мышц не видно вообще. Только синие жилки просвечивают под выпирающими ключицами.

Когда-то в юности я довольно серьезно занимался самбо и дзюдо, ездил с командой на соревнования. Потом жизнь закрутила совсем в другую сторону, и про спорт я забыл на много лет. Цену этой папиной «забывчивости» моим детям теперь приходилось платить с процентами.

Ну да лучше с опозданием, чем - никогда. И мы немедленно принялись наверстывать упущенное. Я стал показывать сыновьям, как правильно отжиматься, приседать, делать упражнения на растяжку, качать пресс. Нужно было видеть, с каким восторгом они тут же кинулись в эту новую для них стихию. Сами установили себе время тренировок - 2 часа в день. И неукоснительно следовали этому правилу, подгоняя друг друга, если кто-то вдруг решит пофилонить. Через пару месяцев, когда они окрепли, я стал показывать им удары и приемы. Конечно же, по классификации Юрия Шевчука я был скорее типичным «теоретиком кун-фу». Но других тренеров в нашем городке не было.

В этот период мальчишки, быть может, впервые оценили всерьез то, что они есть друг у друга. Это же такое счастье для бойца, когда ему не нужно искать себе спарринг-партнера и можно в любой момент поотрабатывать очередной прием с родным братом, не выходя из дома!

Странное хобби мамы

А тут еще наша мама подлила масла в этот пылающий огонь детской любви к спорту. Дело в том, что моя дорогая женушка, многодетная мать, домохозяйка, живущая в сельской местности, - вот эта милая православная женщина вдруг решила, что у нее должно быть хобби. Ну, дело в общем понятное: жизнь в провинции скучна, найти себе интерес по душе хочется каждому. Странным оказался лишь ее выбор. И даже весьма странным. Потому что наша мама увлеклась творчеством… Джеки Чана. Она выписывала по почте какие-то редкие книги с его биографией, собрала полную коллекцию его фильмов, умудрилась найти где-то несколько компакт-дисков с его песнями (оказалось, что он еще и поет), даже начала изучать китайский язык. Ну и, естественно, мы всей семьей в тот период смотрели фильмы веселого и добродушного каскадера из Гонконга (а куда деваться, если у мамы - хобби?). Оказалось, этот актер и режиссер на удивление щепетилен в нравственных вопросах. Во всех своих киношных маханиях ногами Джеки Чан настолько последовательно старался обличать зло и утверждать добро, что западная кинокритика в ту пору уже привычно вышучивала его за излишнюю дидактичность. Зато для наших мальчишек такое странное сочетание морализма с каратэ-боевиком оказалось настоящей находкой. Мальчишкам ведь всегда нужен герой, на которого хотелось бы быть похожим. А тут вот он, Джеки - бесстрашный, ловкий, сильный и в то же время добрый, честный, смешной. Что-то вроде Д’Артаньяна-Боярского, только без мушкетерских ухлестываний за чужими женщинами и непрерывного пьянства в кадре.

Но главным открытием для ребят стал документальный фильм о том, как Джеки Чан придумывает, готовит и снимает свои трюки. Вернее сказать - тот эпизод, где были показаны тренировки его команды каскадеров. Оказалось, что за всем экранным великолепием головокружительных прыжков, бросков и ударов стоит обычная ежедневная работа в спортзале - все те же отжимания (правда, у самого Джеки норма для них - 2000 раз за один подход), пресс, растяжка, скакалка и другие прозаичные вещи. Для моих мальчишек эта приоткрытая дверца на каскадерскую кухню изменила все их представления о жизни.

Они вдруг поняли, что если долго и упорно чем-то заниматься, результат обязательно будет. И с детской наивностью поставили себе задачу - стать такими же сильными и ловкими, как Джеки Чан. Спустя год упорных занятий дома они отжимались по 300 раз, неплохо подтягивались, лазали по канату. Ну и, конечно, научились эффектно махать ногами и руками в лучших традициях гонконгского кино-каратэ.

Борис и Глеб спешат на помощь

Тогда я еще никак не связывал эти их занятия с заповедью «подставь другую щеку». В моем представлении мальчишеские стычки до определенного возраста и дракой-то назвать нельзя - так, обычная возня, как у молодых собак или котят. Тем более что сыновья были неконфликтными по натуре и вовсе не стремились реализовать свои новые навыки для самоутверждения в среде ровесников. Лишь где-то к четвертому классу Глеб со своим другом Борисом стали периодически ввязываться в стычки со школьными хулиганами. Мама Бориса (к слову сказать, тогда - руководитель нашей приходской воскресной школы) после очередного вызова к директору жалобно смотрела мне в глаза и спрашивала:

Саш, но ведь надо что-то делать с этим?

Ирина, ты же сама сейчас все слышала. Они заступились за одноклассниц, девочки это подтвердили. Что тебя не устраивает?

Ну… можно же было как-то словами все решить. Они же православные, в конце концов.

Знаешь, Ирин, я себя помню в их возрасте. И точно знаю, что есть в мальчишеской жизни ситуации, которые словами уже не разрулишь. Остается либо пройти мимо, либо драться. Неужели тебя больше устроило, если бы наши ребята прошли мимо?

Ирина вздохнула:

Нет, конечно. Но все-таки… как-то нехорошо. И главное, имена-то какие у них - Борис и Глеб. Святые страстотерпцы. А тут…

Да, вот с именами мы как-то не угадали, это точно…

Честно говоря, у меня эти инциденты не вызывали особого беспокойства. Конечно, всякий раз я проводил свое собственное, папское дознание, выслушивал не только Глеба, но и других свидетелей или участников «боя». И никогда не было такого, чтобы драку начал или спровоцировал Глеб.

Однажды он просто вогнал меня в ступор описанием своего очередного поединка. На вопрос о ссадине на щеке он пожал плечами, улыбнулся своей буратинистой улыбкой и поведал следующее:

Пап, ну это опять Коростылев. Ты же знаешь, ему спокойно не живется. Шли из школы с Борисом. Коростыль со своей компашкой нас догнали, окружили. Борис говорит: «А чего вы толпой-то? Пускай кто-нибудь из вас со мной один на один выйдет. Или вон - с Глебом. Раз такие герои». Ну, Коростылев и решил со мной помахаться. «Только чур, без ног, - говорит. - Деремся только руками».

Я улыбнулся понимающе. Молодец Коростылев, правильно рассуждает, хоть и второгодник. Удар маваши-гери Глеб тогда научился бить так, что в бою с использованием ног у школьных хулиганов против него не было никаких шансов вообще.

Дальше отошли в сквер. Коростыль на меня кинулся, пару раз попал вскользь. Он же руками вдурную машет, как мельница. А я его на противоходе поймал. Короче, разбил ему нос. Он стоит, рубаха в крови, сопли и слезы по лицу размазывает. Орет: «Давай, продолжаем! Я тебя сейчас сделаю!»

А что я… Я вижу, что он реально озверел. Тут уже или бить его всерьез, на поражение, или он меня сам искалечит. Здоровый же. И дурной. Я прикинул, посмотрел на него, и говорю: «Слушай, ты сегодня явно не форме. Давай договоримся так: сейчас ты пойдешь домой и приведешь себя в порядок. А продолжим мы с тобой завтра, после уроков. Идет?» Ну и разошлись на этом.

Эта рассудительность в одиннадцатилетнем мальчишке меня тогда и удивила и обрадовала. Я понял, что мой сынулька умеет спокойно соразмерять ответное воздействие даже в такой острой ситуации. Этот навык и у взрослых-то нечасто встречается.

Иллюзии уходят, хулиганье остается

Вот так мы и жили. Но все когда-нибудь кончается. Закончилось и детство у моих ребят. Оглянуться мы с женой не успели, как вихрастые и смешные наши мальчишки вдруг в одночасье превратились в нескладных подростков, нервных, замкнутых, живущих какой-то своей, непонятной нам жизнью.

И здесь у нас начался второй, уже по-настоящему серьезный кризис, связанный с проблемой «бить или не бить».

Давно уже оставлены были и шустрый красавчик Джеки Чан, и многочасовые ежедневные занятия спортом. В какой-то момент сыновья поняли, что, сколько ни занимайся, а Джеки Чаном все равно не станешь. Что ж, утрата детских иллюзий - необходимый элемент взросления…

В общем, иллюзии ушли. А школьное хулиганье осталось.

В подростковом периоде у ребят с этим все гораздо сложнее, чем в детстве. Пара лет разницы в возрасте делает противника недосягаемым для симметричного ответа. Тут все влияет - и физическое развитие (между 16 и 14 годами - целая пропасть), и статусный момент - «старшие» неприкосновенны. Но, пожалуй, тяжелей всего переживается какой-то иррациональный животный страх, который обалдуи-старшеклассники умеют внушать ребятам всего-то на пару-тройку лет младше их самих. У нас в школе сложилась разновозрастная гоп-компания, находившая для себя радость в унижении тех, кто в нее не входил. Причем речь не шла об избиениях. Это была сложная многоступенчатая система морального подавления, состоявшая из подзатыльников, оплеух, пинков под зад, оскорблений, публичных «наездов» и множества других мелких пакостей, делавших жизнь невыносимой. Вот у этой шайки и попали под раздачу мои сыновья в самом непростом своем возрасте.

Самое печальное, что многого я тогда просто не знал, а чего-то, возможно, не знаю и до сих пор. Подростки - народ скрытный, особенно там, где речь касается унижений. Помню, однажды случайно увидел, как мой отважный Глебушка, словно партизан в лесу, прячется за деревом прямо перед крыльцом нашего дома. Метрах в тридцати через перекресток шла толпа молодых парней, человек восемь. Это от них мой сын почему-то прятался, боясь, что они увидят его. И как тут быть папе?

Я, конечно, пытался осторожненько спрашивать, выводил на разговор. И в целом картина была понятна. Но как быть дальше, я не знал. Подкараулить обидчиков на подходах к школе и сделать так, чтобы им тоже стало страшно жить? Самое первое желание было именно таким. Слава Богу, у меня хватило ума этого не делать.

В большом городе можно было бы просто сменить школу. Но у нас их всего две, и обе друг друга стоят в этом отношении.

Когда я все чаще начал слышать от моих мальчишек унылые рассуждения о том, что они-де «прощают» своих обидчиков, потому что те, мол, «не ведают, что творят», то понял, что медлить больше нельзя. Потому что вовсе не христианское благочестие стояло за этими хорошими и правильными словами, а обыкновенная трусость и малодушие.

Сейчас мне очень хотелось бы написать, что я хорошенько все тогда обдумал и нашел универсальный способ, позволяющий совместить в воспитании своих детей мужественность и христианство. Но увы, к сожалению, такого способа я тогда найти не смог.

Несколько лет назад я учил их быть сильными, не бояться боли, бить самим и грамотно уходить от чужих ударов. Короче говоря, я учил их драться. Теперь ситуация изменилась качественно. Драться они уже умели, но боялись своих противников. И мне нужно было решить - принять этот их страх как неизбежную данность или пробудить в них боевой дух и готовность отстоять свое достоинство, если нужно, то и кулаками. При этом я понимал, что второй вариант прямо противоречит евангельским словам о другой щеке, которую нужно подставить, а также - тем нравственным принципам, о которых они несколько лет подряд слышали на занятиях в воскресной школе.

Я все это понимал, но выбирать приходилось всего из двух вариантов. Либо мои сыновья становились зачуханными изгоями с благочестивой демагогией и со сломанным характером, либо учились, получив по правой щеке, спокойно и грамотно бить противника в левую. Выбор, прямо скажем, небогатый…

Всё, пацаны, детство кончилось

И вдруг выяснилось, что я в очередной раз опоздал. Пока я был занят этими своими отцовскими размышлениями, мальчишки тоже не сидели сложа руки. И все уже решили сами.

Посмотрев фильм «Бойцовский клуб», они сделали из него довольно странные выводы. Вечерами они с еще тремя-четырьмя ребятами из нашей же воскресной школы собирались в лесу за стадионом. Здесь они разбивались на пары и… начинали спарринговать в полный контакт голыми руками без всякой защиты.

Или, в переводе на обычный язык - мутузить друг друга, по слову классика «кто - как и чем - во что». В навороченном психоделическом фильме Дэвида Финчера им приглянулась лишь эта простая идея - чтобы не бояться ударов по лицу, нужно на досуге практиковаться в их нанесении и получении. Чем ребята и занялись со всем усердием. Правда, просуществовал этот их импровизированный «Бойцовский клуб» совсем недолго, поскольку, из этого экзотического опыта мои парни вынесли главную мысль: заниматься рукопашкой нужно всерьез и системно, без диких спаррингов под молодыми березками.

Но как и где? Секций в нашем городишке не было. Лишь в местном спортзале была оборудована «качалка», где всё те же школьные гопники с матерком нагоняли себе мышцу, периодически выбегая на улицу покурить. Поэтому я просто накупил мальчишкам боксерских мешков, перчаток, защитных шлемов и прочего спортивного барахла. И они стали тренироваться дома, благо места у нас для этого - целый сад. А когда ученик готов, как известно, приходит учитель. Сначала их стал тренировать сосед по улице, наш прихожанин, который в юности серьезно занимался боксом. Потом неожиданно появились другие учителя - двое местных парней, служащих в московском ОМОНе, с которыми мои ребята познакомились во время ежедневных пробежек. Регулярные занятия с мастерами, отжимания, пресс, скакалка, работа на мешке, тренировочные бои… Через полтора года такой жизни вместо мотивации сыновей к защите собственного достоинства мне пришлось уже очень серьезно и подолгу объяснять им, почему человек с поставленным ударом не должен бить другого человека в голову или в живот. Говорил я им примерно следующее:

Всё, пацаны, детство кончилось. Это в десять лет можно было позволить себе выйти помахаться с кем-нибудь. Сейчас вы весите в два раза больше, и удар у вас стал раз в десять сильнее. А вот нос, челюсти, ребра и другие части тела у ваших противников крепче не стали. Вы научились таким ударам, которыми человека запросто можно искалечить и даже убить. А в душе у вас накопилось много обиды и ненависти к тем, кто не давал вам спокойно жить. И если теперь вы вдруг решите поквитаться за те давние унижения, это будет уже не школьная драка, а обычная уголовщина. Поэтому запомните простую, но очень важную вещь: на улице вам больше нельзя бить никого.

Слава Богу, ребята вняли этим моим увещеваниям. И когда на моего Глеба напал один из лидеров местного хулиганья, сын не нанес ему ни одного удара. Но тот во время их короткой стычки очень хорошо понял, что драться с Глебом ему больше не следует и что лучше найти себе для самоутверждения объект попроще. Странным образом мальчишки заработали себе авторитет в той же гопацкой среде практически без драк. Возможно, причиной тому было несколько их тренировок в спортзале, когда гопники, отвлекшись от своего железа, имели возможность с отвисшими челюстями понаблюдать за их спаррингами и прикинуть, как нехило можно огрести от этих улыбчивых и доброжелательных ребят. Или, может быть, от готовых к драке людей просто идет некая волна уверенности в себе, а у хулиганья очень хороший нюх на такие вещи. Как бы то ни было, но обижать моих парней никто из местной шпаны уже не решался ни на улице, ни в школе.

Возможно, существуют какие-то другие способы воспитания мужества в мальчиках, не связанные с умением постоять за себя. Я вполне допускаю такое, потому что несколько раз видел несгибаемую силу духа в людях, не обладающих физической силой и боевыми навыками. Как это достигается - Бог весть. С огромным интересом ознакомился бы с этим опытом. У нас же все получилось так, как получилось.

Сами видите, христианских мотивов тут немного. Но это не значит, будто их совсем нет. Ну вот, например, хорошо всем известный эпизод в Гефсиманском саду, когда за Иисусом пришли стражники и Он запретил апостолу Петру защищать Себя при помощи оружия. Казалось бы, прямое указание на недопустимость насилия. Но что же происходит далее? Удивительно, но Иисус говорит, что Он и Сам вполне мог позаботиться о собственной защите, если бы захотел: …или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?

Никому не навязываю свою точку зрения, но убежден: подставить другую щеку именно по заповеди, а не по трусости и малодушию, намного проще тому, кто имеет полную возможность ответить ударом на удар. Но не делает этого, спокойно и осознанно, следуя слову Христа.

Александр Ткаченко

Папа и бойцовский клубНужно ли учить мальчиков драться?

Примерно через месяц после начала учебного года мой первоклашка Никита подошел и сказал:

Пап, меня в школе бьют.

Одноклассники.

Ну, так дай им сдачи.

Пап, а я не умею давать сдачи.

Да, папа, мы не умеем бить.

Я подставил открытую ладонь и сказал Никите:

Ну-ка, давай, посмотрим. Бей.

Сын неуверенно ткнул в ладонь плохо сложенным кулаком.

Это ты толкнул, а нужно ударить. Давай еще.

Понятно. Снимайте майки.

Странное хобби мамы

А тут еще наша мама подлила масла в этот пылающий огонь детской любви к спорту. Дело в том, что моя дорогая женушка, многодетная мать, домохозяйка, живущая в сельской местности, - вот эта милая православная женщина вдруг решила, что у нее должно быть хобби. Ну, дело в общем понятное: жизнь в провинции скучна, найти себе интерес по душе хочется каждому. Странным оказался лишь ее выбор. И даже весьма странным. Потому что наша мама увлеклась творчеством… Джеки Чана. Она выписывала по почте какие-то редкие книги с его биографией, собрала полную коллекцию его фильмов, умудрилась найти где-то несколько компакт-дисков с его песнями (оказалось, что он еще и поет), даже начала изучать китайский язык. Ну и, естественно, мы всей семьей в тот период смотрели фильмы веселого и добродушного каскадера из Гонконга (а куда деваться, если у мамы - хобби?).Оказалось, этот актер и режиссер на удивление щепетилен в нравственных вопросах. Во всех своих киношных маханиях ногами Джеки Чан настолько последовательно старался обличать зло и утверждать добро, что западная кинокритика в ту пору уже привычно вышучивала его за излишнюю дидактичность. Зато для наших мальчишек такое странное сочетание морализма с каратэ-боевиком оказалось настоящей находкой. Мальчишкам ведь всегда нужен герой, на которого хотелось бы быть похожим. А тут вот он, Джеки - бесстрашный, ловкий, сильный и в то же время добрый, честный, смешной. Что-то вроде Д’Артаньяна-Боярского, только без мушкетерских ухлестываний за чужими женщинами и непрерывного пьянства в кадре.

Борис и Глеб спешат на помощь

Саш, но ведь надо что-то делать с этим?

Ну… можно же было как-то словами все решить. Они же православные, в конце концов.

Ирина вздохнула:

Да, вот с именами мы как-то не угадали, это точно…

Иллюзии уходят, хулиганье остается

И здесь у нас начался второй, уже по-настоящему серьезный кризис, связанный с проблемой «бить или не бить».

В общем, иллюзии ушли. А школьное хулиганье осталось.

Всё, пацаны, детство кончилось

Александр Ткаченко

Еще в мои мятежные 17 лет, - время, когда все подростки изо всех сил стараются самоопределиться и найти свое место, - я примкнула к веселым хиппи. Мне нравилась их жизненная философия, музыка, стиль жизни, свобода от осуждений и штампов. Я с упоением плела многочисленные фенечки, вплетала цветные ленточки в волосы, носила длинные цыганские юбки и, к ужасу моей мамы, колесила автостопом по стране. Потом я взрослела, менялась, набиралась опыта. На память о хипповской молодости мне осталось острое неприятие насилия в любом виде и татуировка в виде пацифика на лодыжке.

Отношение к дракам у меня сложное. Но т.к. телевизор мы не смотрим, дома не деремся даже в шутку, то до появления садика в нашей жизни эта тема и не поднималась в доме. Но Максим пошел в садик, и проблема стала актуальной. Должен ли мальчик драться? Уметь постоять за себя? Как лучше поступить, если тебя ударили - дать сдачи или отойти?

Недавно на площадке возле сада я наблюдала такую картину. Один мальчик в борьбе за право первым залезть на горку оттолкнул другого мальчика, да так, что тот плюхнулся на землю. Тут же коршуном подлетела мама поверженного мальчишки: Никита!!! Дай ему сдачи! Ударь его! Что ты за мямля? Так и будешь стоять? Тебе все будут бить в саду, если ты отвечать не будешь!

Никита стоял в растерянности. От падения на землю он даже не заплакал и не придал бы этому особого значения, если бы не мама. Сдачи он давать явно не собирался. Это вообще один из самых тихих и скромных мальчиков в группе. Вся эта история закончилась слезами, мама утащила ревущего Никиту домой, внушая ему по дороге, что он ДОЛЖЕН драться, должен давать сдачи!

Вот тут-то я и задумалась. Ясное дело, увиденное меня шокировало, для меня это абсолютно неприемлемое поведение. Но как быть, когда бьют твоего ребенка? Если ты рядом, ты можешь вмешаться, разрулить конфликт. А если мамы рядом нет?

Ну, не могу я сказать своему сыну: дай сдачи! Ударь в ответ! Одно дело, если он САМ в конкретной ситуации даст сдачи, посчитает это уместным и нужным. Но другое дело, если мама призывает ребенка к агрессии! Не могу я посоветовать своему ребенку бить других детей! Если я так скажу, значит это:
А) правильно
Б) приемлемо для меня

А это совсем не так! Я не считаю насилие правильным, и сама никого не могу ударить. Я могу сказать Максу – если видишь драку, отойди. Если тебя ударили – скажи воспитательнице. Но тут возникает другой спорный вопрос. Разве ябедничать хорошо? Что лучше – рассказать воспитательнице или двинуть в ответ?

В поисках ответа я пошла в интернет. Мнения, собранные на различных форумах, можно разделить на 3 группы:

Да, мальчик должен уметь дать сдачи обязательно! Первым драку не начинай, но и себя в обиду не давай. Если тебя ударили, ударь в ответ!
- Должны уметь драться не только мальчики, но и девочки. А родители просто обязаны научить своих детей этому.
- Нет, не должен ребенок уметь драться. Нужно всегда стараться решить спор без кулаков. Если обидчиков много – просить помощи у родителей, воспитателя, учительницы.

Я спросила мнение моей старшей сестры, у которой двое сыновей. Светлана, 34 года, мама Гриши (8 лет) и Миши (6 лет): «Мальчику не надо уметь драться. Мальчик должен уметь защитить себя. Это мое глубокое убеждение и принцип в воспитании сыновей. Я никогда не говорила своим детям «дай сдачи» и спорила с воспитательницей в саду, когда она предлагала такое. Я всегда пресекала любые попытки решить спор в драке, когда они возникали у нас дома или где-нибудь еще. Мои сыновья не смотрят боевики и не играют в компьютерные игры с драками. Я против насилия. С самого раннего возраста я стараюсь не вмешиваться в конфликты моих детей друг с другом или с кем-то еще, давая им возможность самостоятельно разрешить споры. Я так же пресекаю любое нытье и жалобы по поводу «он меня удааааарил». Я учу своих детей, что любой спор можно и нужно пытаться решить словами. До определенного возраста я позволяла себе шлепнуть ребенка по попе или взять за ухо. Сейчас моим сыновьям 6 и 8 лет, и любое физическое воздействие у нас в семье под запретом. Я не хочу, чтобы они считали это нормой и выросли с мыслью, что кто сильнее, тот может заставить более слабого делать что угодно. Мои установки приносят свои плоды – до сих пор ни в саду, ни в школе ни от кого я не услышала «Ваш сын сегодня подрался». Я заметила, что дома в ссорах с младшим братом у Гриши стал появляться такой аргумент: «Сейчас как стукну, сразу поймешь!» Садимся и разбираемся, убеждаемся, что «стукать» незачем, можно убедить и словами. Если кто-то начнет драку с моими мальчишками (всерьез, без предупреждений и разговоров) – я уверенна, что они не убегут с плачем и не будут стоять и терпеть, они будут защищать себя. И друг друга они будут защищать в любой ситуации. Но если есть способ избежать драки – думаю, они им воспользуются»

Этот вопрос для меня остается пока открытым… Очень жду вашего мнения и ваших историй!

Типичная ситуация: Ребенок 1,5-3,5 года. Драки происходят примерно по похожим сценариям: защита своих вещей, границ, поля деятельности, зачастую превентивная защита, т.е. когда на «моё» ещё никто не успел посягнуть
Типичная реакция мамы: если вижу в начинающийся конфликт, придерживаю занесенную руку, удара не произошло, мирно продолжаем дальше играть. Если удар/толчёк случился ругаю, объясняю и показываю ребенку, что детишек надо не обижать, а гладить по головке, что надо дружить, что «так себя не ведут», «а если тебя ударят, тебе же не понравится», «пойди пожалей лялю, видишь она плачет, ей больно».

В таком поведении мамы есть явные ошибки на обоих этапах.
Первый этап, рука остановленная на замахе рукой мамы – это всё равно удар. Для «жертвы» конечно удара не было, никто не пострадал. Но для вашего ребенка удар можно сказать что был – остановка действия произошла не по его воле, не изнутри, а извне. Следовательно его, ребенка, внутреннем поле не возникло никакого собственного тормозящего императива, побуждения к остановке агрессивного действия. Затормозилось только само физическое проявление, а не его психическая составляющая. Следовательно перехватывая руку вы только уберегаете постороннего ребенка, практически ничего не меняя в своём ребенке. А дальнейшее ваше ровное поведение на самом деле демонстрирует ребенку ваше якобы нормальное (сиречь положительное) отношение к его агрессии.
(Такой разрыв между психической и физической составляющей действия характерен только для маленьких детей, не следует ту же схему экстраполировать на детей старше 3-4 лет, или искать её аналоги у себя)

Реакция на таким образом остановленное агрессивное действие должна быть принципиально такой же, как и на доведенное до конца. Менее сильной, но по своей сути такой же.

Совсем иначе дело обстоит, если агрессивное действие остановлено не вашим физическим вмешательством, а голосовым. Если ребенок послушался вашего окрика/приказа/просьбы и остановил действие, это случилось именно благодоря его собственной внутренней команде – он сам себя остановил. Да, причиной такой внутренней команды послужили вы, но действие – целиком его и на физическо и на психическом уровне. Реакция на такое поведение всегда и обязательно одобрение, похвала. Сначала похвалите, что он остановился, т.е. за самоконтроль. Потом, если хотите и считаете нужным, похвалите за то, что послушался вас. И только в последнюю очередь (!) морализаторский вывод о том, что нельзя бить людей. Такая последовательность важна и я думаю не надо объяснять почему. Или надо?
Ну и ещё раз напоминаю – вам необходимо быть как можно более краткими. Всю эту схему уложить как можно короче «Аня, нет!» - «Вот умничка! Не дерёшься и маму слушаешься. Ты ведь знаешь что деток обижать нельзя, мы никогда не дерёмся».

Второй этап, реакция за свершенное «злодеяние» должна быть четкой. Типично мама садится рядом с ребенком и начинает ему объяснять нечто. Сиречь читать мораль. Это в принципе бесполезно, потому что понятие о морали, и я это уже говорила в теме о манипуляциях, у ребенка в этом возрасте отсутствует как класс. По этому взывать ко всяким абстракциям типа совести, чувства долга и т.п. – с действенной точки зрения бесполезно. Хотя несомненно нужно для развития речи и формирования этих абстрактных представлений в последующем, но ситуация с драками не полигон для подобных тренировок.
По этим же причинам, из-за недостатка ассоциативного и абстрактного мышления, ребенку бесполезно говорить «так себя не ведут», «а если тебя ударят, тебе же не понравится». (Честно говоря такие заходы и на взрослых не действуют, вызывая эффект резко противоположный ожидаемому, но уже по другим, чем у детей, причинам.) Дети просто не в состоянии адекватно решить сформулированную вами задачу «что будет если вдруг меня кто-то ударит, будет ли мне от этого хорошо или плохо?». Когда вы переходите к таким, к сожалению типичным, стереотипно запечатленным в нас ещё с собственного с детства, шаблонным объяснениям, ребенок теряет нить, переключается на промежуточную задачу – поиск ответа на ваши риторические вопросы. И попросту не улавливает сути, не понимает даже того, что его «наказывают» лекцией за какое-то плохое поведение.
Конечно я немного примитивизирую схему восприятия и мышления ребенка, в голове всё устроено не так плоско, есть и другие грани, оттенки. Но основный мотив структуры восприятия, доминанта восприятия вот такая.

Если вы просите своего драчуна пойти пожалеть обиженную им «лялю» или извиниться и это считаете «актом искупления вины», или действием укладывающимся у ребенка в схему и связь с ударом, то вы глубоко заблуждаетесь. Удар и извинения для ребенка будут двумя не связанными между собой актами. Однако после извинений вы возвращаетесь в привычный, благожелательный ритм общения.

И что имеем в результате? Так же как и в предыдущем варианте – ребенок получил от вас ваше якобы нормальное (сиречь положительное) отношение к его агрессии. С его точки зрения вы практически никак не отреагировали на его драчливость, потому что тот небольшой промежуток времени между его ударом и вашим первым риторическим вопросом просто выпал, вытиснился из памяти другими активными процессами – размышлениями над вашими вопросами и выполнением требуемых вами действий.

Если вы категорически не приемлите драк и хотите что б их не было, значит за ударом должно следовать “наказание“ (но наказаниек наказанию рознь), сразу, чётко, последовательно, быстро. Желательно логически укладывающееся в ваше представление о том, почему нельзя драться. Ответе себе на вопрос – почему драться нельзя? Затем подумайте, что может быть наказанием соответственным причине.

Вот вам пример, на затравку, не универсальный, но что б вы имели наглядное представление, о чём речь в вышеизложенных принципах.
Для большинства типичных, бытовых ответов на вопрос «почему нельзя драться» (не принято, не вежливо, никто не дружит с драчуном, и т.п.) логичным наказанием является изоляция, удаление из социума. Уйти с площадки, посадить ребенка на время в коляску, на скамейку, отвести в сторону от места где он играл.
Но, ещё раз: сразу, чётко, быстро!
Это значит сразу за ударом вы чётко и кратко формулируете проблему «Драться нельзя!» и тут же забираете ребенка (не просите уйти, не зовёте его – это может простимулировать переключение на следующую задачу и забывание, ослабевание значимости только что совершенного действия), немедленно забираете буквально на руках и изолируете доступным и разумным способом на разумное время. После того, как вы изолировали ребенка вы можете, если вам уж очень хочется, кратко (!) сформулировать суть претензии, в одно предложение, глядя ребенку в глаза. Лучший способ формулирования претензии «Я тебя люблю, но драться нельзя» или «Ты хороший мальчик, но сейчас ведёшь себя плохо». Вообще любую претензию следует формулировать по схеме “не личностная критика, а критика конкретного действия“, и надо это не подразумевать, а непосредственно говорить ребенку.

Время и способ изоляции зависит и от темперамента ребенка, и от силы провинности, и от частоты повторений его агрессии, и многого другого, вы и сами это прекрасно представляете. Это может быть просто отнесение в сторону от песочницы с короткой моралью, или усаживание в коляску на несколько минут (сопровождаемое обиженным рёвом вашего чада), а может и немедленное прекращение прогулки и отправление домой.
Главное, наказание (на самом деле любое в этом возрасте, если вы уж взялись наказывать) должно быть последовательным, не прерываемым на промежуточные действия. Например, если для того что б уйти домой вам придётся сначала собрать игрушки возможно лучше применить другой способ изоляции.
Не будьте многословны. Если вы усадили ребенка в коляску, на скамейку или отправились домой, не надо всё время «наказания» читать морали. Лучше вообще молчать. И даже отойти на несколько шагов. Ваша речь нарушит непрерывность, разобьет процесс связывания действия ребенка с последствиями и реакцией.

Если принцип незамедлительности и непрерывности реакции на проступок нарушен, то лучше в этот раз вообще отказаться от наказания. Наказание незаслуженное наносит больший вред, чем отсутствие наказания за совершенное «злодеяние». Ваша задача – не упустить следующую ситуацию.

После того, как наказание закончилось вы можете ещё раз, но уже не «ругательно», а «понимающе, партнёрски» объяснить ребенку свою мораль: «Малышь, пойми, драться нельзя, категорически, потаму что … (какие там вы для себя сформулировали причины?)». Этой, финальной речью вы должны восстановить статус-кво в ваших эмоциональных отношениях – показать ему свою любовь и уважение.

НИКОГДА НЕ БЕЙТЕ РЕБЕНКА В ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ЦЕЛЯХ!
Объяснить ребенку что драться не хорошо ударив его? Абсурд. Не делайте этого, даже если вам очень хочется, даже если вам кажется что другого выхода у вас просто не осталось.