Тираны. Борджиа Юлия Остапенко

Перстень сделан неизвестным мастером в 1501 году по эскизу самого Борджа.

Глядя на него, трудно поверить, что это смертельное оружие, но тем не менее... Под одним из алмазов имеется крошечный резервуар, наполняемый ядом. Среди алмазов спрятана микроскопическая полая игла, сообщающаяся с резервуаром. Игла остро заточена. Когда Борджа хотел избавиться от врага, он поворачивал перстень так, что алмазы и игла оказывались внутри ладони, и пожимал несчастному руку. Острие иглы царапало кожу, яд проникал в кровь, через несколько часов человек умирал...

Перстень Борджиа

Джеймс Хэдли Чейз

«Перстень Борджа»

Истории известно немало примеров конструкции колец-тайников, которые нередко использовались в качестве оружия. Самым ярким примером, пожалуй, является история легендарной семьи Борджиа. Чезаре Борджиа прославил свои знаменитые перстни тем, что при их помощи лишал жизни любого, кто ему был не угоден.

Конструкция перстня Чезаре Борджиа

Конструкция таких перстней была особой – их верхушка или крышка откидывалась, как у медальонов, скрывая под собой полость для хранения яда. Были кольца и с поворотной верхушкой, открывавшей тайник, и кольца с выдвижными иглами, отравленными ядом.

Такими кольцами и пользовался Чезаре Борджиа, - в одном из его колец был незаметно открывающийся тайник, откуда, прямо во время «дружеской» беседы, например, переставляя бокалы, можно было сбросить яд. В одном из вариантов - сдвигался камень кольца. В другом - под оправу кольца монтировалась скользящая панель для тайника. Было также кольцо «коготь льва», невинно гладкое с наружной стороны пальца, но с тыльной стороны имевшее приспособление в виде металлических «коготков». В карнавальной толпе, Чезаре скрытый под маской, хватал руку намеченного человека, пожимал ее, колол жертву шипом, смазанным ядом,

В 1492 году августейшая чета Фердинанд и изабелла, стремясь заручиться поддержкой всесильного Рима, истратила 50 тысяч золотых дукатов на то, чтобы в Ватикане воцарился их ставленник Родриго Борхи, ставший папой Александром VI, более известный под именем Борджиа.

«Войны выигрываются не армиями и золотом, а поварами на кухнях и распорядителями званых обедов. Нужна малость – уметь влить в бочку мёда каплю яда»

Для того, чтобы понять, что это был за человек, достаточно обратиться к характеристике, данной ему Карлом Марксом, который писал, что это двуногое исчадие ада приобрело печальную известность благодаря гнусностям своего потомства – многочисленным сыновьям и дочерям, отправившим в могилу легионы достойнейших людей. Сам же Борджиа добился того, что клерикальная элита Италии стала олицетворением порока: в разврате, кровосмешениях, убийствах, заговорах главенствующая роль принадлежала папе при непременном участии сына его – Чезаре и дочери Лукреции.

Управы на Борджиа, его семейство и ставленников, благодаря сказочным богатствам, которыми он владел, не было. Папа не скрывал, что давало ему возможность безраздельно господствовать в чужой стране. Известно его изречение: «Войны выигрываются не армиями и золотом, а поварами на кухнях и распорядителями званых обедов. Нужна малость – уметь влить в бочку мёда каплю яда».

Борджиа знал, о чём говорил. Он лично отправил в мир иной многих представителей знатных фамилий, и его преемник на престоле, Папа Юлий II, знающий о палаческих «слабостях» последнего отнюдь не понаслышке, в хрониках, которые вёл ежедневно, ничего не утаивал: «Как правило, использовался сосуд, содержимое которого в один прекрасный день могло приобщить к вечности неудобного барона, богатого служителя церкви, слишком болтливую куртизанку, острого на язык камердинера, вчера ещё преданного убийцу, сегодня ещё преданную возлюбленную. В темноте ночи Тибр принимал в воды бесчувственные жертвы Кантареллы».

Кантарелла – «фирменный» яд семьи Борджиа, составленный римской аристократкой, прекрасной, как ангел, но злой и лживой, как дьявол, Ваноццей Катанея. Рецептура отравы стала известна не так давно благодаря тому, что в бывших покоях Борджиа нашли его личное кольцо-сюрприз. На внешней стороне выгравировано: «Милосердный Борджиа, 1503 год». На внутренней имеется надпись: «Выполни свой долг, чего бы это тебе ни стоило». В кольце имеется подвижная пластина с тайником для яда. Кольцо украшено растительным золотым орнаментом и платиновой львиной лапкой, каждый коготь которой имеет сквозной канал, объединённый с тайником-контейнером. Отравление неугодных производилось по-разному. Можно было, сдвинув пластину поворотом кольца вокруг пальца, высыпать яд в вино или еду. Можно было, опять же, сдвинув пластину и открыв каналы когтей львиной лапки, пожать руку жертвы. Царапины было достаточно, чтобы отрава сделала своё дело.

Противоядия для Кантареллы не существовало, ибо, как выяснил в 1966 году итальянский химик Карло Чезини, в смертоносную смесь входили мышьяк, соли меди, фосфор, протёртые железы древесной жабы и вытяжки из южноафриканских растений, привезённых первыми христианскими миссионерами. Капли такой адской смеси было достаточно, чтобы убить быка. Борджиа в кругу единомышленников цинично заявлял, что вкушать Кантареллу – самая большая честь для самой блестящей знати.

Для тех, кто кровью поган, то есть для простолюдинов, вполне годится мышьяк, безусловно, идеальный для замаскированного под болезнь убийства, ибо его окись при растворении в жидкостях не окрашивает их, не даёт привкуса, не имеет запаха. Смертельной считается доза 60 миллиграммов. Если долгое время малыми дозами мышьяка воздействовать на человека, то картина его болезни может оказаться настолько пёстрой и запутанной, что даже опытные врачи поставят любой диагноз – от холеры до сифилиса: сатанинский порошок поражает нервную систему, разрушает слизистые оболочки, изъязвляет кожу, дробит костные ткани. «Мышьяк – король, – говаривал Борджиа, – но он особенно желанен при дворе сиятельной Кантареллы».

Борджиа мастерски владел пращой, а получил ответный выстрел из пушки. Было это так. Решив избавиться от покусившихся на его абсолютную власть кардиналов, но, сознавая, насколько они опасаются его хлебосольства, Борджиа обратился с просьбой к преданному кардиналу Адриано ди Карнето ненадолго предоставить ему дворец для торжественного приёма. До того там тайно побывал папский камердинер, доставивший бочонок отравленного вина, которым следовало потчевать только тех, на кого укажет сам Борджиа. Папа расправился с врагами. Но по ошибке выпил ту же отраву, правда, изрядно разбавленную водой. Благодаря низкой дозе яда Александр VI не умер сразу, а мучался ещё четыре дня…

Борджиа не стало. Но чёрное дело его жило и процветало. Составители так называемых Ватиканских прописей повествуют о том, что в 1659 году Папа Александр VII решил навсегда покончить с изготовителями ядов и отравителями, которые открыто торговали смертью, беря плату даже не золотом – медяками: не кровожадность подталкивала к адским сделкам, а бедность. Аптекарей-мужчин, имевших под рукой изрядные запасы мышьяка, не тронули: «Казним их, останемся без лекарств и изничтожимся, как мухи». Поэтому отловили 150 внешне весьма привлекательных простолюдинок-вдов, обвинив их в отравлении мужей и любовников. Пытки в застенках инквизиции быстро развязали языки.

Все отравительницы мгновенно указали на некую Иерониму Спару – чернокнижницу и гадалку, знавшую, кто владеет искусством составления яда на основе красного мышьяка: «Если кто съест горошину этого травяного камня, сразу лишится крови». Спара, впрочем, оказалась крепким орешком. Пытки не сломили её. Александр VII, которому, видимо, как воздух, тоже нужен был рецепт яда, не имевшего равных в мире, приказал освободить её из заточения, но установить слежку.

Хитрость сработала. Вскоре папские тайные агенты задержали даму – целительницу Теофанию ди Адамо, разработавшую уникальную рецептуру яда, действовавшего мгновенно и не оставляющего следов в организме. Этот яд, названный «Водичкой Теофаны», в наши дни занимает почётное место в арсеналах спецслужб. Отравой, расфасованной в крошечные сосуды, украшенные изображением лика святого Марка, ди Адамо за огромные деньги снабжала всех желающих. Благодаря такой вот предприимчивости за год в Италии были умерщвлены 600 человек!

В Палермо, где отравительницу якобы обезглавили, до сих пор ходят весьма правдоподобные слухи, будто Теофанию ди Адамо Ватикан подарил королю Людовику XIV – тому, кому принадлежат слова: «Государство – это я!» Получившая из монарших рук титул маркизы, ди Адамо активно участвовала в политических и амурных, отнюдь не бескровных интригах своего покровителя, проверяя действие супер-яда на тех, кто путался у Короля-Солнце под ногами, мешал властвовать, или же к кому он охладел.

Маркиза пропитывала ядом кружевные платки, перчатки, постельное бельё, шипы роз в букетах, заполняла им полые иглы, дверные ключи. Людовик, не устававший удивляться лицемерию и коварству этого падшего ангела в юбке, говорят, однажды обронил: «Эта мерзавка неплохо устроится и в преисподней».

Дело, впрочем, закончилось тем, что монарх начал опасаться своей доверенной. И тут очень кстати подоспел «несчастный случай». Отравительница оступилась и, сорвавшись с башни подаренного ей Людовиком замка, разбилась насмерть.

В 1659 году Папа Александр VII решил навсегда покончить с изготовителями ядов и отравителями, которые открыто торговали смертью, беря плату даже не золотом – медяками

С годами память о женщине-монстре изменилась самым причудливым образом. Теперь она воплощала собой святую невинность. В монастырях Франции и Италии начали продавать амулеты-кулоны в виде крошечных хрустальных сосудов с изображением пречистого лика маркизы. Только теперь в этих сосудах был не яд, а освящённое розовое масло.

Небезызвестный кардинал Мазарини называл мышьяк справедливым палачом, берущим на себя все до единого грехи и снимающим ответственность за их совершение. Между тем мышьячный яд – всего лишь один из многих, о котором в старину говорили, что он порождён самой страшной нищетой – нищетой сердца.

Александр Володев

Истории известно немало примеров конструкции колец-тайников, которые нередко использовались в качестве оружия. Самым ярким примером, пожалуй, является история легендарной семьи Борджиа.

1458 год. В сердце священной империи, в тысячелетнем Риме, бушует война за Папский Престол. В ход идут пытки и убийства, подкупы, интриги и шантаж. И в конце концов, распоряжаться богатствами всего континента и властвовать над людскими душами, приходит амбициозный кардинал Родриго Борджиа , который одержал победу отнюдь не самыми честными способами.

Борджиа... Это имя обросло легендами и мифами, слухами, сплетнями, неясными предположениями... Читая о Борджиа, на каждом шагу сталкиваешься с трупами, тайнами, интригами, развратом и даже кровосмешением.

Во всех гнусных преступлениях и заговорах этой семьи, главенствующая роль принадлежала папе при непременном участии сына его – Чезаре и дочери Лукреции.

Говорят, что Людовика XII бросало в жар от одного упоминания имени Чезаре Борджиа, имя же Лукреции Борджиа стало почти нарицательным для женщин, которые сочетают в себе внешнее совершенство с хитроумным и изощренным коварством. Ну, и, разумеется, Родриго Борджиа, их отец, он же - Александр Шестой, папа Римский – как образец дьявольского гения, буквально по трупам восшедший на престол Святого Петра. (Фото из сериала "Борджиа")

Известно одно изречение главы семьи: «Войны выигрываются не армиями и золотом, а поварами на кухнях и распорядителями званых обедов. Нужна малость – уметь влить в бочку мёда каплю яда».

Кантарелла – «фирменный» яд семьи Борджиа. Рецептура отравы стала известна не так давно благодаря тому, что в бывших покоях Борджиа нашли его личный перстень. На внешней стороне было выгравировано: «Милосердный Борджиа, 1503 год».

Отравление "неугодных" производилось по-разному. Можно было, сдвинув пластину поворотом кольца вокруг пальца, высыпать яд в вино или еду. В некоторых кольцах была специальная микроскопическая игла. Можно было просто пожать руку жертвы и одной царапинки было достаточно, чтобы отрава на игле сделала своё дело.

Противоядия для Кантареллы не существовало, ибо, как выяснил в 1966 году итальянский химик Карло Чезини, в смертоносную смесь входили мышьяк, соли меди, фосфор, протёртые железы древесной жабы и вытяжки из южноафриканских растений, привезённых первыми христианскими миссионерами. Капли такой адской смеси было достаточно, чтобы убить быка.

Жертвами семьи Борджиа стали не только их личные враги, но и более шестисот благородных, но неугодных им представителей знатных фамилий, служители церквей, богатые семьи, солдаты и рыцари, бывшие любовники и не преданные слуги.

Больше всего ядом очень часто любил пользоваться Чезаре Борджиа. Поскольку врагов у Чезаре было немало, ему приходилось постоянно заказывать новые перстни и кольца. Использовал он их прямо во время «дружеской» беседы, например, переставляя бокалы, можно было сбросить яд. Из его коллекции, по сей день сохранился этот золотой перстень, украшенный пятью крупными алмазами и усыпанный мелкими круглыми алмазами красного цвета. Этот перстень в 1501 году сделал неизвестный ювелир по эскизу самого Чезаре Борджиа.

Крышка перстня, украшенная камнями, откидывалась, а под ней имелся крошечный резервуар, наполняемый ядом. Среди алмазов пряталась микроскопическая полая игла, соединенная с резервуаром. Она была остро заточена. Когда Борджиа хотел избавиться от врага, он поворачивал перстень так, что алмазы и игла оказывались внутри ладони, и пожимал несчастному руку. Ядовитое острие царапало кожу, и через несколько часов человек погибал.

Даже самая малая доза воздействовала на человека так, что картина его болезни может оказаться настолько пёстрой и запутанной, что даже опытные врачи поставят любой диагноз – от холеры до сифилиса: сатанинский порошок поражает нервную систему, разрушает слизистые оболочки, изъязвляет кожу, дробит костные ткани.

Единственная красавица семьи Борджиа - Лукреция, добротой и скромностью тоже не отличалась. Отравительница и интриганка, беспощадная Борджиа, ставила своим многочисленным любовникам чудовищное условие: за одну ночь любви, проведенную с ней, на следующее утро они расплачивались жизнью. Италия полнилась о ней смутными слухами о кровосмесительной связи Лукреции с отцом и тремя братьями. Особенно была популярна версия, что именно Чезаре Борджиа испытывал к своей сестре отнюдь не братские чувства. Многие были свидетелями его ревности к её любовникам, к тому же Чезаре убил второго законного мужа Лукреции. С тех пор фамилия этой семьи навсегда причастна к разврату, жестокости и инцесту. (Фото из сериала "Борджиа")

Родриго Борджиа расправился со своими врагами. Но карма всегда возвращается... Самый "кровавый" Папа Римский, по ошибке выпил свою же отраву, правда, изрядно разбавленную водой. Но как ему прекрасно известно, противоядия и спасения даже от капли его яда не существует. Поэтому благодаря низкой дозе яда, Родриго Борджиа умер не сразу, в страшных агониях он мучился ещё много дней...

В настоящее время некоторые кольца сохранились и по сей день. Изящество этих перстней, напоминают нам о великой эпохе, где красоту от смерти отделяла лишь крышка, усыпанная алмазами.

Джеймс Хэдли Чейз

Перстень Борджа

Врожденное чувство опасности разбудило Феннеля. Он поднял голову – кромешная тьма. Волны плескались о борт замершей на якоре баржи. Рядом ровно дышала Мими. Снаружи доносился мерный рокот дождя, барабанящего по палубе. Звуки успокаивали. Тогда почему же Феннель так внезапно проснулся?

Последний месяц Феннель жил под страхом смерти, инстинкты обострились. Он чувствовал – опасность приближалась.

Наклонившись, Феннель достал из-под кровати полицейскую дубинку. Закрепленный на конце кусок велосипедной цепи превращал ее в грозное оружие. Осторожно, чтобы не разбудить Мими, он выскользнул из постели и потянулся к аккуратно сложенной на стуле одежде. В его деле умение быстро одеться в темноте имело немаловажное значение. Он натянул брюки и обул ботинки на каучуковой подошве. Мими вздохнула и перевернулась на другой бок. Сжимая дубинку, Феннель двинулся к выходу.

Бесшумно отодвинув хорошо смазанный засов, он повернул рукоятку и, приоткрыв дверь на несколько дюймов, прислушался, вглядываясь в темноту. Шум дождя заглушал все звуки, но Феннель не успокоился: где-то поджидала опасность.

Осторожно он приоткрыл дверь пошире, чтобы видеть палубу, выделяющуюся на фоне черной воды в слабом свете далеких фонарей. Слева тускло мерцали огни лондонского Вест Энда. Снова Феннель прислушался и опять не услышал ничего подозрительного. Но опасность… он не сомневался в ее наличии. Согнувшись, Феннель вполз на мокрую, холодную палубу – дождь молотил по голым плечам, – подкрался к борту, губы разошлись в злобной улыбке, обнажив ряд белых зубов.

К барже медленно приближалась весельная лодка. В лодке четверо, один неторопливо греб, направляя лодку к цели.

Он прополз еще несколько метров и застыл, сжав в руке дубинку. Утверждение, что Феннель – храбрый человек, пожалуй, не соответствовало действительности. Тут его можно сравнить с леопардом. Пока есть возможность, тот всегда убегает, но, загнанный в угол, становится самым опасным и коварным хищником. И Феннель, пойманный в западню, шел на все, чтобы спасти собственную жизнь.

Он понимал, что рано или поздно его найдут. И вот они приближались к барже. Феннель не испугался, начисто забыл о страхе, как только узнал, что Морони приговорил его.

Лодка бесшумно подходила к барже. Все понимали, что Феннель – крепкий орешек, и не хотели рисковать, оставалось лишь забраться на палубу, проникнуть в каюту… и с ним покончено.

Феннель ждал, невидимый в темноте. Лодка коснулась баржи в четырех метрах от него. Мужчина на носу встал, уцепившись за борт, одним движением взлетел на палубу, наклонившись, подал руку одному из своих спутников. Когда тот ступил на палубу, Феннель бросился вперед, взмахнув дубинкой. Цепь ударила первого по лицу. Мужчина издал дикий вопль, покачнулся и рухнул в воду. Второй мужчина выхватил нож, но цепь обвилась вокруг шеи, отбросив его назад. Он замахал руками, но, не найдя опоры, исчез за бортом.

Феннель, ухмыляясь, скрылся в тени. Двое в лодке его не видели, так как фонари набережной находились за их спинами.

После короткого замешательства лодка отошла от баржи.

Феннель видел, как двое с трудом вылезли из воды. Когда лодка скрылась в темноте, он встал и, наклонившись, опустил цепь в воду, чтобы смыть кровь. Ледяной дождь по-прежнему барабанил по спине; они могут вернуться, и тогда их не застать врасплох.

Значит, надо уходить отсюда, и уходить быстро.

Феннель вернулся в каюту, зажег свет. Женщина сидела на постели.

– Что это, Лью?

Не обращая внимания, Феннель прошел в маленькую ванную и, включив горячую воду, забрался под душ. Господи, как он замерз!

Мими подошла к двери.

– Лью, что случилось?

Феннель, не отвечая, выключил воду и сдернул с вешалки полотенце.

– Дай рубашку… И не стой как статуя!

– Что случилось? Скажи, Лью, что происходит?

Мужчина прошел в каюту, вытащил из шкафа рубашку, брюки, свитер под горло, черный пиджак с кожаными нашлепками на локтях, быстро оделся.

Мими, не шевелясь, стояла на пороге.

– Почему ты молчишь? – взвизгнула она. – Что произошло?

Феннель коротко взглянул. Все-таки она помогла. Морони потребовалось четыре недели, чтобы выйти на его след.

– Маленькая неприятность. Пустяк. Не волнуйся, иди спать.

– Почему ты оделся? – Мими вошла в комнату. – Зачем?..

– Помолчи, а? Я ухожу.

– Уходишь? Почему? Куда?

Феннель схватил со стола пачку сигарет. После горячего душа он чувствовал себя уверенней.

– Ложись в постель. Простудишься. Мне надо позвонить.

– Ты не можешь бросить меня! – Мими схватила его за руку. – Я сделала для тебя все! Ты не уйдешь.

– Заткнись! – рявкнул Феннель и, вырвав руку, направился к телефону. Набрал номер, посмотрел на часы. Без десяти четыре. После нескольких гудков на другом конце провода сняли трубку.

– Кто это, черт побери? – послышался сонный голос.

– Джейси? Это Лью.

– О Боже, я сплю!

– Можешь заработать двадцать фунтов. Возьми машину, через двадцать минут жди меня у бара «Корона» на Кинг-роуд.

– Рехнулся? Посмотри на часы. Что случилось? В такую погоду может утонуть даже утка.

– Двадцать фунтов – двадцать минут, – спокойно повторил Феннель.

Длинная пауза… В трубке лишь тяжелое дыхание Джейси.

– «Корона»?

– Чего не сделаешь для друга… еду!

Феннель положил трубку.

– Ты не уйдешь! – Лицо Мими покрылось красными пятнами. – Я не пущу тебя!

Феннель вытащил ящик туалетного столика и переложил в карманы пиджака безопасную бритву, тюбик крема для бритья, зубную щетку, расческу. Мими вновь вцепилась в его руку.

– Я сделала для тебя все! Паршивый каторжник! Без меня бы ты сдох с голоду!

Он оттолкнул Мими, подошел к каминной полке, подхватил большой фарфоровый чайник.

– Не тронь! – Она бросилась к Феннелю, пытаясь отнять чайник, хранивший ее сбережения.

– Спокойно, Мими, – процедил Феннель. – Мне нужны эти деньги. Я все верну… обещаю.

Левой рукой женщина схватила чайник, правой попыталась вцепиться ему в волосы. Феннель дернул головой, отпустил чайник, и в следующее мгновение его кулак врезался в челюсть Мими. Подруга отлетела на пару метров, растянулась на полу. Чайник разлетелся на куски, монеты покатились по всей комнате.

Феннель наклонился, ухватил несколько свернутых в трубочку десятифунтовых банкнот, не взглянув на лежащую без сознания женщину, сунул деньги в карман, прихватил со стола дубинку, выбрался на палубу.

Дождь лил не переставая. Феннель несколько секунд привыкал к темноте, оглядел набережную: ничего

В старину олицетворяли собой высокородное происхождение их обладателей. Носить имели право исключительные персоны, принадлежавшие к королевскому роду, представители Его Святейшества и церкви, особы дворянского сословия.

Перстни печатки имели конструктивную и эстетическую особенность – с их помощью носитель мог удостоверить свое высокородное положение в обществе, оставляя печать-оттиск на предмете или бумаге. Для этого на поверхности печатки гравировались в зеркальной симметрии инициалы персоны, герб рода или любой рисунок, олицетворявший сословное происхождение человека.

Часто центральный символ перстня дополнялся обережной символикой и превращался в настоящий талисман, обладающий магическими возможностями. В германской истории, например, славится кольцо Нибелунгов, имеющее уникальную способность приносить своему хозяину богатство.

Другая ипостась ювелирного мастерства – перстни печатки с тайниками. Мастера конструктивно вносили в модель изменения и предусматривали скрытый контейнер для ядов. В темную эпоху средневековья интриги окружали персон из высшего общества постоянным шлейфом заговоров, свержений, убийств и разоблачений. Перстни печатки с тайными механизмами и емкостями для ядов нашли своих ценителей именно в высших сословиях европейского общества.

Всем известная фамилия Борджиа благодаря именно этим особенностям средневекового образа жизни стала олицетворять собой убийства и отравления. Представители этого семейства оставили в истории шлейф таинственности и целый набор перстней со встроенными контейнерами для ядов. Удивительные шедевры ювелирного искусства, оплаченные семейством Борджиа, до сих пор заставляют терять голову многих современных коллекционеров и знатоков средневековой эпохи.

Это не однозначное семейство породило много легенд и мрачных историй, связанных с таинственными смертоносными ядами. Многообразие их свойств поражает даже современных медиков и химиков. Папа Александр VI, принадлежащий к роду Борджиа, содержал целый штат химиков, поставляющих к столу Его Святейшества огромный набор смертоносного зелья.

Известно так называемое «вино Борджиа». Оно ни чем не отличалось от настоящего хорошего вина. Но призвано было, конечно, не питать дух и веселить душу, а отправить эту душу к праотцам весьма нетривиальным способом. По словам очевидцев внешне действие яда было похоже на настоящую лучевую болезнь с выпадением волос и зубов, расслоением кожи и остановкой дыхания в результате. Причем, дозой принятого вина определялось время срабатывания яда, и смерть могла наступить даже через несколько лет!

Рассвет изощренного искусства приготовления ядов пришелся как раз на открытие Америки. В Европу хлынули доселе неизвестные растения, обладающие непривычными для Европы свойствами, которым тут же нашлось применение на ниве средневековых убийств. Легенды повествуют о знаменитой чете из рода Борджиа – Чезаре и Лукреции, которые довели искусство отравления до зловещего совершенства.

Сам Чезаре, сын папы Александра VI, унаследовал от отца страсть к ядам, дерзость и непримиримость характера, готовность устранить с пути неугодного человека любым способом. Ну и способ подсказало само наследие семьи Борджиа – серия невероятно хитроумных колец, перстни печатки, снабженные емкостями для ядов и специальными иглами для их введения.

Перстни печатки

Чезаре Борджиа довел искусство применения таких колец до совершенства и гордился своим умением устранить неугодного ему человека столь же быстро и незаметно, сколь и жестоко. Сын Папы всегда носил при себе красивый перстень с большим рубином, который называл «Пламя Борджиа», и часто рассказывал, что именно он неоднократно спасал ему жизнь. Каким способом это происходило, мы с вами уже можем догадаться.

Перстень «Пламя Борджиа» изготовил никому не известный мастер в начале 16-го века. Эскизы для работы предоставил сам Борджиа. Хитрость заключалась в потайном резервуаре для яда под камнем, остальное было делом ловкости рук. В процессе дружеской трапезы Чезаре незаметно сдвигал рубин и подливал яд в кубок неугодного ему человека. Далее оставалось только дождаться скоротечной смерти последнего.

В коллекцию Чезаре входил еще один предмет его изощренной гордости – перстень из золота с изображением льва. Чезаре называл его «Коготь льва» и надевал для смертельного рукопожатия. В этом перстне предусматривались скрытые шипы, смазанные ядом, и в момент рукопожатия срабатывал механизм впрыска яда.

Для применения «Когтя льва» Чезаре выбирал шумный карнавал, облачался в неузнаваемые одежды или скрывался под маской, подкрадывался к жертве и хватал человека за руку якобы для рукопожатия. Острые иглы слегка царапали кожу несчастного, после чего тот умирал в муках максимум через сутки.

Легенды не обошли стороной и жену Чезаре Лукрецию. Ее ипостась – коварная и жестокая любовница, после общения с которой, у злополучного воздыхателя появлялись все шансы досрочно отправиться на небеса замаливать грех прелюбодеяния. Ее статус не позволял использовать перстни печатки, но способ избавления от неугодных людей вполне был достоин семейства Борджиа по своей хитрости и жестокости.

Лукреция усыпляла бдительность надоевшего любовника обещаниями безумной ночи и назначала время встречи в своей спальне. Для скорейшего проникновения в покои она одаривала жертву специальным ключом от своей двери. Любовник в нетерпении вставлял ключ в неслучайно тугой замок и ранил руку вроде бы небольшими шипами и через сутки заканчивал жизнь в мучениях.

Слава семейства Борджиа столь велика, что интерес к этим персонам не утихает до сих пор. В Америке акулы масс-медиа эксплуатируют образ Борджиа для создания литературных произведений, снимают фильмы. К примеру, Джеймс Хедли Чейз написал роман «Перстень Борджиа», в котором сюжетная линия крутится вокруг обладания загадочным старинным перстнем. Когда-то, как и другие , он принадлежал этой семье и остался в истории благодаря потайному механизму, выпускающему тонкую иглу с ядом.

Один из фильмов о Борджиа вы сможете сейчас посмотреть.