Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года в Моравии, которая в то время была частью Австро-Венгрии. Его отец, Якоб Фрейд, был торговцем тканями. Через некоторое время семья переехала в Вену, в этом городе Фрейд и прожил большую часть своей жизни. После окончания гимназии юный Зигмунд поступил в Венский университет, выбрав одну из традиционных для евреев того времени профессий - медицину.
В 1881 году он получил степень доктора медицины и начал работать в Венской больнице. Основной сферой интересов Фрейда стали нервные болезни, прежде всего, широко распространенная в обеспеченных кругах истерия. В 1884 году он присоединился к венскому врачу Йозефу Брейеру, изучавшему лечение истерии при помощи гипноза, а затем в 1885 - 1886 учился у знаменитого французского психиатра Жана Шарко. Вернувшись в Вену, Фрейд решил заняться частной практикой. Это было вызвано не только научным интересом, но и желанием увеличить свой доход, ведь к этому времени Фрейд женился, и ему было необходимо содержать семью.
Рождение психоанализа
К началу частной практики Фрейд уже знал по опыту своей работы, что неврозы, в том числе истерия, не имеют органических причин. Он предположил, что причины этих нервных болезней кроются в забытых и подавленных переживаниях. Как и Брейер, Фрейд поначалу использовал гипноз для извлечения этих забытых, вытесненных из сознания переживаний. Но затем он предпочел метод свободных ассоциаций, а также анализ сновидений и ошибочных действий. Суть метода свободных ассоциаций состояла в том, чтобы позволить расслабившемуся на кушетке пациенту говорить все, что приходит ему в голову, не подвергая его слова критике. Таким образом, по мнению Фрейда, можно было прийти к источнику психологического конфликта, мучающего пациента.
Само слово «психоанализ» как название метода психотерапии и психологического учения, было впервые употреблено Фрейдом в 1896 году в его статье, посвященной происхождению неврозов. К этому времени он уже пришел к выводу, что в область бессознательного вытесняются, прежде всего, переживания и воспоминания, касающиеся сексуальной сферы, и что в основе вытеснения чаще всего лежит реальная или воображаемая сексуальная травма. В 1900 году Фрейд издал одну из основных своих книг - «Толкование сновидений», в которой он подробно рассматривал свой метод анализа снов. В 1905 году была опубликована его работа «Три очерка по теории сексуальности», названная коллегами-врачами непристойной. Впрочем, методы, которыми действовал Фрейд, оказывались эффективными, а скандальная слава только увеличивали поток пациентов. Психоаналитику часто приходилось работать по 12 часов в день.
Всемирная слава
В начале XX века у Фрейда уже было множество последователей во всем мире. В 1908 году он организовал 1-й Международный конгресс психоаналитиков, а три года спустя в Нью-Йорке было основано Психоаналитическое общество. Так как для занятия психоанализом не требовалось медицинское образование, психоаналитиками становились самые разные люди, в том числе бывшие пациенты Фрейда.
протоиерей Михаил Дронов
Введение
Зигмунд Фрейд создал свою модель личности, основанную на явлении "бессознательного" в человеке. Его трактовка этого явления, правда, была далека от традиционного научного подхода. И после Фрейда строгая наука не приняла его психоанализа, выходящего за пределы научной методологии. Тем не менее во второй половине XX века мир пережил беспрецедентную нравственную катастрофу, которую чаще называют сексуальной революцией. Теоретической основой этих смещений в области традиционной морали, бесспорно, послужил фрейдизм.
Христианскую аскетику с психоанализом, если так можно выразиться, роднит то, что в обоих случаях приходится иметь дело с личностным опытом. Такого рода опыт всегда уникален и неповторим, а потому он не отвечает требованиям научного опыта, главное условие которого – его точная воспроизводимость. На этом, собственно, и кончается их сходство. Между тем их глубочайшее различие касается прежде всего модели личности, то есть того, как в психоанализе и в христианской патристике понимается психика человека. Касаются их различия также главных целей и, соответственно, методов, которыми эти цели достигаются.
От триадологии к антропологии
Справедливости ради следует заметить, что различия в мироощущении христианского Востока и Запада восходят еще к ранневизантийским временам. В то время как греческий Восток оттачивал формулировки и понятия, выражающие Откровение, латинский Запад принимал их готовыми, в основном пассивно, иногда не без сопротивления. На Западе благодаря Блаженному Августину (353-430) возник собственный богословский синтез, в некоторых деталях обедняющий систему мышления восточной патристики. Между Римом и Византией наметились разногласия и в пневматологии, и в понимании первородного греха и Искупления. Но корень их находился в различно трактуемой антропологии – понимании устроения человека. Запад так до конца и не воспринял понятие личности, созданное на основе христианского Откровения каппадокийскими учителями Василием Великим (329-379), Григорием Богословом (330-390), Григорием Нисским (335-394). Западное понятие индивида оказалось нетождественным восточному понятию личности.
В чем же суть антропологии восточной патристики? Лучший путь для ее выявления состоит, пожалуй, в сравнении восточного понимания устроения человека с западным. Именно этим путем пошел крупный православный богослов современности В. Н. Лосский. Здесь следует учитывать, что антропология восточных святых отцов коренится в учении о Святой Троице. И здесь есть еще одно важное отличие: если восточная логика от представлений о Боге ведет к пониманию устроения человека, то западная, августиновская логика, наоборот, от антропологических моделей приходит к пониманию Бога.
Понятие личности отцами каппадокийцами вначале было сформировано в учении о Святой Троице . Оно потребовалось для выявления в Боге личностного ипостасного бытия – трех Лиц Святой Троицы – и общей для трех Лиц божественной природы. Затем понятийная оппозиция личность-природа была перенесена и на человека, поскольку Бог сотворил человека по Своему образу. Поэтому на Западе, не знавшем такого смысла "личности", оказалось неразвитым и понятие "природы" (как его употребляли на Востоке); оно в конечном итоге слилось с понятием "космоса". В свою очередь, это послужило предпосылкой к подмене понятия "космоса" понятием "природы" и "пространства", которая произошла впоследствии в западном мышлении.
Более того, восточная патристика кроме понятий "сущность" (природа) и "личность" (ипостась) выделяет еще третье понятие: "энергия". Основная заслуга в четком формулировании этого третьего понятия восточного богословия принадлежит святителю Григорию Паламе (1296-1359) . "В этих трех фундаментальных категориях природы, ипостаси и энергий исчерпывающе выражено богословское понимание способа существования Бога, мира и человека" . Как определяет современный греческий православный философ и богослов X. Яннарас, под термином "энергия" подразумевается способность природы, или сущности, выявлять свою ипостась, свое существование, делать его доступным познанию и причастности . Это означает, что природные энергии не только отличают род людской от прочих существ, но еще и выделяют в своих конкретных проявлениях каждого отдельного человека из среды ему подобных. Природные энергии представляют собою тот способ, каким являет, обнаруживает себя инаковость каждой человеческой ипостаси, то есть каждой человеческой личности .
Патристическую антропологию поэтому невозможно понять без учета триадологии. Бог в Своем бытии имеет три ипостасные Личности и общую для Них божественную природу. То же самое открывается и в отношении человеческих личностей. Все человечество – это единая природа, как если бы это был один человек – первочеловек Адам , из которого все и произошли. Все множество человеческих ипостасей имеют общую природу, точно так же как имеют Свою общую природу Три Ипостаси Святой Троицы. Однако люди, в отличие от Лиц Святой Троицы, не чувствуют природного единения со всем человечеством – каждый ощущает свою индивидуальную природу независимой от всех остальных. Это результат грехопадения. Воссоединение людей на основе общей природы, возвращение к единому телу Адама осуществляется в Церкви. Но возвращение это возможно только через Нового Адама – Христа.
И еще один момент, подмеченный В. Н. Лосским. В отличие от людей – от "человеческого рода" – ангелы не имеют общей природы, то есть нет "ангельского рода" в понимании, относимом к людям .
Личность и индивид
Чтобы яснее выявить смысл понятия личности, возникшего в каппадокийском богословии, Лосский противопоставляет его именно западному понятию "индивид" . Личность – это то, что всегда остается за пределами всякого психосоматического и социального контекста. Индивид – личность, проявляющая себя в контексте природных явлений, в нем же и через него она воспринимается. То есть природа есть то, чем наполнена и содержится личность, то, в чем личность себя проявляет. Индивид – природа, реализованная в личности.
В соответствии с антропологией восточной патристики, душа и тело человеческие (в том смысле, в каком их привыкли противопоставлять в западноевропейском понимании, восходящем к Платону) являются энергиями, действованиями, присущими человеческой природе . Энергиями, которыми выявляется личность, являются и душа, и тело, все инстинкты и психосоматические проявления человека. Природа может реализоваться лишь в образе личностной ипостаси, вне личности она просто не существует. Личность же ипостазирует природу тем, что воссоединяет в единственной и неповторимой экзистенции, в собственной инаковости и свободе все природные энергии: волевую, интеллектуальную, сексуальную, творческую и т.д.
Лосский подчеркивает, что личность-ипостась является ипостасью всего человека: духа, души и тела, как разделяют "состав" человека трихотомисты, или души и тела, согласно дихотомистам . Этот трихо-дихотомический состав является природными энергиями личности. Через все это выражается личность и всем этим владеет, хотя может свободно замкнуться на своем владении, а может распорядиться им по-иному: отдать в дар другому – Богу и человеку. И только в последнем случае – отдав – обретает подлинную природу всецелого человека.
Итак, личность призвана определять существование собственной природы . Но после грехопадения личность замкнулась на свою природу, она в полном смысле стала "индивидом", она теснит и "урезает" самоё себя. Напротив, личность, преодолевающая рабство своей природы, личность, которая не держится за нее как за единственный источник существования, личность, которая свободно отдает, дарит свою природу другому, – осуществляет свое предназначение, достигает единения с Богом.
Между тем западная схоластическая концепция первородного греха основана на антропологии, по сути дела не знающей разделения в человеке личности и природы . Для западноевропейского мышления, как отмечает X. Яннарас , более характерен платонически понимаемый дуализм души и тела в человеке, который в современном мироощущении практически вытеснил библейско-христианскую антропологию. И это сказалось на главном – на понимании следствий первородного греха: индивидуализм падшего Адама стал восприниматься нормой.
Первородный грех в свете учения о природе, личности и энергиях
Антропология восточных отцов может сделать более понятным явление бессознательного в человеческой психике, с реальностью которого психиатры XIX в. сталкивались в основном в патологических проявлениях. Бессознательное состояние наступает тогда, когда по тем или иным причинам (сон, психические расстройства, гипноз, наркотическое воздействие и пр.) нарушается функциональная связь между природными энергиями личности, то есть проявлениями человеческой природы, которые воипостазированы в личности (ум, воля, чувство, соматические функции).
Само сознание в человеке является одной из его природных энергий, но когда оно отключено, остается только опыт, накопленный личностью, который составляет как бы содержание личности, также энергийное по своей природе. Оно-то и поименовано "бессознательным". Суть первородного греха в том и состоит, что, даже не осознавая этого (то есть действуя помимо контроля сознания), человек совершает эгоистический греховный выбор. Этим он нарушает первозданную связь своей личности с общей человеческой природой – разрывая ее единство и как бы отгораживая от нее свою маленькую индивидуальную часть.
Если грешит человек по большей части бессознательно, то покаяние – преодоление греха – может быть только осознанным! Слово "покаяние", не имеющее в русском языке этимологической прозрачности, в греческом оригинале – metauoia – означает именно изменение ума, сознания. Проблема вся в том, что расстройство между природными энергиями в первородном грехе столь глубоко, что сознание человека бессильно обеспечить тотальный контроль над всеми остальными энергийными проявлениями его личности. И человек был бы безнадежно обречен, если бы не Христос! Человек был бы обречен либо на безрадостный, а чаще мучительный мрак эгоистического одиночества, либо на бесконечную и безуспешную борьбу сознания с другими природными энергиями – волей, чувствами, соматическими инстинктами. В реальности, правда, эта борьба рано или поздно кончается самоуспокоением... Человек был бы обречен на пребывание во мраке греха, если бы не тайна Церкви, созданной Спасителем мира!
Тень отца
Психоанализ. Теория«Ah dites-nous qui tient,
Tout le monde sait comment on fait les bébés
Mais personne sait comment on fait des papas..»
(«Ах, объясните нам, в чьей это власти.
Все знают, как делать детей,
Но никто не знает, как делать отцов…»)
(Stromae, «Papaoutai»)
Часть 1. Тень отца.
Однажды он появляется в жизни многих из нас, но далеко не у всех. Сквозь мощное слияние младенца и его матери начинает проступать образ отца: иной, резкий, краткий по времени, едва уловимый — сила, вклинивающаяся в идиллию, тревожащая, агрессивная, протекционная.
Образ, который для многих потерян, для многих является отсутствующим, но такой, который даже своим полным отсутствием являет себя в нашей жизни неутолимой жаждой и вечной тоской — образ ОТЦА.
Для дочерей он становится истинным первым возлюбленным и разрушителем надежд, отношения с которым во многом закладывают их будущее счастье в любви или, наоборот, порождают их немой вопрос: почему у меня ничего не складывается с мужчинами. Для них он всегда – травма, либо потому что любовь к нему не находит отклика, либо этот отклик нарушает табу, либо он превращается в достижимый идеал, мешающий связи с мужчиной, жажда которого влечет иных женщин во многие постели в объятья многих.
Отец – любящий бог, или пожирающий монстр-насильник, холодный идол-истукан или черная дыра в сердце.
Когда отец ничтожен, дочь чувствует себя полным ничтожеством, пустой дрянью, до которого нет никому дела, когда он бьёт на ее глазах покорную мать, сердце дочери сжимается до размеров колючки репейника, чтобы потом долго или никогда не пустить больше в свою жизнь мужчину, боясь его и ненавидя, как своего отца.
Когда отец силен и богат, она начинает искать такого же мужчину, или, идентифицируясь с ним, её будет устраивать послушный муж-подкаблучник.
Когда отец – защитник, когда он щедр и внимателен, чуток и отзывчив, когда всегда рядом, ей легко поверить в Бога-отца, если он пьяный тайком насилует ее или безнаказанно бьет, она становится поклонницей Дьявола.
Живой отец с мертвой душой порождает мертвого Бога, Бога, которого нет, и никогда не было.
Мальчики, выросшие без отца, — печальная история. Куда им бежать с тоской по нему, с их вечной тревогой по поводу своей слабости и злого рока? Лишенные отцовского благословления, они всю жизнь ищут его где угодно: у более сильных мужчин, которым повезло, в общественных и государственных институтах, в армейской дисциплине, в Золотом Тельце или в монастыре.
Иногда эта жажда приводит их в постель с мужчинами, часто они выбирают свою мать в качестве своей единственной возлюбленной, не оставляя шанса для других женщин. А кто-то однажды начинает лепить в себе отца, но в лучшем случае получается сильный мужчина, потому что отцовство и мужество – это не одно и то же.
Безотцовщина играет на руку тиранам и алчущим власти, всякого рода отцам нации и великим кормчим, превращая мужчину-гражданина в раболепного и услужливого пса, обожающего своего повелителя, и готового сделать все что угодно ради кости с его стола.
Чем слабее образ реального отца в жизни мальчика, тем большую власть над ним обретают отцы-суррогаты и темные разрушительные боги.
Когда отец есть, но он жаден ко всем, кроме любви к самому себе, когда он держит сына за исполнителя, за свое бесхарактерное продолжение, за свой единоличный жизненный придаток, он становится кастрирующим, лишающим сына шанса на собственный путь.
А сколько отцов проклинающих, бросающих, жалких!?
Из истории мы знаем, что когда-то отцы были могущественными. Они определяли развитие культуры и цивилизации, имели большие семейства, абсолютную власть: земную и духовную. Если ты был рожден без отца, то становился безродным, проклятым сиротой, потому что никто не посадил тебя в нужное время за стол с мужчинами. Но ты мог найти себе отца в государе, в священнике, в учителе. Великие патриархальные фигуры прошлого смотрят на нас с гравюр и портретов, их заповеди и послания мы находим в книгах, их символы повсюду окружают нас.
Но где отцы обитают в наши дни? Где наши отцы? Где отцы наций? Где духовные отцы? Где отцы небесные или подземные?
Может быть, это тот мужчина, который называет себя моим отцом, но все время пропадает на работе и угрюм, не весел с моей матерью? Может быть, это церковный патриарх, кто изъясняется истинами, которым нет места в современной жизни?
Может быть, это президент, который любит лишь подданных и свою абсолютную власть?
Может это некий бородатый Бог, живущий на облаке, которое невозможно разглядеть простому смертному?
Может быть, это мой босс, на которого я работаю и зарабатываю бабло, и от которого зависит выплата моих кредитов?
Может быть, отец превратился в маленькие зелёные бумажки с портретами неизвестных деятелей, живших в восемнадцатом веке за океаном, или может быть, он один из дядей, который эти бумажки печатает?
Я считаю себя счастливейшим мужчиной на свете, потому что у меня был отец. Мне пришлось, пройти определенной путь, чтобы осознать, как сильно я на него похож, и что я, в большей мере, остаюсь сыном своего отца. Мне потребовался мой, теперь уже, большой опыт работы с клиентами мужчинами, чтобы всем сердцем прочувствовать свою любовь к своему отцу, осознав как важно, что он у меня был и как много, на самом деле, он мне дал. Его нет в живых уже 14 лет, но он всегда со мной, когда я вижу слёзы мужчин и парней, у которых отцов не было.
Им придется искать отца в себе или во вне, но я знаю, что все, что они найдут, все равно будет не настоящим, будет отблеском, фантомом, идеей и образом.
Мой отец всегда со мной, когда я вижу мужчин, чьи отцы не любили их, унижали, подавляли, отвергали, лгали, разочаровывали, бросали, били, насиловали, я вижу, как им больно, стыдно, я чувствую, сколько гнева и агрессии, сколько безысходности и отчаяния приносят им воспоминания о богах, которые их подвели и отвергли.
В начале своей замечательной книги «Отец» Луиджи Зойя, наш современник, итальянский юнгианский аналитик, рассказывает следующее: «Якоб был торговцем тканями и вошел в историю, как отец Зигмунда Фрейда. Однажды в субботу Якоб прогуливался по Фрайбергу. Он был хорошо одет, в новой меховой шапке. На одном из поворотов он столкнулся с другим прохожим. Ситуация была неловкой: тротуары в те времена были узкими, так что позволяли только одному прохожему не наступить в грязь. Якоб попробовал сделать следующий шаг, но робко, потому что у него не было внутреннего права на приоритет. Его оппонент оказался быстрее и, видимо, воодушевленный уверенностью в своем превосходстве, сорвал с Якоба шапку и бросил в грязь, крича: «Долой с тротуара, еврей!»
Рассказывая этот эпизод сыну, Якоб на этом останавливается. Но маленький Зигмунд хотел продолжения, потому что с этого момента история становилась для него интересной: «А ты, что сделал?» Отец его отвечал спокойно: «Сошел с тротуара и подобрал шапку».
Если верить Джонсу, главному биографу Зигмунда Фрейда, этот факт был важен для формирования характера основателя психоанализа. Отсутствие героизма в человеке, который до того был для него абсолютным примером для подражания, ударило, как тяжелый молот по его сознанию. И решило его будущее».
Я также думаю сейчас об одном семилетнем мальчике, которому сейчас за сорок, и который снова и снова возвращается в своих мыслях к одному и тому же сюжету: он стоит на столе у окна, переминаясь с ноги на ногу, и смотрит в окно, провожая своего высокого, красивого, спортивного отца, который уходит на утреннюю пробежку с обнаженным торсом. Он делает это уже много раз: смотрит на удаляющуюся спину своего отца, каждый раз ожидая, что тот оглянется и возьмет его с собой, посадит на шею, дарует свою мужскую энергию и подарит шанс на будущий успех. Но отец так и не оглянулся ни разу, ни разу не взял его с собой.
А как всё-таки мало надо: просто обратить свой взор, просто взять за руку, просто обнять. Но как много значит это для сына! В этом жесте отца и живет отцовство, он превращает мужчину, который дал мне жизнь, превращает супруга моей матери в моего личного бога, который будет со мной всю жизнь.
«Мужчина, который в природе не может дать жизнь, а может только сперму, как животное, может совершить прыжок вверх, к духовному измерению: он думает о сыне и создает обряды, которые делают конкретной, публично разделенной и необратимой эту творческую мысль. Если пришествие отца соответствовало проекту, способному развиться со временем, то благословение, поднятие (на руки), инициация – это отеческий проект, обращенный к сыну: второй выпуск спермы, духовный» (Л. Зойя)
(Москва, март 2014 г)
На протяжении целого столетия теории Сигизмунда Шломо Фрейда живут и побеждают...
Недавно американские учёные провели эксперимент: выдали 10 женщинам 10 потных мужских футболок. Предложили понюхать и выбрать самый «милый» запах. Каждая дама выбрала ту футболку, запах которой был близок к запаху её отца. Этот опыт ещё раз подтвердил: сколько бы ни критиковали дедушку Фрейда, теории его живут и побеждают.
Интим угря
«Отец психоанализа» Сигизмунд Шломо Фрейд начал свою учёную деятельность с того, что вместе с профессором Карлом Клаусом тщательно исследовал… половую жизнь угря. После чего переключился на котят, щенят и Homo sapiens.
Многие современники считали Фрейда шарлатаном. Знаменитый английский биолог Питер Медавар в открытую заявил, что работы Зигмунда Фрейда о психоанализе — это «самое грандиозное интеллектуальное мошенничество ХХ века». А в Третьем рейхе Фрейда и вовсе обозвали извращенцем и выдворили из страны.
Некоторые коллеги Фрейда, знавшие его лично, говорили о нём как о жутко закомплексованной личности. Он, к примеру, боялся ездить на поезде, начинал нервничать, когда расписание сбивалось хотя бы на полчаса. Не любил, когда пациент смотрел ему в глаза или разглядывал его одежду. Тогда-то Фрейд и стал предлагать своим подопечным прилечь на диванчик, а сам садился у изголовья.
Однако психотерапевт Александр Полеев считает иначе: «Фрейд был нормальным человеком для своего времени — плоть от плоти австрийской дисциплины, очень трудолюбивый. Прекрасно разбирался в классической музыке, обожал литературу. В те времена не было тренажёрных залов, поэтому Фрейд совершал регулярные прогулки, был в хорошей физической форме.
Он жил как буржуа. Любил комфорт. Не переедал, в меру выпивал хорошего вина. Но за этой внешней размеренностью скрывалась крайне напряжённая интеллектуальная работа».
Объектом интеллектуальной работы Фрейда было не только человеческое подсознание — он одним из первых занялся исследованием всевозможных новых веществ, в частности кокаина. Сначала выявил только положительные его стороны — подавление боли, улучшение настроения.
«Это средство целесообразно применять при расстройстве желудка, морской болезни, переутомлении, депрессии», — уверял Фрейд. Одно время прописывал его своим пациентам в качестве успокоительного лекарства. Да и сам не брезговал понюхать.
Поскольку Фрейд всего себя посвящал работе, то всегда ожидал от пациентов адекватной материальной благодарности. «Плата за терапию должна существенно сказываться на кармане пациента, иначе терапия идёт худо», — частенько поговаривал психоаналитик.
Чтобы излечить человечество от многих видов неврозов, дедушка Фрейд предлагал «разрешить свободные взаимоотношения между молодыми людьми и девушками из хороших семей». «Сексуальная жизнь цивилизованного человека серьёзно искалечена», — уверял учёный. Вот только, леча других, со своей личной жизнью поделать ничего не мог.
Это скандал!
Младшая дочь Анна так и осталась одна.
Первая любовь 16-летнего Фрейда была трагична. Красавица Гизела Флюс дала ему от ворот поворот, и тогда Сигизмунд пытался приударить за её мамой. Взрослая женщина была не прочь затащить в постель неопытного юнца, но Фрейд плотских утех тогда не познал — вовремя ретировался.
Следующая влюблённость настигла Сигизмунда спустя почти 10 лет — объектом его страсти стала юная Марта Бернейс. После обручения он заявил будущей жене: «…Если же Вы не в состоянии отречься ради меня от семьи, то потеряете меня, погубите всю свою жизнь и никогда не будете иметь счастья в семейной жизни… В моей натуре есть определённая тираническая черта». Марта согласилась.
Правда, поженились они только спустя четыре года — всё это время Фрейд сколачивал материальную основу для будущей семьи и зарабатывал на домик в Вене. Некоторые биографы утверждают, что до первой брачной ночи Фрейд оставался девственником. Но зато потом автор трактатов о сексуальных расстройствах оторвался по полной — в браке с Мартой у него родилось шестеро детей.
«Дети талантами пошли в отца, — говорит Александр Полеев. — Один из его сыновей выдвигался на Нобелевскую премию. Внук стал выдающимся художником».
На шестом ребёнке Фрейд решил покончить с сексом. Он писал своему другу Вильгельму Флиссу: «Ты знаешь, насколько ограниченны мои приятности. Не могу курить приличный табак, алкоголь для меня ничего не значит. Закончил с рождением детей, прервал контакты с людьми… Сексуальное возбуждение для меня больше не существует…»
Некоторые дамы, начитавшись трудов Зигмунда, воображали его эдаким половым гигантом, но, когда знакомились лично, были невероятно разочарованы. Графиня Анна де Ноанс возмущалась: «Как такой человек мог написать столько сексуальных книг! Я уверена, что он никогда не изменял своей жене. Это скандал!»
Но по поводу измен жене графиня была не совсем права. Одно время в семье Фрейдов проживала сестра Марты Минна. Друг и ученик Фрейда Карл Юнг пустил слухи о том, что Минна некоторое время была любовницей бесстрастного Зигмунда. Юнг утверждал, что, когда узнал об этой страшной тайне, тут же предложил своему учителю услуги психоаналитика. Но Фрейд отказался.
Юнг вспоминал ещё один забавный эпизод, связанный с Фрейдом. Как-то они побывали вместе в США. Глядя на местную раскованную атмосферу, Фрейд признался: «Здесь мне всё время снятся сны про местных проституток». Юнг предложил воплотить сны в реальность. На что Фрейд выпучил глаза, в недоумении развёл руками и воскликнул: «Да как же можно?! Я же женат!»
В конце жизни дедушка Фрейд, один из самых знаменитых учёных XX века, вылечивший не одного невротика, продолжал грустить и вздыхал: «Великим вопросом, на который не было дано ответа и на который я всё ещё не могу ответить, несмотря на моё тридцатилетнее исследование женской души, является вопрос: «Чего хочет женщина?»
Сексуальная энергия (по Фрейду)
В начале своего творческого пути Фрейд полагал, что причинами психического заболевания, именовавшегося «истерией», были половые травмы, полученные в детстве. Позднее он пересмотрел свои взгляды, поскольку зачастую пациенты инстинктивно не раскрывали, а пытались утаить истинную причину заболевания.
Фрейд предположил, что в человеке существует половой импульс (либидо), развивающийся в несколько этапов. Первый год жизни соответствует оральной стадии.
Затем следует анальная стадия - от 1 до 3 лет: источником удовольствия становится дефекация. В этот период дети колеблются между желанием слушать родителей и стремлением испражнятся, когда и где им захочется.
В возрасте от 3 до 6 лет дети вступают в фаллическую стадию
Мальчики проявляют половые чувства по отношению к своим матерям и воспринимают отцов как своих соперников. Фрейд назвал это «Эдиповым комплексом» - по имени героя известного греческого мифа. От этого возникает «страх кастрации» - боязнь наказания за враждебность по отношению к отцу.
Подражая ему и перенимая его шкалу ценностей, мальчикам удается полностью избавится от этого страха и от Эдипова комплекса.
От 6 до 12 лет, на латентной стадии, развитие полового влечения замедляется под воздействием воспитания: дети начинают концентрировать внимание на предметах внешнего мира. Достигнув половой зрелости, на генитальной стадии, либидо растёт по мере того, как половые органы достигают зрелости.
На каждой фазе развития либидо может оказаться частично подавленным. Если такой конфликтнее устранён, случайные факторы могут впоследствии вызвать откат назад, к уже пройденным этапам, или остановить развитие на какой-то промежуточной стадии. Фрейд пришел к выводу. Что это и является источником психических заболеваний.
Сны и «оговорки по Фрейду»
«Сны отражение реальности, а реальность - отражение снов»
Вот давайте задумаемся, есть ли какой-нибудь смысл в ошибках памяти, оговорках которые хорошо знакомы каждому из нас?
Фрейд с большим вниманием отнесся к таким «ошибкам» и признал их неслучайными.
Например, не получается вспомнить имя человека.
Фрейд настаивал на том, что пациент на самом деле не хочет помнить этого человека, но не осознает этого. Оговорки происходят по той же причине.
Во многих случаях люди не осознают своих потаенных желаний. Иными словами, они не догадываются о побуждениях, управляющих их действиями. Содержание подсознательного становится более ясным, если принять во внимание сновидения. Если человек после пробуждения попытается разгадать смысл своих снов, они покажутся ему бессвязным вздором.
Фрейд пришел к выводу, что на основе «реальных образов восприятия» можно раскрыть подсознательные мысли и таким путем понять смысл снов.
Фрейд считал, что сны позволяют человеку реализовать свои желания - прежде всёго, сексуального характера. Чтобы бессознательное удовлетворение желаний в пространстве сновидений не порождало сильного конфликта между дозволенным и недозволенным, сны искажаются, маскируются.
Фрейд Зигмунд - афоризмы, высказывания, цитаты.
Анатомия - это судьба.
Болезнь пациента вовсе не представляет собой нечто законченное, окаменелое, а продолжает расти и развиваться как живое существо. Начало лечения не кладет конец этому развитию, но как только лечение захватывает пациента, то оказывается, что все новое творчество болезни направляется на отношение к психоаналитику.
Большинство людей в действительности не хотят свободы, потому что она предполагает ответственность, а ответственность большинство людей страшит.
Бред - это заплата, наложенная на то место, где первоначально возник надрыв в отношениях Эго к внешнему миру.
Быть абсолютно честным с самим собой - хорошее упражнение.
В любовных отношениях нельзя щадить друг друга, так как это может привести лишь к отчуждению. Если есть трудности, их надо преодолевать.
В молитве человек уверяется в непосредственном влиянии на божественную волю, и тем самым приобщается к божественному всемогуществу.
В определенном смысле то, что мы называем счастьем случается в результате (предпочтительно непредвиденного) удовлетворения длительное время сдерживаемых потребностей.
Великим вопросом, на который не было дано ответа и на который я все еще не могу ответить, несмотря на мое тридцатилетнее исследование женской души, является вопрос: «Чего хочет женщина?»
Воспитание должно искать свой путь между Сциллой полной свободы действий и Харибдой запрета.
Для каждого из нас мир исчезает с его собственной смертью.
Душевные перемены не происходят слишком быстро, разве что в революциях (психозах).
Если бы младенец мог объясняться, он наверно объявил бы акт сосания материнской груди самым важным в жизни. Сосание материнской груди становится исходным пунктом всей сексуальной жизни, недостижимым прообразом всякого сексуального удовлетворения в будущем, к которому в тяжелые времена часто возвращается фантазия.
Если один ничего не мог бы найти в другом, что следовало бы исправить, то вдвоем им было бы ужасно скучно.
Если хотите суметь вынести жизнь, готовьтесь к смерти.
Женщина должна смягчать, а не ослаблять мужчину.
Жить для Эго означает то же самое, что быть любимым Супер-Эго, и смерть от самоубийства символизирует или отыгрывает своего рода отказ Супер-Эго от Эго. Эта ситуация напоминает разлуку ребенка с оберегающей матерью.
Задача - сделать человека счастливым - не входила в план сотворения мира.
Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие. За это мы должны без сетований принимать, когда, вступая в противоречие с частью реальности, иллюзии разбиваются вдребезги.
Интимные желания и фантазии художника становятся произведениями искусства только посредством преобразования, когда непристойное в этих желаниях смягчается, личностное их происхождение маскируется и в результате соблюдения правил красоты другим людям предлагается соблазнительная доля удовольствия.
Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года во Фрайберге, в Моравии (теперь это Чешская Республика). Его мать, вторая жена отца, была на двадцать лет моложе мужа. У Зигмунда было двое сводных братьев, тоже на два десятка лет старше его. Он был первым из семи детей своей матери. Когда мальчику исполнилось четыре года, семья переехала из Моравии в Вену, где Фрейд провел бо льшую часть своей жизни, несмотря на то что постоянно твердил о своей нелюбви к этому городу.
В школе Зигмунд учился хорошо. Поскольку он был евреем (по вероисповеданию Фрейд называл себя атеистом, не причисляя ни к какой религии), то после школы в 1873 году он поступил в медицинскую школу при Венском университете: в те времена в Австрии медицина и юриспруденция считались единственно приемлемыми профессиональными стезями для еврейского юноши. По окончании университета Фрейду больше всего хотелось заниматься нейропсихологией, однако получить место в исследовательской лаборатории оказалось чрезвычайно трудно, поэтому он открыл частную практику со специализацией на нервных расстройствах. В этот период Фрейд подружился с врачом‑физиологом Джозефом Брейером, и эта дружба во многом определила дальнейшее направление его научной деятельности, особенно после того как Брейер стал лечить пациентов, страдающих истерией, посредством гипноза, поощряя их вспоминать и рассказывать о своем прошлом. Во время гипнотических сеансов, которые одна из пациенток Брейера по имени Анна О. назвала «целительными беседами», пациенты обсуждали воспоминания, в сознательном состоянии никогда не всплывавшие в их памяти, и это способствовало заметному облегчению симптомов заболевания. Несколько позже Фрейд стал соавтором книги Брейера «Очерки об истерии», а потом, решив больше узнать о гипнозе от знаменитого французского психиатра Жана Мартена Шарко, отправился в Париж.
В 1886 году Зигмунд Фрейд вернулся в Вену и открыл новую частную практику. Поначалу для лечения пациентов, страдающих неврозами и истерией, он применял гипноз, но скоро понял, что добивается значительно лучших результатов, когда во время сеанса терапии пациент просто расслаблен (например, полулежит на кушетке) и рассказывает психотерапевту обо всем, что приходит ему в голову, – этот метод называется свободные ассоциации . По мнению Фрейда, такой подход позволяет врачу проанализировать услышанное и выявить в прошлом пациента травмирующее событие, приведшее к психическому заболеванию, что существенно облегчает задачу исцеления больного.
Самые известные труды Зигмунда Фрейда появились буквально один за другим. Всего за пять лет он опубликовал три книги, оказывавшие огромное влияние на психологию на протяжении целого ряда десятилетий: «Толкование сновидений» (1900 год), в которой Фрейд поведал миру о своей идее бессознательного; «Психопатология обыденной жизни» (1901 год), в которой он теоретизирует по поводу того, что наши оговорки – позднее их начали называть оговорками по Фрейду – на самом деле представляют собой вполне осмысленные комментарии, выдаваемые динамическим бессознательным; «Три очерка по теории сексуальности»(1905 год), где автор, в числе прочего, рассказывает о таком психическом феномене, как эдипов комплекс.
Фрейд считался одним из самых выдающихся умов своего времени, а в 1933 году оказался в центре весьма нежелательного внимания: пришедшие к власти нацисты сжигали его книги. В 1938 году немецкие войска вошли в Австрию, и у Фрейда отобрали паспорт. Только благодаря всемирной славе и давлению высокопоставленных и влиятельных иностранцев ему разрешили выехать в Англию, где он прожил до самой смерти (1939 год).
