Плачи и причитания исполнялись людьми, которых называли плакальщицами. Это были преимущественно женщины, хотя у курдов и сербов плачи исполнялись исключительно мужчинами. Их специально приглашали, чтобы оплакивать умершего родственника или выразить горе по поводу начавшейся войны, стихийного бедствия (засухи, наводнения и т.д.). Плачи и причитания существовали с глубокой древности: они упоминаются в Библии, имели место в Древней Греции.
Как возник обряд плача
Оплакивание – это целый обряд. Плачевая традиция была особенно развита на Севере Руси. Выделяют похоронно-поминальные, рекрутские, свадебные причитания. Похоронно-поминальные и рекрутские плачи близки друг другу по содержанию. В них оплакивается умерший или уходящий на военную службу родственник. При этом уход на военную службу был аналогом смерти человека при жизни, потому что на службу забирали практически на всю жизнь. Похоронные причитания выражали горе родственников, потерявших умершего человека.
В свадебных причитаниях невеста оплакивает свою девичью волю, которой она лишается, выходя замуж. Это условные плачи. Считалось, что невеста обязательно перед свадьбой должна плакать: она хоронит свою прежнюю незамужнюю жизнь. Обряд требовал слез невесты.
Существуют также бытовые плачи и причитания, в которых оплакивается, например, неурожай, последствия пожара, наводнения и т.п.
Примеры плача в литературе
Примером плача является описанный в «Слове о полку Игореве» плач Ярославны на стенах Путивля, где княжна оплакивает погибших войнов, не вернувшихся из военного похода. Плачи – это языческая традиция, в которой представления о смерти не соответствуют аналогичным представлениям в христианстве. Душа человека после смерти превращается в «маленькую птиченьку», человек покоится в гробу, парит в облаках и т.д. Умирание передается в образах замерзающего дерева или заката солнца. Именно поэтому церковь долгое время боролась с плачами, пытаясь искоренить в народе привычку сильно оплакивать умерших. Однако плачи искоренить вовсе так и не удалось.
Плачи впервые стал исследовать В.А. Дашков. Известным собранием плачей является собрание Рыбникова «Песни» (часть III), Метлинского «Южнорусские песни», 1854 г. Однако наиболее полным собранием плачей признано собрание Е.В. Барсова «Причитанья северного края», 1872; «Плачи погребальные, надгробные и надмогильные», 1882 и многие другие. Е.В. Барсов записывал плачи и причитания под диктовку одной из самых искусных «вопленниц» русского Севера Ирины Федосовой.
Причитания (прйчетъ, причет, плач) — древний жанр фольклора, генетически связанный с похоронным обрядом.
Объект изображения причитаний — трагическое в жизни, поэтому в них сильно выражено лирическое начало. Эмоциональная напряженность определяла особенности поэтики: обилие восклицательно-вопросительных конструкций, восклицательных частиц, синонимических повторов, нанизывание сходных синтаксических структур, единоначатия, экспрессивные словообразования и т. д. Мелодия в причитаниях выражена слабо, зато большую роль играли всхлипывания, оханье, поклоны и проч. Причитания создавались от имени того, кому посвящен обряд (невесты, рекрута), или от имени его родственников. По форме они представляли собой монолог или лирическое обращение.
В центральной и южной России причитания имели лирический характер и были невелики по объему, они исполнялись речитативом. Северные причитания исполнялись напевно, протяжно и отличались своей лироэпичностью. В них была развита описательность, подробный рассказ о происходящем. Даже незначительная деталь могла получить развитие.
Например, невеста задает риторические вопросы кирпичной белой печеньке: "Кто огню был выдувателем. Кто лучинки подавателем, Кто светилу зажигателем?" Она сама знает ответ: выдувала огонь матушка, подавал лучину братец. В поле зрения вопленицы оказывается лучина, и развивается микросюжет:
Как у мила братца родимого
Была этая лучининка
На болоте была ссечена.
За три года была сменена,
По-мелку была расколота,
На-часту была расщипана.
По собаке домой вожена.
На трех грядочках дымлёная,
Во трех печеньках сушеная,
К этой свадебке пасёная!
Такая детализация приводила к осложнению текста и замедляла его художественное развитие во времени. Структура причитаний была открытой, содержала возможность наращивания строк.
В основе способа исполнения причитаний лежала импровизация, так как каждый раз причитание было обращено к определенному человеку и должно было в своем содержании раскрывать конкретные черты его жизни. Причитания функционировали как разовые тексты, при каждом исполнении создаваемые вновь. Однако в них активно использовались накопленные традицией словесные формулы, отдельные строки или группы строк. Традиционные образы устной поэзии, устойчивые стереотипы переходили из одного произведения в другое, отражали психическое настроение человека в минуты скорби и печали. Причитание — это импровизация с использованием устойчивых, традиционных форм и под влиянием однородного по идее содержания, когда-то отлившегося в эти формы.
Композиция причитаний формировалась по ходу обряда.
Например, в начале XX в. в Устюженском уезде Новгородской губернии было зафиксировано причитание дочери по умершему отцу. "Все это располагается в таком картинном порядке: узнав, конечно, заранее о смерти своего отца, дочь, жившая в разных деревнях с покойным, выходит за деревню в поле встречать печальное известие и обращается к сообщающему с такими словами:
Я встречаю, горька сирота,
Я встречаю весть нерадошну,
Весть нерадошну, горемышную... <И т. д.>
Затем вместе с печальной вестницей или вестником отправляется в деревню, где находится дом умершего родителя. Подойдя к дому, дочка останавливается и плачет нараспев:
Подхожу я, горька сирота,
Я ко дому благодатному,
Ко кормильцу-то ко батюшку.
Не светит млад-ясен месяц.
Не обогрело солнцем красныим.
Не стречает солнце красное,
Мой кормилец, сударь-батюшка.
Меня гостью невеселую,
Невеселую-печальную.
Подходит она к двери дома со словами:
Растворяйся, дверь тесовая,
Идет гостья не веселая,
Не веселая, не радошна!
Я иду да со горючим слезам.
Войдя в дом, перекрестившись на иконы и отвесив поясной поклон, дочка обращается к своей матери:
Ты позволь-ко, солнце красное,
Благодатна моя матушка,
Подойти мне поблизехонько
К моему кормильцу-батюшку.
Поклониться понизехонько,
Мне спросить да солнце красное,
Мне спросить кормильца-батюшка,
Что куды, кормилец-батюшка...
<И т. д., всего 15 строк>
Обращаясь к родным, собравшимся около покойного:
Прикажите-тко, родимый,
Выше леса по поднебесью.
Всем залетным, вольным пташечкам...
< Всего 31 строка>
Снова обращаясь к матери:
Мое красное ты солнышко...
Пойдем, найдем кучера верного
Поехать до города, до стольного
Послать весть скорбную родному братцу…
<И т. д., всего 9 строк>
Мать отвечает, что известие о смерти отца послано старшему сыну во стольный город, и дочка благодарит мать:
Те спасибо, солнце красное,
Благодатна моя матушка!
Скоро ты побеспокоилась
Послать вестку невеселую.
Немного помолчав, дочь обращается ко всем присутствующим <26 строк: не слыхали ли, не едет ли брат?>. После некоторого раздумья дочка опять начинает причитать: сетует на себя: не разумна, не богата... Быстро спохватывается и обращается снова к своим родным:
Не вещуйте-тко, родимый,
Что пеняла, горька сирота. <...>
Что не плават камень по воде.
Как не ходят мертвы по земле!
< Всего 14 стихов. >
Окончив свои причеты над трупом, дочь скромно отходит в сторону и, если среди присутствующих находится еще умеющая плакать голосом, то такая выходит и начинает соперничать в своем искусстве с только что исполнившею свой долг дочерью покойного...".
Как видим, причитания отражали сам обряд и выражали эмоциональное состояние его участников. Содержание причитаний могло заключать в себе просьбу, наказ, укор, заклинание, благодарение, извинение, сетование. Особенно важна роль сетований, помогавших излить чувство горя. В причитании "Плач святозерской крестьянки по рекруту" (см. Хрестоматию) сетования встречаются три раза, и каждый раз они получают эпическое развитие.
Причитание начинается с зачина (Ты прощай-ко, мое рожоное милое дитятко...), затем следует укор (Как обневолили тебя не в порушку да не во времечко...), далее — сетование (Ты пойдешь, моя любимая удалая наживная головушка... — изображается дальний путь рекрута), просьба (Ты вспомни-ко свою любимую домашнюю крестьянскую жи-рушку...), снова сетование (И как придут-то честные годовые воскресные владычные празднички... — его друзья пойдут на игрище, мать будет горевать, сидя под окошком), затем заклинание (Ты не дай-ко, Боже-Господи...), третье сетование (И как есть-то мне тошнешень-ко... — матери представляются будущие картины крестьянского труда без сына-помощника), просьба — сообщать о себе хоть письмецом (И ты любимая удалая головушка...), извинение (И ты не помни, мое милое, Всех житейских моих грубостей), наказ (И ты вспомни-ко, рожоное. Мои ласковые словечушки!), заклинание (И как я, многопобедная, Я, горюша горе-горькая, Попрошу Царя Небесного...).
В художественном мире причитаний важную роль играла система образов. Помимо образов реальных участников обряда, в причитаниях возникали образы-олицетворения, образы-символы, поэтические сравнения и метафорические замены.
Олицетворения — это персонификация болезни, смерти, горя, сходная с мифологической и поэтической персонификацией в самом обряде (напр., девья красота). Олицетворение — существенный стилеобразующий прием. Так, в севернорусских свадебных причитаниях олицетворялись печь, изба:
В доме всё переменилося!
По мне окошко запечалилось.
Все стеколка затуманились:
Не видать да свету белого
Под косивчатым окошечком!
Олицетворялся даже голос причитающей невесты: он должен побежать со устое да серым заюшком, Со язычка горносталюш-ком... Невеста просит его не задерживаться у рек за переходами, У ручьев за перебродами, У полей за огородами, а направиться прямо во церковь во соборную и там ударить в большой колокол — чтоб шел звон по Русиюшке.
Образы-символы имели общефольклорный характер (белая лебедушка, красное солнышко). В отличие от свадебных песен, причитания в меньшей мере использовали образы-символы, но более глубоко разрабатывали поэтические сравнения, относящиеся к реальным участникам обряда. Сравнения достигали необычайной художественной выразительности:
Будто вороны слеталися,
А там два свата съезжалися.
Причитания склонны разворачивать систему сравнений, нагнетая вызываемое ими эмоциональное впечатление. Вот как передается смерть дочери:
Быв как дождички уходят во сыру землю,
Как снежочки быдто тают кругом-наокол огней.
Вроде солнышко за облачко теряется,
Так же дитятко от нас да укрывается;
Как светел месяц поутру закатается,
Как часта звезда стерялась поднебесная.
Улетела моя белая Лебёдушка
На иное, безвестное живленьице!
Возникали и другие психологические параллели. Сочувствуя горю невесты,
В саду яблони повянули,
В саду вишенки поблекнули.
Захлебнулись птички-ташечки <пташечки>,
Задавшись соловеюшки!
Архаичной чертой является система метафорических замен. Некогда существовал запрет произносить вслух имя человека и раскрывать его родственные связи, вследствие этого появлялись его обозначения через иносказание. Например, умершего хозяина дома вдова называла желанной семеюшкой, законной держа-вушкой, ладой милыим. Со временем метафорические замены сделались поэтическим приемом.
В причитаниях использовались эпитеты, гиперболы, слова в ласковой форме (с уменьшительными суффиксами), разнообразная поэтическая тавтология.
Исполняли причитания, как правило, женщины (сольно или попеременно). Свадебные причитания могли исполняться самой невестой или вместе с хором ее подруг, а при выводе ее к свадебному столу — подголосницей. Из народной среды издавна выделялись особенные знатоки причети — вопленицы (другие названия: плакальщицы, плачей, причетницы, стиховодницы, под-голосницы). Исполнение причитаний становилось их профессией.
Одна из замечательных профессиональных воплениц второй половины XIX в. — И. А. Федосова, которая с тринадцати лет уже была известна по всему Заонежью. В 1867 г. в Петрозаводске с ней познакомился преподаватель семинарии Е. В. Барсов. Он записал от нее похоронные, рекрутские и свадебные причитания, которые составили основу трехтомного издания. Эта публикация принесла Федосовой широкую известность. Впоследствии вопленица выступала со своим искусством в Петрозаводске, Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Казани — и везде вызывала восхищение. В посвященном ей очерке "Вопленица" М. Горький писал: "Федосова вся пропитана русским стоном, около семидесяти лет она жила им, выпевая в своих импровизациях чужое горе и выпевая горе своей жизни в старых русских песнях. <...> Русская песня — русская история, и безграмотная старуха Федосова, уместив в своей памяти 30000 стихов, понимает это гораздо лучше многих очень грамотных людей".
Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.
Поминальные плачи были закреплены за определенными днями: девятым, двадцатым (полусороковины), сороковым (сороковины), годовщиной и так далее. Причитания не имеют устойчивого текста. В них большую роль играет импровизационное начало и, следовательно, поэтические способности самих плакальщиц...
Традиционный похоронный обряд всегда сопровождался причетами (плачами). В Новгородской области причет называется иногда "плакать на голос", а в Старорусском районе говорят - "голосить", "голошение". Можно отметить явное убывание традиции от 70-х к 90-м годам. В середине 90-х годов плачи записываются все реже и реже. Это касается и похоронных и свадебных плачей. Если говорить о плачах похоронного обряда, то удается записывать, как правило, лишь поминальные. В коллекции фольклора Новгородского университета отсутствуют плачи оповещения, но есть тексты плачей-сетований и плачей поминальных. Хотя есть и несколько фрагментов плачей, исполняемых, например, при обмывании тела:
Глянула горька сиротинушка на тесову на лавочку:
Лежит-то родна матушка, позакрыты очи ясные...
(Барабанова Н. К., Старорусский район)
При положении в гроб и выносе гроба причитывали:
Ты любименький, сыночек, родненький,
И понесут-то тебя, добрый молодец,
И по широкой-то, все гладкой улочке...
(Терешина Т. Т., Старорусский район)
Поминальные плачи были закреплены за определенными днями: девятым, двадцатым (полусороковины), сороковым (сороковины), годовщиной и так далее.
Причитания не имеют устойчивого текста. В них большую роль играет импровизационное начало и, следовательно, поэтические способности самих плакальщиц. Похоронные причитания оказались менее устойчивыми, чем, например, свадебные. Однако в основе похоронных плачей четко прослеживается традиционная жанровая структура, архаическая по своему генезису. Это касается и структуры плача, и художественных средств выражения. В основе текстов плачей обнаруживаются те схемы и художественные средства, которые вырабатывались в традиции для каждого из случаев: смерть отца, матери, мужа, детей и так далее, но каждая схема, подходящая к случаю, наполняется конкретным событийным материалом, связанным с неповторимостью данного случая. В плачах по-прежнему очевидны постоянные элементы композиции, например, обращение к умершему:
Дорогой ты, родный, Лешенька,
Уж ты надел платьице светлое...
(Федотова А. А., Старорусский район)
Или призыв побыть еще дома:
Да попрошу я, сиротинушка,
Что тебя, мила доченька,
Да погости, мила доченька,
Да во своем теплом гнездышке.
Теперя не неделюшку тебе неделывать
И не денечек тебе деневать...
(Архипова Г. П., Окуловский район)
Сохраняется и такая структурная часть, как просьба к умершему открыть глаза и сказать последнее слово:
И прогляни-ка ты очам ясныим,
Так уж скажи-ка словечко ласково...
(Виноградова А. Д., Старорусский район)
В плаче, записанном от Кузнецовой Н. И.(Старая Русса), смерть предстает ввиде таинственного существа, способного похитить человека:
Ой, ты-то, смертушка лютая,
Увела от нас родну маменьку...
В поминальных плачах постоянно встречаем просьбу-обращение к стихиям природы - ветрам, земле, чтобы они помогли общению с усопшим, который на этот момент должен ожить, увидеть и поговорить с пришедшим.
А расступись-ка, мать - сыра земля,
Да раздайся, гробова доска,
Ты повыди-ка, повыступи,
Поговори со мною, сиротинушкой, -
причитывала Федорова М. Н. из Окуловского района.
Постоянно звучит и мотив сиротской доли, утраты надежды на свидание с умершим:
Из-за моря, из-за леса возвращаются,
Ждут да и дождутся,
А тебя, мой милый дитятко, не воротишь.
И не встречу я тебя на ясной тропиночке,
И никто мое горюшко не снимет
С несчастной моей головушки...
Так же постоянно встречается и мотив приглашения усопшего в гости с просьбой посмотреть на то, как мается, как тяжело без него живет его семья:
Ты спроси-ка у молоденьки,
Как живу я, сиротинушка.
По утру я ранешенько
Умою личико белешенько,
Умою личико горячиим слезам,
Как выхожу я, сиротинушка,
На тяжелую на работушку, -
причитывала Базарова Е. К. из Старорусского района.
В плаче Ефимовой Е. А. находим:
Дорогая матушка, прилети ко мне
В дороги гости любимые,
Сядь на косистое окошечко,
Я буду ждать тебя и поглядывать...
В хранящихся архивных материалах достаточно часто встречаются архаические элементы, восходящие к языческим представлениям о природе. К таковым относятся, например, устойчивые формулы - постоянные места, содержащие элементы заговора. Вот почти похожие начала поминальных плачей, записанных в разное время от разных исполнительниц в Старорусском районе:
Так уж позавейте, ветры буйные,
Разнесите-ка пески желтые
Уже со высокой со могилушки,
Расступись-ка, мать-сыра земля...
(Виноградова А. Д.)
Уж и вы завейте, ветры буйные,
И разнесите, пески желтые,
И раскатитеся, камышки мелкие,
И откройся, гробова доска,
И вздынися, полотно белое,
И распуститеся, ручки удалые,
И открой ты очи ясные...
(Белоусова Н. Т.)
Элементы заговора содержатся и в обращении к умершему в поминальном плаче, содержащие просьбу сказать словечко:
Уж пришла я, горькая сиротинушка,
На твою на высокую на могилушку,
Так уж ты, моя сударынька, родна маменька,
Так уж скажи словечко ласково...
(Виноградова А. Д.)
Заговор естественно вошел в структуру плача, изначально имевшего магическую функцию воздействия на смерть. И хотя с течением времени магический смысл слова сказанного утрачивался, тем не менее, традиционно заговор оставался и продолжает до сих пор оставаться значимой смысловой частью общей композиции причета.
Смерть в плачах осмысливается как переселение в новый дом, в новую сферу обитания. В плаче Виноградовой выделяется мотив переселения в новую "горенку", уход из прежней, где все для умершего стало чуждым:
Видим горькие-то сиротинушки,
Наша сударыня, родна маменька,
Что не твоя-то постелюшка,
И не тебе эта подушечка,
А тебе сделали новую горенку...
Ох, заснул ты сном непробудныим,
Сном непробудныим, сном зловещим...
(Наумова М. И., Окуловский район)
Древние представления человека усматриваются и в образе смерти-сна: "Побужу я, сиротинушка, побужу от сна забудущего..." (Федорова Е. Ф., Старорусский район).Во всех хранящихся в архиве текстах похоронных причитаний обнаруживается мотив двоемирия - это земной мир и мир иной. Иной мир не наделяется какими-то конкретными чертами, но известно, что в нем обитают все ранее умершие и только умерший же может передать какие-то слова привета от оставшихся жить или рассказать об их горьких сетованиях тем, кто уже находится в том ином мире. К умершему обращаются с просьбой:
И не встретишь ли ты свою удалую головушуку,
А моего родного батюшку
И всех своих сродцев-приятелей?
Скажи от меня, сиротинушки,
Им низкий поклон с горючиим слезам...
(Ефимова Е. А.)
Ты не встретишься и не свидишься
С дорогим моим сродствам-приятелям,
С моей удалой-то головушкой,
С моим сердечным, милым детушкам?
Ты скажи, расскажи, моя родная,
Про мое житье сиротское...
(Федорова Е. Ф.)
Названные поминальные причеты содержат и представление о возможном возвращении из мира предков в особом, как уже было сказано выше, в зооморфном облике (в частности, облике птицы, которая и навещает родственников в земном мире):
Ой, ты, родна маменька,
Прилети ты на свою сторонушку,
Всправь ты сизые свои крылышки,
Да превратись ты в сизу пташечку,
Да прилети ты на свою родимую сторонушку...
(Кузнецова Н. И., Старая Русса)
Или у Ефимовой Е. А.:
Дорога матушка, прилети ко мне
В дороги гости любимые,
Сядь на косистое ты окошечко,
Я буду ждать тебя и поглядывать.
В народном представлении сохраняется и образ души-ветра, на что указывает поверье. "Когда слышится завывание ветра, говорят, покойники воют", - так говорит исполнительница, записанная в Окуловском районе. Ожидание прилета души-птицы сопровождается подготовкой к встрече - это выражается в стремлении плакальщицы поведать о жизни "горькой сиротинушки":
Уж и расскажу-то тебе, сиротинушка,
Уж про свою-то участь горькую,
Уж и ты не знаешь-то, моя-то кровь горячая,
Уж и не осталося у меня-то роду-племени,
Уж и не осталося у сиротинушки теплого гнездышка,
Уж и к кому-то я приклоню-то свою буйную головушку...
(Белоусова Н. Т.)
Это ожидание связано так же со стремлением попотчевать горькой, печальной ритуальной трапезой:
И поставлю я столы дубовые,
Понакрою скатерти бранные,
Понаставлю кушанья разные:
Первое кушанье я - малинушку,
Второе кушанье я - калинушку.
Как калинушка несладкая -
Так моя жизнь неприятная...
(Ефимова Е. А.)
Интересно, что похоронный плач, исполненный Ефимовой Е. А., включает в себя не только элементы поминального плача, но и, что кажется более удивительным, лирической песни, в которой часто встречается образ птицы, клюющей калинушку. Вот, например, фрагмент текста, имеющегося в собрании песен П. В. Киреевского:
Соловей-птица на долинушке сидит,
Горьку ягоду калинушку клюет.
Калену стрелу мил заряживает,
Каленой стреле мил приказывает...
По всей видимости, мы сталкиваемся с разрушением традиции похоронного обряда в виде его редуцирования.
В причитаниях подобного рода встречается как мотив сборов в дорогу, так и образ самой дороги. Фольклорную "путь-дороженьку" умерший преодолевает либо пешком, либо перелетает птицей границу, соединяющую и одновременно разделяющую два мира. Вот фрагменты плачей: "Не пойдешь ли ты по той пути-дороженьке, И не встретишь ли ты... "(Ефимова Е. А.). Или "И улетел ты теперь, добрый молодец, Улетел ты от меня кукушечкой..." (Терешина П. Т.). Порядок следования названных мотивов свободный. Центральная фигура похоронных плачей - образ покойного, а уже через него вводятся в плач и все другие персонажи. Правда покойный не является действующим лицом в полном смысле этого слова. Он существует только через воспоминания и характеристики вопленницы. Образ покойного в плачах рисуется идеальным и обладает самыми общими характеристиками: очи ясные, уста сахарные, ручки удалые. Встречаются, однако, и индивидуальные характеристики, например, в плаче Федоровой Е. Ф.:
Сама знаешь, сама ведаешь,
Кака ты у нас, у сиротинушек,
Слуга верная, безответная...
Хотя эта характеристика тоже стремится стать общей, идеальной, однако можно говорить и об особенных чертах образа: великом терпении, нежелании причинять страданий близким людям, о доброте умершей матери, к которой обращен плач.В целом о плачах можно сказать, что традиционные мотивы и формулы причета, живущие в художественном сознании женщины, наполняются конкретным содержанием и выливаются в эмоционально насыщенный текст. Похоронные плачи, записанные за последние двадцать лет и хранящиеся в архиве Новгородского университета, дают основание говорить о том, что их поэтические формулы сохранились в их затвердевшем состоянии, но при этом наблюдается явная тенденция к упрощению и редуцированию жанра.
Ой-ёй-ёй, дак уж как я-то горюшица - поминальное причитание (д. Лопатино Заборского с/с Тарногского р-на Вологодск.обл, исп. Корепанова Х.В.)
Ой-ёй-ёй, дак моё чадо-то милоё - поминальное причитание (п.Айга Илезского с/с Тарногского р-на Вологодск.обл, исп. Евсеева И.О.)
Рекрутские обряды, как считают современные ученые, возникли в первой половине XVIII века, после введения в 1699 году Петром I всеобщей рекрутской повинности. 4 "Служба государева" продолжалась 25 лет, поэтому проводы в армию превращались в прощание: будущий кормилец уходил от семьи на военную службу. Рекруты прощались с родителями, которых могли больше не увидеть, с невестами, с друзьями, с привычным укладом жизни. Известный писатель и собиратель фольклора XIX века П.И. Якушкин писал о рекрутчине в очерке "Прежняя рекрутчина и солдатская жизнь": "…Еще до сего времени в русских деревнях на солдатство народ смотрит как на несчастье, на беду, которая сможет разогнать, разорить какую угодно семью". Солдатство и рекрутчина, по мысли народа и автора, "бедушка немалая, большая". Рекрутчина в солдатских песнях - "горе", "тоска-горе". Герой песни жалуется: "куют-то меня, раздоброго молодца, куют во железо, везут-то, везут меня, разудалого молодца, везут во солдаты". 5
Обрядовый характер проводам рекрута придавали причитания . Причитания - это древний жанр фольклора. Объект изображения в причитании - трагическое в жизни человека. Причитания представляют собой пример высокого трагического искусства. "Выплакивание невыносимого, в обычных условиях непредставимого и даже недопускаемого горя было в народном быту чуть ли не физиологической потребностью. Выплакавшись, человек наполовину одолевал непоправимую беду. Слушая причитания, мир, окружающие люди разделяют горе, берут на себя тяжесть потери. Горе словно разверстывается по людям. В плаче, кроме того, рыдания и слезы как бы упорядочены, их физиология уходит на задний план, страдание приобретает одухотворенность благодаря образности". 6
Причитания исполнялись вопленицами или плакальщицами . Произведения этого жанра всегда отражают индивидуальную судьбу. В них весьма сильно проявляется импровизационное начало, сочетаемое с традициями. Они зачаровывали слушателей драматизмом своего исполнения, которое имело свои особенности: вопленица ходила по комнате, по двору, дому, деревне, выходила в поле, кланялась, плакала, обнимала участников обряда. "Аудитория становилась своеобразным партнером вопленицы: по ее просьбе участники обряда могли совершать обрядовые действия, отвечать на ее вопросы, утешать; могли вступить с ней… в равный диалог причитаниями. Исполнение причитаний сопровождалось всхлипыванием, оханьем, аханьем, плачем… Причитания исполнялись речитативом - своеобразным говорком с ясно выраженным декламационным началом". 7
Композиционной формой причитаний является монолог. Язык причитаний связан с предметным и пространственным миром обрядового действия. Эмоциональный настрой создается при помощи эпитетов (темный лес, широкое поле, зеленые луга, цветы лазоревые), уменьшительно-ласкательных суффиксов, междометий “ах”, “ох”, а также восклицательной и вопросительной интонации.
Читайте также другие статьи раздела "Обрядовая поэзия" :
Календарные обряды
Семейно-бытовые обряды
В составе свадебного обряда самое важное место занимают песни: они принадлежат обряду и вне обряда не исполняются. Их функция - обрядовая, они придают гласности начало, ход и завершение свадьбы как бытового юридического акта. Свое назначение эти песни сочетают с поэтизацией традиционного ритуала. Отличительной особенностью свадебных песен является эпический, повествовательный стиль.
Обрядовый фольклор - свадебные песни сложен по своему составу. Существует четыре основных жанра – свадебные, величальные, корильные песни и причитания.
Свадебные обрядовые песни русского народа богаты изобразительно-выразительными средствами. Характерными признаками традиционной поэтики обрядовых песен являются постоянные эпитеты («высокие хоромы», «трава шелковая»), олицетворения («утушка крылышку любовалася»), сравнения («личенько, как брусничка»), слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами как в обозначении жениха и невесты, так и членов семей («Марьюшка», «Иванушка», «матушка», «батюшка», «подруженьки», «свашенъки» и др.).
Для величальных песен характерен прием идеализации в изображении характеров и внешности жениха и невесты. Как отмечают исследователи, основной чертой, общей для величальных свадебных песен, является необычайная яркость изображаемых картин, красота рисуемых портретов, богатство и пышность всей обстановки действия, это достигается прежде всего путем отбора из народных песен поэтических средств тех образов, которые искони связываются с понятиями богатства, благополучия и счастья.
Лирические образы свадебных обрядных песен : селезень, сокол - для изображения жениха, и уточка, кукушка - для изображения невесты. Образ кукушки, связанный с похоронной символикой, появляется в свадебных песнях не случайно. По древнему обряду инициации, девушка должна была "умереть", похоронив прежнюю жизнь. Характерно, что символ кукушки звучит в песнях девичника, а также во время отъезда к венцу, то есть в песнях довенечной обрядности.
Для сопоставления образов из мира природы и мира человека в песнях широко используется прием психологического параллелизма («На море утица да й купалася»).
Некоторые свадебные песни сохранили древнюю связь с календарно-обрядовой поэзией ( У ворот береза стояла)
Таким образом, свадебный обряд - это целый комплекс обрядовых действий, элементов устной поэзии, народной мифологии и народного, красноречия. Это своего рода энциклопедия крестьянской жизни.
Этапы свадебного обряда русского народа.
- Сватовство
- Сговор
- Девичник
- День свадьбы
- Свадебный пир
На уроках литературного чтения или музыки школьникам в качестве домашнего задания предлагается привести примеры свадебных обрядовых песен. Далее приведем примеры, тексты, слова, названия песен свадебного обрядового фольклора русского народа.
Т ексты песен:
Лирические свадебные песни
Кланялась береза лесу темному...
Кланялась береза лесу темному:
- Спасибо, лес темный, за стояние.
Я за тобою, лес темный, настоялася,
Сучьями, ветьями намахалася,
Яркого солнца навидалася.
Леночка с батюшкой говорила:
- Спасибо, батюшка, за гуляния,
Я у тебя, батюшка, нагулялася,
На танцы, на пиры находилася,
В молодого Ванечку влюбилася.
На море утица да й купалася...
На море утица да й купалася,
На берег вылезши отряхалася,
Она своему крылышку любовалася:
-Крыло мое, крылышко, крыло сизое,
Ти будешь так сизо, как в море было?
В море крылышко вымывалося,
На ярком солнце высушивалося.
А в тереме Леночка собиралася,
Она своему личеньку любовалася:
-Лицо мое, личенько, лицо белое,
Ти будешь ты так бело, как у батьки было?
А у батьки личенько вымывалося,
А у свекра работой зануждалося.
Что ты, лучина березовая, не ярко горишь...
Что ты, лучина березовая, не ярко горишь, не ярко горишь?
Или ты, лучина, в печи не была, в печи не была?
В печке побудешь, жару увидишь, ярчей гореть будешь.
Что ж ты, Танечка, не жалостно плачешь, не жалостно плачешь?
Или ты, Танечка, давно в людях не была, давно в людях не была?
В людях не была, горя не видала, горя не видала.
В людях побудешь, горя увидишь,Танечка, больше плакать будешь.
Свадебные ритуальные обрядовые народные песни
Песня оповещала об обряде поздравления жениха после положительного решения родителей новобрачных о свадьбе.
Как у свата на дворе,
У Михаила Афанасьевича,
В трое колокол ударили
Молодца поздравляли
Со своей со будущей (женой) -
С раздушой красной девицей!.
Рассказывает о свадебном обряде бани в доме невесты.
Заводилась мыленка
Как у наших у девушек.
Затоплялась банюшка,
Разгоралися дровечика:
Первые дровечика-то -березовые,
Другие-то дровечика -сосновые,
Третьи-то дровечика -кедровые;
Накалилася каменка,
Камешочки троеразные,
Троеразные, самоцветные,
Самоцветные, лазоревые!
Песня исполнялась на девичнике, когда приезжал жених, или в день свадьбы.
Все-то бояре на двор въехали.
Молодые-то на крыльцо взошли,
Со крыльца-то в нову горенку!
И плавала утица... Пелась на девичнике во время расплетания косы. Акт расплетания косы был типичен для восточно-славянской свадьбы и символизировал расставание невесты с девичеством.
И плавала утица по росе,
И плавала серая по росе.
И плакала девица по косе
И плакала красна по косе.
- А кто ж мою косыньку расплетет,
А кто ж мою русую расплетет?
А кто ж мою головку почешет,
А кто ж мою гладеньку почешет?
Расплетет же косыньку сестричка,
Почешет же головку матушка.
Почешет же головку матушка,
Заплетет же косыньку невестка.
Куковала кукуша в садочку... Содержание и слова песни соответствует свадебной символике: орел - жених, кукушка - невеста. Свадебная поэзия на руси находится в рамках обрядовой символической системы, в которой сокол (орел) - хищник, нападает, а лебедь (кукушка) - жертва, страдает. Поэтическая образность ведет происхождение от условных обозначений свадебного действия в древней иносказательной речи.
Куковала кукуша в садочку,
Приломши голов(ы)чку к листочку.
В ее пташки спрашивали:
- Чего ты, кукуша, кукуешь?
- Как мне, кукуше, да не куковать?
Свила я себе гнездечко,
Снесла я себе яичко.
Откуль прилетел орлище,
Он мое гнездечко разорил,
Меня, кукушу, с собою взял.
Плакала Манечка в светлице,
Приложивши головочку к сестрице.
В ее девушки спрашивали:
- Чего ты, Манечка, так плачешь?
- Ванечка венок разорвал.
У ворот береза стояла.. . (Свадебная календарно - обрядовая песня) Возникающая в свадебных песнях параллель береза без верха (родители без дочери) связывается с весенними календарными обрядами, нацеленными на плодородие земли. Как уже было отмечено, именно в верхушке березы, по народным представлениям, сосредотачивалась вся сила роста, которую нужно было передать земле. В свадебной песне невеста срывает верхушку и таким образом забирает с собой ее плодородную силу, т.к. В скором времени сама девушка должна выступить в новом качестве матери и продолжательницы рода мужа.
У ворот береза стояла,
Ворота ветками застлала,
Туда Марьюшка въезжала
И верх той березы сломала.
Стой, моя березонька,
Стой теперь без верху.
Живи, мой батюшка,
Теперь без меня...
Песня оповещала о состоявшемся обряде выкупа поезжанами места для жениха рядом с невестой.
Продал брат сестрицу
За рубль, за полтину,
За золоту гривну,
Продал, променял,
Черные черочки подвязал!
В песне рассказывается об обряде сидения жениха рядом с невестой после выкупа места; в ней отражен также магический обряд осыпания жениха и дружки зерном.
Катился бел виноград да по загорью,
Красно солнышко да по залесью,
Дружка с князем да по застолью,
Сзади за ним посыпальная сестра,
Сыплет житом и хмелем;
Житом посыплет, чтоб жить хорошо,
Хмелем посыплет, чтоб жить хорошо!
Песня оповещала об обряде соединения молодых -центральной части обряда отдавания невесты жениху; обряд происходил так: взяв невесту за правую руку, дружка соединял руки жениха и невесты; в момент соединения рук и пелась эта песня.
Ягода с ягодой сокатилась.
Ягода с ягодой целовалась,
Ягода с ягодой обнималась!
Оповещала о том, как жених и невеста садились за стол после исполнения обряда передачи жениху невесты.
Упал соловей на свое гнездечко,
Сел князь молодой на свое местечко!
Песня оповещала об обряде одаривания жениха.
По городу звоны пошли,
По терему дары понесли:
Дарила дары свет (имя невесты).
Принимал дары добрый молодец,
Добрый молодец - новобрачный князь.
На дворе, матушка, что ни дождь, ни роса,
В тереме мила теща бояр дарила:
Камкой, тафтой, золотой парчой,
Милого зятя - вековечным даром,
Вековечным даром - своей дочерью!
Песня оповещала об обряде благословения невесты родителями.
Не гром гремит во тереме,
Не верба в поле шатается,
Ко сырой земле приклоняется
Милое чадо благословляется
Ко златому венцу ехати!
Песня оповещала об отъезде свадебного поезда от дома невесты.
Разливается полая вода.
Потопляет весь широкий двор;
На дворе-то три кораблика:
Как и первый-то кораблик
С сундуками, со укладами,
А другой-то кораблик
Со купцами, со боярами,
А третий кораблик
Со душою красной девицей
Со душой Анной-то
Семеновной!
Отставала лебедушка,
Да отставала лебедь белая
Прочь от стада лебединого,
Приставала лебедушка,
Да приставала лебедь белая
Ко стаду ко серым гусям.
Песня оповещала об исполнении магического обряда осыпания свадебного поезда хмелем.
Заюшка лесы обегает.
Серенький лесы обегает;
Сватьюшка хмелем осыпает,
Гордая хмелем осыпает,
Дружилушко вслед ходит.
Хороброй кнутом порет!
Песня оповещала о приезде свадебного поезда к дому жениха.
Андрей-то едет с суженой, с суженой
Иванович едет с ряженой, с ряженой,
Со своей суженой Анной Ивановной!
Песня фиксировала совместное сидение новобрачных за свадебным столом в доме жениха.
Вскочило солнце в оконце,
Светит месяц с зарею;
Сидит Иван с женою,
С Авдотьюшкой душою!
Заклинательные свадебные обрядные песни русского народа - текст, примеры
Исполнялась в день свадьбы
Ты и скуй нам,
[Кузьма-Демьян], свадебку! -
Чтобы крепко-накрепко,
Чтобы вечно-навечно,
Чтобы солнцем не рассушивало,
Чтобы дождем не размачивало,
Чтобы ветром не раскидывало,
Чтобы люди не рассказывали!
Песня исполнялась накануне дня свадьбы во время посадки каравая в печь.
Пекись, пекись, сыр каравай,
Дерись, дерись, сыр каравай -
Выше дуба дубова,
Выше матицы еловой,
Ширше печи кирпичной!
Обрядовая песнь свадебному поезду
Не белы наехали -
Чтой черные, как вороны,
Чтой черные, как вороны!
Да неумытые головы,
Неумытые головы.
Да не учесаны бороды,
Не учесаны бороды,
Еще чьи это бояре.
Еще чьи это бояре?
Да чтой бояре Ивановы,
Чтой бояре Ивановы,
Да поезжане Ивановича,
Поезжане Ивановича!
- Да уж вы бояре, бояре,
Уж вы бояре, бояре,
Да вы бояре Ивановы,
Вы бояре Ивановы,
Да поезжане Ивановича,
Поезжане Ивановича!
Уж вы съездите, бояре.
Уж вы съездите, бояре,
Да вы на Кицкое озеро,
Вы на Кицкое озеро,
Да насеките ольшинничку,
Насеките ольшинничку,
Да вы нажгите-ко пепелу,
Вы нажгите-ко пепелу,
Да наварите-ко щёлоку,
Наварите-ко щёлоку,
Да вы умойте-ко головы,
Вы умойте-ко головы,
Да учешите-ко бороды,
Учешите-ко бороды -
Да вы тогда будете бояре,
Вы тогда будете бояре,
И чтой бояре Олександровы,
Чтой бояре Олександровы,
Да поезжане Ивановича!
Обрядовая свадебная песня вьюн над водой
Вьюн над водой расстелается.
Жених молодой, жених молодой,
Жених у ворот дожидается.
Вынесли ему, вынесли ему,
Вынесли ему сундуки полны добра.
- Это не мое, ой, это не мое,
Это не мое, а деверя мово.
Вывели ему, вывели ему,
Вывели ему ворона коня.
- Это не мое, ой, это не мое,
Это не мое, а деверя мово.
Вывели ему, вывели ему,
Вывели ему свет Настасьюшку.
- Это вот мое, ой, это вот мое,
Это вот мое, Богом суженое.
Вьюн над водой, вьюн над водой,
Вьюн над водой расстелается.
Гости у ворот, гости у ворот,
Гости у ворот собираются.
Свадебные обрядные песни, величания и причитания - примеры текстов
Величальные песни
Величания - жанр песенного восхваления преимущественно жениха, невесты. Изначально функция величания в свадьбе соединялась с заклинательной магией: благополучие, счастье невесты и жениха, их родных представлялись реальными, уже наступившими. В поздних формах заклинательную магию в величаниях вытеснило выражение идеального типа нравственного поведения, красоты, бытового достатка вне связи с магией.
Сказали, наша Маринушка...
Сказали, наша Маринушка
Неткаха, непряха,
А она, наша Гавриловна,
Еще и шелкошвейка!
Тонко пряла, часто ткала,
Бело белила
-Весь род подарила:
Она подарила свекру рубашку,
Свекрови - другую,
А деверечкам-соколочкам
Да по шитому платочку.
Ох, ты, винная ягодка...
Ох, ты, винная ягодка
Наливное сладкое яблочко
- Удалой добрый молодец
Свет Иван-то Васильевич!
Уродился хорош и пригож,
Уродился он счастливый,
Говорливый, талантливый,
Говорливый, забавливый!
Что за это его тесть возлюбил,
Теща-матушка жаловала:
Милой дочерью даровала
- Свет-от Марьей Ивановной!
Тихонько, бояре...
Тихонько, бояре,
Вы с горы спущайтесь!
Не сломите вишенки,
Не сорвите ягодки:
Вишенка - Викторушка,
Ягодка - Настюшка!
У ворот трава шёлковая:
Кто траву топтал,
А кто травушку вытоптал?
Топтали травушку
Все боярские сватья,
Сватали за красную девушку,
Спрашивали у ближних соседушек:
- Какова, какова красна девушка?
- Ростом она, ростом
Ни малая, ни великая,
Личиком, личиком
Бело-круглоликая,
Глазушки, глазушки
Что ясного сокола,
Бровушки что у чёрного соболя.
Сама девка бравая,
В косе лента алая.
Что у месяца рога золоты,
И у солнышка лучи светлые;
У Ивана кудри русые
-Из кольца в кольцо испрониваны!
Что за эти-то за кудерочки
Государь его хочет жаловать
Первым городом - славным Питером,
Другим городом - Белым Озером,
Третьим городом - каменной Москвой!
На Белом Озере - там пиво варят,
В каменной Москве - там вино гонят,
В славном Питере - там женить хотят,
У купца брать дочь, у богатого,
Дочь умную, дочь разумную
-Катерину Пантелеевну,
Со данъём её, со приданым,
Со бельём её коробейным!
Причитания
Причитания - лирические произведения, непосредственно передающие чувства и мысли невесты, ее родственников и подруг, других участников свадьбы. Изначально функция причитания была всецело предопределена обрядом. Невеста представляла свой уход из семьи как действие, свершающееся против ее воли, чтобы избежать нежелательной мести покровителей очага.
Но, возможно, что уже и в ту далекую пору плач явился в какой-то степени и прямым выражением подлинных чувств невесты в момент расставания с родной семьей. Позднее причитания лишь отчасти следовали древнему ритуалу и по большей части стали прямым выражением чувств людей, которых кровно касалась драма разлуки с семьей. Наиболее существенная стилевая особенность причитания - передача смятенных чувств человека.
Перекатное красное солнышко,
Перекатная ты звезда,
За облака звезда закатилася,
Что от светлого месяца.
Перешла наша девица
Что из горницы во горницу,
Из столовыя во новую,
Перешед, она задумалась,
Что, задумавшись, заплакала,
Во слезах она слово молвила:
- Государь мой родной батюшка,
Не возможно ли того сделати,
Меня девицу не выдати?
Ты рябина ли, рябинушка,
Ой да ты рябинушка кудрявая,
Ты рябинушка кудрявая,
Ой да ты когда взошла, когда выросла?
- Ой да я весной взошла, летом выросла,
Ой да за осенним солнцем вызрела.
- Ой да ты зачем рано пошатилася,
Ой да ко сырой земле приклонилася?
- Ой да, не сама собой пошатилася,
Ой да, пошатили меня ветры буйные,
Ой да, приклонили меня снеги белые,
Ой да, не белы снеги, часты дожди.
- Ой да, ты Еленушка Гурьяновна,
Ой да, ты зачем рано замуж пошла,
Ой да, ты зачем рано поизволила?
- Ой да, вы подруженьки, голубушки,
Ой да, не сама собой во замуж пошла,
Ой да, не сама собой поизволила,
Ой да, спотакнули да люди добрые,
Ой да, пропивал кормилец батюшко,
Ой да, со родимою со матушкой,
Ой да, на чужу дальну сторонушку,
Ой да, за одно вино за зелёное,
Ой да, за удалу за головушку.
Поля ли мои, поля чистые,
Лужки мои зелёные,
Травушки шёлковые,
Цветки мои лазоревые!
Любила я по вам гулять,
Я по вам гулять, красоватися,
Своей путевою косой выхвалятися;
Уж одна была у меня коса
Да две волюшки,
Две волюшки, и обе вольные;
Хоть две у меня будут косы,
Да одна волюшка,
Одна волюшка, и та невольная.
Корильные свадебные песни
Слезную тональность причитаний, строгую эпичность песен и торжественность величаний в свадьбе хорошо дополняли так называемые корильиые песни - песни-шутки, часто - пародии на величания. Корильиые песни исполнялись в семье жениха и невесты после свершения всех основных действий свадебного «чина». Их функция чисто развлекательная и юмористическая.
Этот жанр достаточно древний. Исследователи считают, что его возникновение было связано, возможно, с тем, чтобы умилостивить покровительствовавшие магические силы. Семья боялась потерять расположение мифических покровителей, а чтобы не лишиться их расположения, надо было предствить уход невесты как вынужденный. Корильные песни рано потеряли свое магическое значение. Осмеянию в песне подвергались скупость, пьянство, семейные неурядицы
Приведем примеры и слова песен:
А в нашем во мху...
А в нашем во мху...
- Все тетерева - глушаки,
А наши сваты
-Все дураки:
Влезли в хату,
- Печке кланяются.
На печке сидит
Серый кот с хвостом,
А сваты думали,
Что это поп с крестом.
Они котику поклонилися,
К серому хвостику приложилися.
Неряхи, сваты, неряхи...
Неряхи, сваты, неряхи,
- Немытые у вас рубахи;
Вы на свадебку спешили:
В трубе рубашки сушили.
Приехали к Марьечке сваты...
Приехали к Марьечке сваты
На буланой кобыле;
Приданое забрали,
А Марью забыли.
Сказали: «Наш сват богат!»
Сказали: «Наш сват богат!».
Говорили: «У него денег много!».
Положили копеечку - за всех
- Соседским курам на смех!
Убери-ка, сват, копейку -
Не позорь свою семейку!
