Осмотр девушек в сизо. Руки за спину, лицом к стене! В

Вчера я мог не приехать из женского следственного изолятора домой! Все произошло быстро и неожиданно! Я и ахнуть не успел, как вдруг...

Впрочем обо все по порядку. После , начальник ГУФСИН по Свердловской области генерал-лейтенант Сергей Худорожков решил показать нам СИЗО совершенно нового, по его словам, типа. Тут нет привычных вышек по периметру зоны, не слышен лай овчарок и ротвейлеров, везде видео-наблюдение и сенсорные датчики.
Два ограждения - внешнее бетонное шестиметровое и внутреннее пять с половиной метров. Бетонированная площадка вместо традиционной следовой полосы, пульт оператора, чистые камеры с переговорными устройствами и спутниковым телевидением.
Только это тюрьма. Вернее СИЗО, где милые наши женщины ожидают вступление приговоров в законную силу и содержатся, пока идет следствие по их невеселым делам. Об этом, и не только в небольшом репортаже.

01. Раньше на месте Кировградского СИЗО стояла воинская часть внутренних войск, которая занималась конвоированием осужденных. Пришлось все ломать и все строить заново.

02. Тут действительно нет привычных собак. Две системы ограждения по периметру - 6 метров и 5 с половиной не дают практически ни каких шансов...

03. Комната приема передач

05. С книгой отзывов и пожеланий, которая каждое утро ложится на стол начальника СИЗО

06. Массивный современный шлюз, куда прибывают этапы с заключенными девушками

07. Фонарики кстати тоже современные - на светодиодах, срок службы которых (так написано по крайней мере) 60 лет.

08. Такие надписи тут везде.

09. И такая картинка практически всюду

10. Чистенько

12. Камера для беременных девченок, и для тех, у кого детки рождаются тут. Недавно одна родила двойню. Были сложные роды, говорят, но все прошло благополучно.

14. "Самое лучшее место тут" призналась мадама на девятом месяце. Тут душ и все классно!)

15. В этой камере и правда условий достаточно! Но все же это камера.

17. Стандарнтный "номер" на 8 человек. Интерьер бесхитростный

19. Прогулочные дворики. Сюда на два часа одновременно покамерно выводится все СИЗО. Курить кстати тоже можно только тут и только два часа в день. Как нам сообщили - курят все.

24. Прогулочный дворик внутри

25. Для мамочек с детьми (видимо) - с песочницей!

26. Телевизор, спутниковое ТВ - пожалуйста, если родственники это привезут

27. А вот тут случилось то, о чем я писал в самом начале. Девочек, да и вообще осужденных (их лица) фотографировать запрещено. Но "со спины" девочки разрешили!) И пока мы с еще одним фотографом выбирали ракурсы так сказать, двери камеры быстро и неожиданно захлопнулись, а электронные замки быстро замкнули клеточку!)))
Видели бы вы лица двух мужиков "выламывающихся" из женской камеры! Благо "пропажу" снаружи обнаружили быстро!)

28. О насельницах СИЗО. Возраст - от 19 и практически до 70 с гаком. Весь букет статей. Преобладают убийства, наркотики и к нашему удивлению алименты! Да! Девочек за неуплату алиментов своим брошенным деткам сейчас закрывают на годик. Некоторые по заявлениям остаются тут в хозобслуге, но для этого нужно хорошее поведение, образование и специальность.
Все на электронике и видео. Нам показали пульт оператора, где на 22 мониторах видно все-все, что происходит во всех уголках СИЗО (кроме туалетов конечно). Обслуживает пульт всего 1 оператор.
Персонал - мужчины и женщины - 50 на 50.
Есть карцер, куда девочек тоже водворяют, но им говорят одних-двух суток хватает, чтобы перестать барагозить и вернуться в камеру.

Все конечно чистенько и по европейски. Но не дай Бог никому, кроме как с фотоаппаратом и блокнотом заходить в эти места. Чего я вам всем и желаю, друзья!)

Личный обыск и досмотр вещей подозреваемых, обвиняемых, осужденных и иных лиц, производится с целью обнаружения и изъятия у них запрещенных предметов.

Личные обыски бывают полные (с полным раздеванием) и неполные (без полного раздевания).

Полному обыску подвергаются все подозреваемые, обвиняемые, осужденные при поступлении в СИЗО (тюрьму), перед выездом за его пределы, при водворении в карцер, а также по особому указанию начальника СИЗО (тюрьмы) либо его заместителя. ДПНСИ (ДПНТ) и начальника дневной смены.

Полный обыск проводится как в отношении одного человека, так и группы лиц не менее чем двумя сотрудниками одного пола в изолированном, теплом, хорошо освещенном, специально оборудованном помещении сборного отделения и режимных корпусов. Перед началом полного обыска администрация учреждения предлагает лицам, содержащимся в камере взять свои личные вещи и спальные принадлежности и перейти в свободную камеру. Из освободившейся камеры, после осмотра, выносятся лишние вещи, предметы, бытовой мусор, и лишь затем проводится обыск. В специальное помещение для проведения обыска с личными вещами доставляется обыскиваемый, которому перед началом полного обыска предлагается выдать запрещенные вещи, снять последовательно головной убор, верхнюю одежду, нательное белье и обувь (в зависимости от сезона и места проведения обыска). После выполнения этих требований у него осматриваются пальцы рук, ног, ушные раковины и полость рта, подмышечные пазухи, волосяной покров головы, область паха, а также медицинские повязки и протезы. Осмотр протезов и повязок, обследование естественных полостей тела обыскиваемого проводится с участием медицинского работника.

Согласно квитанции учета личных вещей и камерной карточки производится осмотр и сверка принадлежащих (выданных во временное пользование администрацией СИЗО (тюрьмы) подозреваемому, обвиняемому, осужденному вещей и изделий.

Затем осматриваются: головной убор, верхняя одежда, куртка, брюки, платье, обувь, нательное белье, чулки, носки, прощупываются заплаты, швы, воротники и подкладка одежды. Отдельные места одежды при необходимости прокалываются шилом или распарываются по шву.

Проверяются части одежды, где могут быть скрыты небольшие предметы (козырек, подкладка головного убора, пространство под стелькой обуви, каблуки, подошвы и другие места возможного укрытия искомых предметов.

У подозреваемого, обвиняемого или осужденного оставляются только те предметы, вещи и продукты питания, которые им разрешается иметь при себе, хранить в камере и числящиеся за лицом по камерной карточке и квитанции учета личных вещей. Все остальные вещи, предметы изымаются (приложение 1). Администрацией учреждения принимаются меры по установлению владельца или уничтожаются по мотивированному постановлению начальника СИЗО (тюрьмы), о чем составляется соответствующий акт (приложение 2).

Неполный обыск производится при выводе подозреваемых, обвиняемых или осужденных из камер в пределах СИЗО (тюрьмы) к фотодактилоскописту, врачу, до и после свидания со следователем, защитником, родственниками или иными лицами, на прогулку, санитарную обработку, при переводе в другую камеру, с работы и т.д. Неполному обыску подвергаются также подозреваемые, обвиняемые и осужденные не раздеваются, просматривается или прощупывается их одежда и обувь.

Для безопасности при проведении обыска сотрудник, производящий обыск, встает сдачи обыскиваемого и движениями рук, исключающими возможность их захвата, последовательно сверху вниз осуществляет обыск. Подозреваемый, обвиняемый и осужденный ставится лицом к стене. При этом его ноги ставятся на ширину плеч, вытянутые руки ладонями наружу облокачиваются на стену.

Досмотр вещей подозреваемых, обвиняемых и осужденных производится в их присутствии при поступлении в СИЗО (тюрьму), перед отправкой за его пределы, при переводе в другую камеру, медицинский стационар или водворении в карцер (штрафной изолятор).

При досмотре тщательно проверяется одежда подозреваемого, обвиняемого или осужденного, а швы, заплаты и другие твердые места на ней прокалываются шилом. При обнаружении зашитых в одежде предметов и записок ткань в этих местах распарывается, карманы, рукава одежды, брюки, носки, чулки выворачиваются наизнанку. Обувь осматривается с внутренней и внешней сторон, особо проверяются крепления каблуков. Из обуви извлекаются супинаторы, а также металлические набойки. Детально осматриваются предметы и вещи, разрешенные для хранения в камере, а также подлежащие сдаче для хранения на склад. В мешках, портфелях, чемоданах необходимо проверять наличие двойного дна или потайных карманов.

При производстве обысков следует аккуратно обращаться с вещами и предметами, находящимися в личном пользовании подозреваемых, обвиняемых и осужденных, не допускать их необоснованного повреждения.

При досмотре передач, посылок и вещей:

• - хлебобулочные изделия (булки, батоны, буханки, кексы, рулеты и т.п.) разрешаются на части;
• - жидкие продукты переливаются в подменную посуду;
• - консервы вскрываются и перекладываются в другую посуду;
• - рыба, сыры, сало, колбасные и мясные изделия разрезается на части;
• - сыпучие продукты (сахар, сахарный песок и т.п.) пересыпаются;
• - пачки сигарет и папирос вскрываются, сигареты и папиросы ломаются;
• - конфеты принимаются без оберток, разрезаются на части, все другие продукты, которые могут быть использованы для сокрытия в них записок и других запрещенных предметов, проверяются так же. Досмотр проводится таким образом, чтобы продукты не теряли своих свойств;
• - книги, журналы и прочие печатные издания принимаются в порядке, установленном ПВР СИЗО, а в тюрьме - ПВР ИУ.

Примерный перечень продуктов питания, разрешенных для передачи подозреваемым, обвиняемым и осужденным определяется Правилами внутреннего распорядка СИЗО и ИУ (приложение 1).

Производство полного личного обыска и досмотра вещей подозреваемого, обвиняемого или осужденного оформляется протоколом, к которому прилагается акт об изъятии запрещенным предметов (приложение 3). Протокол подписывается лицом, производившим обыск и лицом, подвергнутым обыску. Отказ последнего подписать протокол и все его претензии, заявленные при обыске, оговариваются в протоколе. Протокол личного обыска, досмотра вещей подозреваемого, обвиняемого и осужденного, а также акт изъятия запрещенных предметов приобщаются к его личному делу.

Порядок оформления, учета и хранения ценностей, изъятых у подозреваемых, обвиняемых и осужденных, регулируется в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации, регламентирующим данное направление деятельности.

При неполном личном обыске составляется рапорт об изъятии запрещенных предметов.

Для повышения эффективности обысков применяются технические средства, а также специально обученные собаки.

Рентгеновскую аппаратуру разрешается применять только для обыска вещей и одежды подозреваемых, обвиняемых и осужденных. Работа с рентгеновской аппаратурой должна проводиться с соблюдением правил, установленных Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации.

Досмотр вещей и одежды лиц, входящих на территорию СИЗО (тюрьмы) или выходящих, производится при наличии достаточных оснований подозревать их в попытке пронести запрещенные предметы.

Досмотр вещей, одежды лиц, подозреваемых в намерении пронести запрещенные предметы (из чиста сотрудников учреждения, граждан, прибывших на свидание, а также лиц, задержанных при попытке доставки указанного подозреваемым, обвиняемым и осужденным) при входе и выходе с территории СИЗО (тюрьмы) должен проводиться в присутствии двух понятых лицом одного пола с гражданином, вещи и одежда которого подвергаются досмотру, в присутствии должностного лица. Досмотр проводится в помещениях, исключающих доступ посторонних лиц и отвечающих правилам санитарии и гигиены.

Перед досмотром лицу должно быть предложено добровольно выдать запрещенные предметы. При отказе ему предлагается показать содержимое сумки, чемодана, дипломата, при необходимости предоставить для досмотра одежду, салон и багажник автотранспортного средства.

В случае обнаружения запрещенных предметов составляется протокол об административном правонарушении в соответствии с административным законодательством.

Изъятые при досмотре запрещенные предметы, вещества и продукты питания, до рассмотрения дела об этих правонарушениях хранятся в местах, определяемых администрацией учреждения (например, деньги, ценные вещи - в бухгалтерии, другие предметы - на складе), а после рассмотрения дела возвращаются законному владельцу, его родственникам или передаются в собственность другим лицам в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо уничтожаются в установленном порядке.

Материалы об административном правонарушении передаются в отдел режима учреждения. Одновременно принимаются меры разъяснительного характера подозреваемым, обвиняемым и осужденным, которым предназначались запрещенные предметы или которые были источником их получения.

Обыски камер подразделяются на плановые, внеплановые и контрольные. Начальником отдела режима график плановых обысков на следующий месяц доводится ДПНСИ (ДПНТ) дежурных смен и начальнику дневной смены в части, их касающейся, заранее. ДПНСИ (ДПНТ), начальники отделов и дневной смены организуют обыски камер согласно графику. Номера обыскиваемых камер доводятся до сотрудников, участвующих в проведении обысков, непосредственно перед их проведением.

При проведении обыска в камере присутствует дежурный по камере на день обыска из числа подозреваемых, обвиняемых и осужденных.

Плановые обыски проводятся сотрудниками дневной, дежурных смен или группой обыска в соответствии с планом, утверждаемым начальником СИЗО (тюрьмы). Частота проведения плановых обысков устанавливается в зависимости от особенностей зданий и сооружений учреждения, оперативной обстановки, наличия сил и средств, но при этом каждое помещение должно обыскиваться не реже двух раз в месяц.

Внеплановые обыски проводятся при получении информации, подразумевающей необходимость проведения обыска либо сведений о наличии в камере запрещенные предметов.

Контрольные обыски проводятся в порядке контроля за качеством проведенного планового обыска либо после ликвидации чрезвычайных происшествий. Контрольные обыски производятся средним и старшим начальствующим составом режимного, оперативного и воспитательного отделов. Количество контрольных обысков недолжно быть менее 1/4 от общего количества плановых обысков.

При обнаружении и изъятии во время проведения обыска бесхозяйных вещей, денег, ценностей, средств связи, зарядных устройств к ним, источников хранения информации, компьютерной техники составляется акт в 2-х экземплярах.

По факту изъятия запрещенных к хранению и использованию в СИЗО (тюрьме) вещей сотрудниками оперативной службы СИЗО (тюрьмы) в течение 10 суток проводится проверка с целью выявления владельца и каналов поступления. Для этого начальником отдела режима передается сотрудник оперативного отдела, закрепленному за камерой или участком, в котором обнаружен запрещенный предмет, акт обыска, в получении которого сотрудник оперативного отдела расписывается в Журнале проведения обысков.

Если владелец данного предмета не выявлен, деньги и ценности сдаются в бухгалтерию, вещи и техника - на склад. Один экземпляр акта подшивается в дело актов на складе.

Двери склада опечатываются, ключ хранится у начальника отдела режима, а резервный ключ - в помещении ДПНСИ (ДПНТ).

В отсутствии начальника отдела режима ДПНСИ (ДПНТ) имеет право выдавать резервный ключ начальнику СИЗО (тюрьмы) или его заместителям по режиму и по оперативной работе с записью в Книге дежурств по СИЗО (тюрьме) (указывается время выдачи и возврата ключа, а также должность лица, которому выдавался ключ).

Бесхозяйное имущество хранится в СИЗО (тюрьме) в течение шести месяцев со дня находки и изъятия. Дальнейшее распоряжение вышеуказанным имуществом осуществляется в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации, регламентирующим данное направление деятельности.

Технический осмотр каждой камеры производится ежедневно группой младших инспекторов под руководством НКО в период отсутствия в ней подозреваемых, обвиняемых и осужденных, для чего используется время их вывода на прогулку, санитарную обработку, работу либо они на время проведения технического осмотра выводятся в свободную камеру.

При производстве технического осмотра применяются деревянные киянки, щупы, другие приспособления, способствующие обнаружению запрещенных предметов и признаков подготавливаемых преступлений. Тщательно проверяются и простукиваются отсекающие и оконные решетки, стены, полы, потолки, кровати, столы, скамейки, крепления умывальников, батарей отопления, канализационные и водопроводные трубы, Выявляются признаки, указывающие на подготовку к побегу (наличие земли, крошки кирпича, строительного мусора под койками, в унитазе, отсутствие на кроватях или решетках отдельных деталей, следы надпилов, сплетенные жгуты и т.д.), к совершению нападения на сотрудников учреждения (отломанные прутья, полосы от кроватей, крюки отопительных батарей и т.д.) а также к осуществлению межкамерной связи.

Не реже одного раза в неделю проводится контрольные технические осмотры камер по графику сотрудниками из числа старшего и среднего начсостава. В тих целях за каждым сотрудником закрепляются 2-3 камеры.

В помощь сотрудникам для проведения контрольных технических осмотров могут выделяться младшие инспекторы из резервной группы дежурной смены.

Результаты ежедневных технических осмотров камер отражаются в Книге дежурств по корпусному отделению, контрольные технические осмотры - в Журнале учета контрольных технических осмотров и докладываются рапортом заместителю начальника по режиму.

При обнаружении в камере неисправностей или повреждений комендантом, НКО сообщается ДПНСИ (ДПНТ) и принимаются меры к их немедленному устранению, о чем делается запись в Книге дежурств по корпусному отделению.

«Эх бабы, бабы, несчастный вы народ!» - восклицал герой популярного советского фильма. И с ним не поспоришь, когда смотришь на женщин, вглядывающихся в небо сквозь решетку окна камеры. 982 арестантки находятся сейчас в единственном столичном женском СИЗО. А ведь среди них есть те, кто еще недавно сам носил погоны и обладал властью «казнить или миловать» - сотрудницы полиции, прокуратуры, судов, тюремщицы, чекисты и разведчицы.

В женской колонии. Кадр документального фильма канала "Совершенно секретно".

Изменился ли их взгляд на мир, когда они поменялись местами со теми, чьи судьбы вершили? Кого винят в своей злой доле и о чем мечтают? Как отмечают 8 марта и что желают другим женщинам?

Обозреватель «МК» и ведущий аналитик московского УФСИН обошли камеры и спросили обо всем этом их обитательниц.

Праздник на то и праздник, чтобы даже в самом мрачном месте в самые сложные периоды судьбы стало хоть чуточку светлее. Вот и в единственном женском СИЗО Москвы почти все арестантки в приподнятом настроении. В меню на праздничный день – гуляш с гречкой, рыбные биточки с рисом, салат из свежих моркови и капусты. Несовершеннолетние девочки дарят нам сделанные своими руками подарки и ждут чаепития с тортом. Самые маленькие, живущие в камерах совместно с мамами, получили игрушки и памперсы.

Вообще жизнь всех женщин от мала до велика заметно изменилась здесь за последний год в лучшую сторону. В камерах – новые матрасы, подушки, одеяла, сотрудники, по словам арестанток, стали ответственней и человечней. Никто не спит на полу и не мучается от холода.

То, от чего страдают здесь теперь больше всего – несправедливость. И об этом больше всего хотят говорить даже в праздничный день.

Мы идем на этот раз в камеры, где содержатся бывшие сотрудницы правоохранительных органов, к женщинам, которые сами, быть может, еще недавно вершили чужие судьбы. Теперь они – заключенные, и могут переосмыслить прошлое и рассказать, случайностью или закономерностью стали их арест и теперешнее положение.

Одна из камер. Внутри двенадцать женщин. Далеко не все из них хотят рассказывать о себе. Кто-то уходит в сторону, молча и грустно смотрит на нас. Кто-то вставляет в чужой долгий разговор краткие резкие и злые порой реплики и междометия. А те, которые хотят выговориться, часто прерывают рассказ слезами, и, пока эти слезы утирают, другие продолжают говорить

Анжела - бывший следователь ГСУ ГУ УМВД, специалист по экономическим преступлениям. Выйдя на пенсию, женщина ушла в адвокатуру, однако инкриминируемые ей эпизоды относятся еще к поре работы в следствии, когда она возглавляла следственную группу. Обвиняется в мошенничестве и получении взятки. Об обвинении рассказывает подробно и рассудительно, с легкой иронией и тенью презрения. По версии следствия, за деньги Анжела и ее подчиненные, расследуя дело об обмане дольщиков жилья, признавали потерпевшими лиц, не имевших ущерба, тем самым незаконно представляя им право на получение компенсации. Вину сама экс-следователь отрицает полностью.

- «Сверху» поступила установка, чтобы было громкое дело против полицейских, - говорит она. - Так что никакой роли не могли уже сыграть ни личностные характеристики, ни почетные грамоты, ни награды, ни многолетняя работа… Всё было предрешено заранее, хоть я продолжаю оспаривать каждый шаг следствия, каждое незаконно вынесенное решение. Конечно же, под стражей это делать многократно тяжелей, чем на свободе. В этом – и цель того, что мы здесь, под арестом. В основном обвинения против нас строятся на показаниях так называемых «досудебщиков» (тех обвиняемых, кто пошел на сделку со следствием, надеясь таким образом добиться снисхождения). Наши доводы ничего не стоят против слов «досудебщиков». Поместить под стражу – надежда следствия сломить нашу волю и заставить оговорить себя или других людей.

Анжела под стражей два года. Впрочем, есть среди женщин и те, кто сидит уже три. Мы уточняем у нее - разве, будучи следователем, не приходилось точно так же помещать подследственных под стражу? Разве не было и прежде «палочной системы» (отчета показателями?) Неужели вы были человечным и справедливым следователем, а затем на смену пришли другие? Или изменилась сама система, сама практика?

Вы можете мне не верить, но многое изменилось, - задумчиво отвечает Анжела. - Водораздел прошел в 2011-м году, когда милиция стала полицией. Вы знаете, ведь раньше мы почти никого не брали под стражу. Или лишь по очень весомым причинам. Абсурдом казалось брать на несколько лет под стражу обвиняемых в экономических преступлениях: для следователя-профессионала в этом нет ни необходимости, ни целесообразности. Дело-то не развалится, если работать нормально.

Кстати, первый арестованный был у меня через шесть лет работы. Вы знаете, а ведь я прекратила много дел! Тогда было возможным прекращать дела без последствий для самого следователя. Конечно, были нюансы: в первом квартале было нельзя прекращать дела, а под конец года – можно. А потом началась «чистка рядов». Те, кто хотел работать, как раньше, - не проходили переаттестацию. На смену пришли дилетанты. Менее опытные, более управляемые, из регионов, более жадные и голодные, кого легко было вовлечь в коммерческие схемы и организовать коррупционные потоки.

8-е марта… Например, как раз перед 8-м марта арестовывают, скажем, 5-6 фур с контрабандными цветами. А накануне праздника – звонок из прокуратуры: снимайте арест! Пропускайте цветы! Никто из нас не шел никогда на это. А эти, молодые, они шли и снимали, они не привыкли думать о последствиях. Но в итоге и они сидят теперь рядом на тюремных кроватях. Вот они, наши дознавательницы. Ира, расскажи.

Нам спускали показатели, - вступает сокамерница. - 5 дел по такой статье, 5 – по такой, 5 – по другой. И вот, допустим, у нас только 3. Тогда мы звонили участковому, говорили: «Нужен бомж». Делали запрос в магазин, оттуда присылалась флешка якобы с записью совершенного преступления, но на самом деле никакой записи там не было. А мы описывали, расшифровывали, как будто есть. Спросят: где запись? Ответим: камеры неисправные, компьютеры старые. Но обычно никто не проверял.

Или вот эта статья 327 часть 3. Участковые сами находили, брали узбеков, киргизов, делали им левые патенты. Потом сами же их и арестовывали. Потом сами штрафы за них платили. Всё во имя статистики. А прокуратура… Что – прокуратура? Цена прокуратуры – за десять уголовных дел четыре колеса для БМВ. Мне не очень нравилось. Но начальник говорил: делай так, делай. Не хочешь делать – пиши рапорт на увольнение. Я хотела написать, но заартачилась, не для этого я училась в институте МВД. И вот – я здесь. А тут наших много было. Лена, Вика, два участковых… А система продолжает жить.

Понимаете, следователь от сомнительного предложения один раз может отказаться, - говорит бывший следователь СУ одного из московских округов Татьяна: - И второй раз может отказаться, если есть сила воли. А на третий скажут: увольняйся. Что, не хочешь увольняться? Ну что ж, ты сам так решил…

В камере есть даже эксперт. Часто на вашей памяти сажали женщин-экспертов? На нашей это едва ли не первый случай.

Отец хотел, чтоб я стала милиционером, у нас – династия, - начинает Катерина, эксперт-криминалист ЭКЦ МВД с 23 летним стажем, подполковник. - Поступила в адъюнктуру НИИ МВД, специализация – девятка, уголовный процесс и криминалистика. Научные статьи, конференции, в сфере деятельности – общение с адвокатами. Нарвалась на одного, оказался мошенником. Телефонный разговор шел в сфере графологии, подделки подписей, пожалела его, версия была такая: друг дал в долг большую сумму и потерял расписку. Можно ли восстановить документ, пройдет ли экспертизу подделанная подпись? Я сказала: нет, я такую экспертизу делать не буду.

Но да, я поделилась координатами тех, кто, возможно, стал бы. Мало ли таких контор? Это было в 2012-м году. Звонок от следователя раздался в 2015-м, когда я уже перешла работать в Министерство Обороны. Меня обвинили в том, что я сфальсифицировала подпись… за семь тысяч рублей.

«Досудебщик» оговорил меня, но условий сделки не выполнил полностью (отказывался затем от показаний, просил у меня публично прощения), так что получил 14 лет. Моя статья – «пособничество в покушении на мошенничество». Прокурор запросил мне 4 года, судья дала четыре с половиной. Почему дал больше запрошенного? Я не успела его спросить (грустно улыбается).

Вы знаете, с нами вообще беда, - резюмирует Анжела.- Наши дела расследует Следственный комитет, и его сотрудники прямо говорят: «Мы вас ненавидим. Вы будете сидеть. Мы вас будем сажать». Как будто создали специального монстра, который с удовольствием уничтожает тебя. Это такая организация, которая легко «продавливает» дела в судах, они ведь дела и против судей ведут.

Есть среди «бывших сотрудниц» и тюремщицы. Вот Тамара, прапорщик внутренней службы.

А я работала в московском следственном изоляторе десять лет. Вину не отрицаю: пронесла в СИЗО три телефона, получила за это 70 тысяч. Жилья не было, повышения по службе добиться не удавалось. Мне срочно нужны были деньги. Срочно… вы хотите узнать, зачем? Не хотите? Ну ладно… Хотела кушать. Вот просто так – «хотела кушать». Можете считать издевательством, но я не издевалась. Знаете, те, кто говорил до меня, взывают к справедливости. А я – к милосердию. Мне дали три года лишения свободы. Зачем? Я виновата, но кому я опасна? Я просила любое не связанное с лишением свободы наказание, я раскаивалась. Но мне дали три года лишения свободы. Я поеду в Кунгур отбывать наказание.

Для бывших сотрудниц правоохранительных органов создан специальный отряд лишь в одной исправительной колонии в России, под Кунгуром в поселке с говорящим названием Дальний в Пермской области. Это – очень далеко от Москвы. Не раз женщины обращались к ФСИН России с коллективной просьбой создать такой отряд где-нибудь поближе. В настоящее время их вопрос – в рассмотрении. Бывшие сотрудницы правоохранительных органов не могут остаться работать в следственных изоляторах в отрядах хозяйственного обслуживания, в отличие от других «первоходок». Закон запрещает.

Часто они обращаются с заявлениями «разбээсить» их, считать обычными арестантками, тогда они могли бы остаться вблизи от своих детей, мужей, пожилых подчас родителей. Ради этого они готовы трудиться с утра до ночи, мыть, красить стены, шить, готовить, подметать – лишь бы не уезжать под Кунгур. Но закон не знает такой процедуры – «исключить из бывших сотрудников». Если ты бывший сотрудник – то останешься им навсегда.

8 марта в газете «Петровка, 38» в 2012-м году про меня разместили статью, - вдруг вспоминает Анжела. - Большую, на разворот. Называлась «Ее выбор – следствие». Я так гордилась этой статьей в газете. Могла ли я подумать, что спустя шесть лет буду рассказывать о ней в СИЗО?

Еще одна «бээсница» - другая Татьяна. По ее словам, ей сделали недвусмысленное предложение подбросить меченые купюры неугодному руководителю, в кабинет которого она была вхожа. Возможно, руководителя хотели убрать для модернизированной организации коррупционных потоков.

Татьяне предложение не понравилось. Этим она не пришлась по душе УСБ по ЮЗАО. После множества перипетий, которые она пыталась пережить, многочисленных вызовов и опросов, ее вызвали в УСБ вновь, пообещав, что это – в последний раз. Там, по словам Татьяны, у нее стали отбирать телефон и диктофон, били руками и ногами, выламывали гелевые ногти, с силой зажимали между собой на диване. Это делали мужчины, сотрудники.

Татьяну увезли в больницу по «скорой». Об этом тогда она рассказала одной газете. Через месяц ее арестовали (обвинили в мошенничестве), при этом дом был окружен силами ОМОН, а ГУ МВД по Москве подало против Татьяны гражданский иск о защите чести, достоинства и деловой репутации, требуя опровержения сведений, изложенных в интервью. Гражданское дело Татьяна выиграла, но с тех пор уже больше двух лет содержится в СИЗО, постепенно теряя подорванное здоровье.

У нас есть молодая женщина, она не готова пока говорить, - хором вспоминают арестантки. - У нее, когда ее привезли в СИЗО, вся грудь была лиловой. Вы видели когда-нибудь, чтоб женщину били так, чтоб грудь была как одна гематома – от ключиц до сосков? Вот так ее били…

Меня били всего один день, а ее – три, - добавляет Татьяна. - Я докажу свою невиновность, выйду, реабилитируюсь и больше ни ногой в правоохранительные органы! Хватит.

А я всё докажу – и вернусь, - говорит Екатерина. - Я буду работать про профессии. Это – моё призвание и мой долг. И стране я нужна.

Господи, как стыдно… стыдно за наше следствие, - снова вступает Анжела. - За то, что за показателями не видят и не слышат людей, калечат, ломают жизни… Была Профессия. Было Наставничество. Стало наушничество. Стало стукачество. Не к кому прийти с проблемой, за советом. Побеседовал по душам? Напиши на собеседника рапорт первым, пока он не написал на тебя…

Вы спрашивали, что женщинам на 8-е марта пожелаю? Лучше мужчинам. Ведь было сказано: в жизни надо любить трех женщин – свою мать, мать своих детей и Родину. Что ж вы не любите-то нас так?.. Кому это я? Да всем. В первую очередь – Следственному комитету. Но так будет всегда, пока суды не начнут реально контролировать эту систему. Когда закончится эта круговая порука. А нужно ли им это?

Еще когда женщины работали следователями и ходили в СИЗО, сотрудники «Бутырки» провели им экскурсию. Показали камеры, где когда-то расстреливали, и сказали: «После тех событий здесь деревья желтые, осенние всегда. Они это видели, они это помнят, и с тех пор они пожелтели и никогда больше не станут зелеными». Многие женщины с тех пор никогда не забывали про те деревья. И сейчас они мечтают, чтобы однажды, весной, они зацвели. А самих женщин отпустили к детям и мужьям хотя бы по амнистии.

Всем добрый вечер, роды мои были первые и сразу адекватно описать их сложно, созрела я до этого только через 11 месяцев. Под кат не убрать с телефона, модераторы уберите пожалуйста. Беременность моя протекала в принципе хорошо, токсикоз правда мучал долго, ну и отеки в конце беременности. Итак начну с того, что шла 38 неделя моей беременности, было тяжело ходить, дышать, короче тяжело было все, даже пальцем на ноге шевелить...

"У нее было сердце"...

Я с ранних студенческих лет усвоила, что врач - это человек без границ. Помню огромное впечатление, которые произвели на меня книги Германа. Я почему-то тогда решила, что именно таким должен быть врач. Вернее не так. Врач. Именно Врач. С большой буквы. Всегда! И этот всепонимающий, всепрощающий человек, всегда выше будничной низости, грязи, подлости, имеющий мудрость смириться с неизбежным - для меня этот образ свят. И непоколебим. С этими убеждениями я вышла из университета, потом из интернатуры. И каждый день захожу...

«Мне позвонили напрямую оттуда, из СИЗО. Потом она (звонившая арестантка - V) сдала сотовый телефон. Она написала заявление о том, что начинает голодовку. Она жаловалась на унижения, на «дрессировку», на незаконные требования администрации», - сказала Vласти Семенова.

По словам правозащитника, «незаконные требования» заключались «приседаниях» и «раздеваниях». «Женщины рассказали, что проверки, которые у них проводятся, проходят в унизительной форме. Бесконечная дрессировка, как собак. Незаконные требования администрации. Во время досмотра - приседания, раздевания. Чуть ли не в гинекологическое кресло сажают. Медосмотр снимают на камеру. У меня вопрос: зачем нужен такой обыск, если это закрытое учреждение? Туда в принципе ничего не может попасть незаконно», - говорит Семенова.

Два дня назад директор департамента государственного языка и информации министерства внутренних дел (МВД) Алмас Садубаев в официальной рассылке для СМИ опроверг заявление Семеновой о голодовке и избиении женщин в учреждении ЛА-155/1 в Алматы. Он сообщил, что одна из арестованных была водворена в дисциплинарный изолятор за неоднократные нарушения режима содержания. «Трое ее сокамерниц, в том числе беременная, в знак протеста нанесли себе незначительные раны. Голодовку никто не объявлял, вены не вскрывал. В присутствии руководства ДУИС по городу Алматы, представителя органа прокуратуры медицинскими работниками проведен медицинский осмотр вышеуказанных женщин, телесные повреждения не выявлены. По данному факту МВД проводится служебное расследование», - сказал Садубаев.

В телефонном интервью Vласти на вопрос о том, какова цель служебного расследования МВД, если информация уже опровергнута, Садубаев ответил: «Это я не могу сказать вам точно. Вообще заранее ничего не могу сказать». Кроме того, Садубаев сообщил, что рассылка об опровержении голодовки и избиении женщин в СИЗО была основана на служебном расследовании ДУИС, сейчас же расследование проводит МВД. «Специальное служебное расследование проводится министерством внутренних дел. Это не ДУИС, не КУИС, а само министерство, мы проводим», - дополнил Садубаев.

Семенова, в свою очередь, настаивает на своем. «Это не мое голословное утверждение. В случае чего я все смогу доказать. Я прекрасно отдаю отчет своим действиям. Когда я звонила в прокуратуру, мне сказали, что будут связываться со мной, держать в курсе, но пока ничего не было. Мне это обещали. И эту запись я могу потом в прокуратуру тоже предоставить», - подчеркнула она.

Слова Садубаева о том, что одна из арестанток попала в изолятор за неоднократные нарушения режима, она прокомментировала так: «Что является нарушением по их понятиям? Законные действия администрации или незаконные? Зачастую это незаконные действия».

К моменту написания поста Семеновой - 9 января - женщины, по ее словам, голодали уже четыре дня.

«После моего заявления пришел (в СИЗО - V) прокурор. Из ДУИС приехали. Вечером приехали сотрудники службы безопасности, официально взяли заявления (о нарушениях - V). Они там написали о факте вымогательства еще», - добавила Семенова.