Что было до пасхи на руси. Пасха: традиции и обычаи в России

За годы советской власти, когда светлый праздник Воскресения Христова находился под запретом, а милиция и "люди в штатском" дежурили в пасхальную ночь возле церквей, чтобы не допустить в храмы молодежь, традиции празднования Пасхи были во многом утрачены.

Празднование Пасхи было установлено еще в апостольские времена. Древние христиане особо почитали не только сам день Воскресения, но и всю Светлую седмицу, на которой они ежедневно собирались для общественного богослужения. Чтобы не нарушить святости великого торжества, во время Светлой седмицы запрещались неблагочестивые развлечения. Шестым Вселенским Собором (691 г.) постановлено для верных: "От святого дня Воскресения Христа Бога нашего до недели Новые, во всю седмицу во святых церквах непрестанно упражняться во псалмах и пениях и песнях духовных, радуяся и торжествуя во Христе и чтению Божественных писаний внимая и святыми тайнами наслаждаясь. Ибо таким образом со Христом и мы купно воскреснем и вознесемся. Того ради отнюдь в реченные дни да не бывает конское ристание, или иное народное зрелище"... Со временем строгие запреты на развлечения были отменены.

На Руси празднование Пасхи было введено в конце Х века. У нас Пасха с самого начала отмечалась широко, ибо являлась любимейшим народным праздником, когда "душа русская как бы растворяется и смягчается в теплых лучах Христовой любви и когда люди всего больше чувствуют живую, сердечную связь с великим Искупителем мира".

Пасху встречали во всяком уголке – от Кремлевского дворца до самого бедного дома праздник разливался по Руси. Иностранный путешественник в своей книге о России, вышедшей в Лейпциге в 1620 г., писал так: "По всем городам и деревням страны, на всех больших и малых улицах русские ставят несколько тысяч бочек и котлов с вареными в густую яйцами, окрашенными в красный, синий, желтый, зеленый и разные другие цвета, а некоторые из них позолоченные и посеребренные. Прохожие покупают их, сколько нужно кому, а ни одного яйца не берегут для себя, потому что во всю Пасху все люди, богатые и бедные, дворяне и простолюдины, мужчины и женщины, парни и девушки, слуги и служанки, носят при себе крашеные яйца, где бы они ни были, куда бы ни шли, а при встрече с кем-нибудь, знакомым или незнакомым, здороваются, говорят: "Христос воскресе!", а тот отвечает: "Воистину воскресе!", и дают друг другу яйца, целуются и ласкаются между собою, а потом каждый идет своей дорогой, пока не повстречается опять с кем-нибудь и не исправит такого же обряда, так что иногда тратит до 200 яиц в день. Они так свято и крепко держатся этого обычая, что считают величайшею невежливостью и обидой, если кто, повстречав другого, скажет ему вышеупомянутые слова и даст ему яичко, а этот не возьмет и не захочет поцеловаться с ним, кто бы он ни был, княгиня ли, или другая знатная женщина, или девица. Они делают это 14 дней кряду".

Торжественно праздновали Пасху русские цари. "После заутрени в Успенском соборе государь "творил целование во уста" с патриархом и властями, то есть митрополитами, архиепископами и епископами, а архимандритов, игуменов и протопопа Успенского с собором жаловал к руке, причем всем жаловал красные яйца. – пишет в своей книге А.П. Аксенов. – Бояре, окольничие и все, кто молился в соборе, подходили к патриарху, целовали его в руки и получали либо золоченые, либо красные яйца – высшие по три, средние по два, а младшие по одному... После заутрени из Успенского собора государь вместе с многочисленным "чином" шествовал в собор Архангельский, где, соблюдая древний обычай, прикладывался к иконам и святым мощам и "христосовался с родителями", то есть поклонялся их гробам.... На другой или третий день праздника, а чаще всего в среду Светлой недели, государь принимал в Золотой палате, в присутствии всего царского чина, патриарха и духовных властей, приходивших с приносом или дарами: образами, крашенными и расписанными яйцами. Приходили многочисленные делегации от монастырей, от подворий, гости из всех русских городов...".

Особенно трепетно относилась к празднику Воскресения Христова деревня, где "живее чувствуется связь со старинными обычаями, и где крепче стоит православная вера". В деревнях приготовления к Пасхе велись очень тщательно и загодя. Всю Страстную седмицу крестьяне приводили в нарядный вид свои жилища: белили печи, мыли лавки, скоблили столы и т.п. В это время мужики заготавливали дрова, хлеб и корм для скотины. В субботу всем миром шли в церковь святить куличи, яйца и пасху. Все приготовленное клали на большое блюдо, перевязывали специальным расшитым полотенцем, украшали цветами. К вечеру Великой субботы народ спешил в церковь слушать чтение "страстей". Пасхальная ночь получалась особенно торжественной и красивой – зажженные фонари и костры освещали церковь и колокольню. С первым ударом колокола народ устремлялся в храм слушать утреню. Возле иконостаса и около церковных стен расставлялась принесенная для освящения пасхальная снедь. Ровно в 12 часов, после утрени, в ограде начинали палить из пушки или из ружей. Все присутствующие в церкви осеняли себя крестным знамением, и тогда под звон колоколов раздавалось "Христос Воскресе". После окончания литургии начиналось освящение куличей и пасх.

Освятив куличи, каждый православный должен был, еще не заходя домой, побывать на кладбище и похристосоваться с покойными родителями. На могилках оставляли кусок пасхи и кулича (обязательно освященного, ведь, не пройдя освящения, кулич так и остается всего лишь сдобным пирогом). Лишь после этого можно было идти домой – христосоваться и разговляться с домашними. К разговенью матери всегда будили детей (даже самых маленьких), приговаривая: "Вставай, детеночек, подымайся, нам Божинька пасочки дал".

На протяжении всей Светлой седмицы в деревнях служили пасхальные молебны. Батюшки ходили по крестьянским избам в сопровождении "оброшников" и "оброшниц", которых иначе называли "богоносцами", потому что они носили иконы. Богоносцы одевались во все чистое и давали зарок не пить вина. "Ходить под Богом" считалось за благочестивый подвиг, ношение икон в течение всей Светлой недели приравнивалось к седьмой части пути в Иерусалим.

Пасхальные гуляния начинались лишь после того, как молебны были отслужены. "Взрослые "гостюют" друг у друга, без меры пьют водку, поют песни и с особенным удовольствием посещают колокольню, где и трезвонят с раннего утра до 4-5 часов вечера", – свидетельствуют историки. Звонить в колокола было излюбленным пасхальным развлечением: "В течение всей Светлой седмицы на колокольне толпятся парни, девушки, мужики, бабы и ребятишки: все хватаются за веревки и подымают такой трезвон, что батюшка то и дело посылает дьячков унять развеселившихся православных и прогнать их с колокольни". Еще одной любимой забавой было катание яиц. Яйца катали с какого-нибудь бугорочка или делали специальные лоточки. Если скатившееся яйцо ударялось о какое-нибудь из лежащих на земле, играющий брал это яйцо себе. В XVII в. были выпущены указы, запрещающие крестьянам биться пасхальными яйцами, поскольку этот обычай не имеет ничего общего с догматами веры. Но указы не принесли никаких результатов. Кстати, когда-то и хороводы на Пасху водить не разрешалось, так как это считалось языческим обрядом. Но позже именно с Пасхи начинались хороводы. Зато не бывало Пасхи без качелей. Едва ли не в каждом дворе устраивали качели для детей, а в традиционном месте загодя вкапывались столбы, навешивались веревки, прикреплялись доски – возводились общественные качели. Также на Пасху играли в орлянку и карты, хотя это и не поощрялось.

И, конечно, трудно себе представить это светлый праздник без гостей. На Пасху было принято обязательное приглашение в гости кумовьев и сватов. Историки указывают, что в этом отношении Пасха имеет много общего с Масленицей, когда точно так же домохозяева считают долгом обмениваться визитами со сватами, но на Пасху приглашают даже будущих сватов.

Вся пасхальная неделя проходила в радостных встречах и обильных трапезах, люди дарили друг другу гостинцы.

Главный праздник христианского календаря глубоко запечатлен в народной душе. Он нашел светлое отражение у поэтов и писателей. Об особом отношении к нему говорит и тот факт, что даже во времена агрессивного атеизма, борьбы с религией и верующими его все равно отмечали и достаточно широко - пекли куличи, готовили пасху, красили яйца и носили их святить в церковь.

По старинному народному поверью, на Пасху Христос в нищенском рубище странствует по земле и заходит в дома к людям в виде странника или нищего, чтобы испытать людское милосердие. Поэтому праздничные яства на Руси всегда готовили в изобилии, чтобы иметь возможность угостить каждого пришедшего в дом. В прежние времена в пасхальные дни нужно было особенно позаботиться о нищих и больных, а также людях, оказавшихся в заключении. В больницы и тюрьмы посылались в огромном количестве подарки - куличи, пироги, яйца.

Сыр и яйца - это первая пища, которую верующие вкушают после 40-дневного поста. Пасхальное яичко - символ Воскресения Христова. Окрашенное красной краской яйцо - знак пасхальной радости о победе над смертью. Обычай на Пасху обмениваться яйцами, по преданию, обязан святой Марии Магдалине, которая, представ перед императором Тиверием, поднесла ему красное яичко с приветствием: "Христос воскресе!"

Cамый главный праздник

Пасха - самый главный праздник христианского года, в основе которого лежит евангельское повествование о чудесном воскресении Иисуса Христа, распятого на кресте. Ученики и последователи Христа восприняли Его смерть как искупление грехов мира, а воскресение - как победу над силой зла и дарование Богом вечной жизни. Иисус Христос, принеся Себя в жертву на кресте, даровал людям избавление от вечной смерти и проклятия - неизбежных последствий человеческого греха.

Самый древний праздник

Пасха является не только самым главным, но и самым древним из всех христианских праздников. Он был установлен и отмечался уже во времена апостолов. Древняя Церковь под именем Пасхи соединяла два воспоминания: первое - о страдании, а второе - о Воскресении Иисуса Христа. Празднованию Пасхи посвящались как дни, предшествующие торжеству Воскресения Христова, так и следующие за ним. В зависимости от характера воспоминания, каждый этап праздника имел свое наименование - Пасха Страданий (иначе, - Пасха Крестная) и Пасха Воскресения. Первый этап праздника отмечался постом и покаянием, а второй - праздничными торжествами.

Пасха у первых христиан

В первые века христианские общины отмечали Пасху в разное время. На Востоке, в Малоазийских Церквах, ее праздновали одновременно с Пасхой иудейской - 14 нисана по еврейскому календарю, независимо от того, на какой день недели выпадал праздник. Западная Церковь отмечала Пасху в первое воскресенье после весеннего равноденствия. Первая попытка установить для всех Церквей единое правило празднования Пасхи была предпринята св. Поликарпом, епископом Смирнским, в середине II века. Но окончательное решение о едином праздновании Пасхи было принято только на Первом Вселенском Соборе, проходившем в г. Никее (современный г. Изник, Турция) в 325 г. Собор постановил, что Пасха должна отмечаться в первое воскресенье после весеннего равноденствия и полнолуния при условии, чтобы она никогда не совпадала с иудейской Пасхой. Таким образом, Пасха является подвижным праздником, выпадающим каждый год на разные числа в период с 22 марта по 25 апреля. Эти числа определяются по особой таблице, Пасхалии, в которой указаны даты празднования Пасхи на много лет вперед.

Пасхальное богослужение

Пасхальное богослужение отличается особой торжественностью. Перед его началом в храмах зажигаются все светильники, и люди, находящиеся в храме, стоят со свечами в знак особой духовной радости. Со времен апостолов пасхальное богослужение совершается ночью. Подобно древнему избранному народу, бодрствовавшему в ночь своего избавления от египетского рабства, христиане тоже бодрствуют в священную для них ночь Воскресения Христова.

Богослужение начинается с крестного хода - торжественной процессии вокруг храма с фонарем, хоругвями, Евангелием, иконами Воскресения Христова и Божией Матери, с пением канона Пасхи. Верующие приветствуют друг друга словами "Христос воскресе!", на которые следует ответ: "Воистину воскресе!". В конце богослужения совершается освящение артоса (греч. "хлеб") - большой просфоры с изображением Креста или Воскресения Христова, которая затем устанавливается в храме на аналое вместе с иконой праздника. Артос является напоминанием того, что Иисус Христос Своей Крестной смертью и Воскресением стал для христиан истинным Хлебом вечной жизни. В Светлую Субботу артос дробится и раздается всем верующим.

Основные пасхальные торжества продолжаются в течение всей последующей недели, называемой Светлой седмицей, и заканчиваются на восьмой день - в воскресенье (второе воскресенье после Пасхи).

Светлый праздник Воскресения Христова получил отображение в стихах многих русских поэтов - разных эпох и разных творческих направлений. К этой теме обращались Аполлон Майков, Владимир Соловьев, Иван Бунин, Константин Бальмонт, Михаил Кузьмин, Сергей Есенин и другие. Вот лишь несколько примеров:

Владимир Соловьев

Воскресшему

Лучей блестящих полк за полком
Нам шлет весенний юный день,
Но укрепляет тихомолком
Твердыню льда ночная тень.

Земля чернеет меж снегами,
Но этот траур веселит,
Когда победными лучами
Весны грядущей он залит.

Души созревшего расцвета
Не сдержит снег седых кудрей,
Лишь эту смесь зимы и лета
Осветит взор твоих очей.

Аполлон Майков

Христос Воскрес!

Повсюду благовест гудит,
Из всех церквей народ валит.
Заря глядит уже с небес...

С полей уж снят покров снегов,
И реки рвутся из оков,
И зеленее ближний лес...
Христос Воскрес! Христос Воскрес!

Вот просыпается земля,
И одеваются поля,
Весна идет, полна чудес!
Христос Воскрес! Христос Воскрес!

Княжна Елена Горчакова

Воскресение Христово

В день Пасхи, радостно играя, Высоко жаворонок взлетел,
И в небе синем, исчезая,
Песнь воскресения запел.

И песнь ту громко повторяли
И степь, и холм, и темный лес.
"Проснись, земля, – они вещали, –
Проснись: Твой Царь, твой Бог воскрес!

Проснитесь, горы, долы, реки,
Хвалите Господа с Небес.
Побеждена им смерть вовеки –
Проснись и ты, зеленый лес.

Подснежник, ландыш серебристый,
Фиалка – зацветите вновь
И воссылайте гимн душистый
Тому, Чья заповедь – любовь".

Великий князь Константин Константинович Романов (К.Р.)

Тебе, Воскресшему, благодаренье!
Минула ночь, и новая заря
Да знаменует миру обновленье
В сердцах людей любовию горя.

Хвалите Господа с Небес
И пойте непрестанно:
Исполнен мир Его чудес
И славы несказанной.

Хвалите сонм Бесплотных Сил
И Ангельские лики:
Из мрака скорбного могил
Свет воссиял великий.

Хвалите Господа с Небес,
Холмы, утесы, горы!
Осанна! Смерти страх исчез,
Светлеют наши взоры.

Хвалите Бога, моря даль
И океан безбрежный!
Да смолкнут всякая печаль
И ропот безнадежный!

Хвалите Господа с Небес
И славьте, человеки!
Воскрес Христос!
Христос Воскрес!
И смерть попрал навеки!

Сергей Есенин

Пасхальный благовест

Колокол дремавший
Разбудил поля,
Улыбнулась солнцу
Сонная земля.

Понеслись удары
К синим небесам,
Звонко раздается
Голос по лесам.

Скрылась за рекою,
Бледная луна,
Звонко побежала
Резвая волна.

Тихая долина
Отгоняет сон,
Где-то за дорогой
Замирает звон.

Константин Бальмонт

Вербы

Вербы овеяны
Ветром нагретым,
Нежно взлелеяны
Утренним светом.

Ветви пасхальные,
Нежно-печальные,
Смотрят веселыми,
Шепчутся с пчелами.

Кладбище мирное
Млеет цветами,
Пение клирное
Льется волнами.

Светло-печальные
Песни пасхальные,
Сердцем взлелеяны,
Вечным овеяны.

Благовест

Я ждал его с понятным нетерпеньем,
Восторг святой в душе своей храня,
И сквозь гармонию молитвенного пенья
Он громом неба всколыхнул меня.

Издревле благовест над Русскою землею
Пророка голосом о небе нам вещал;
Так солнца луч весеннею порою
К расцвету путь природе освещал.

К тебе, о Боже, к Твоему престолу,
Где правда, Истина светлее наших слов,
Я путь держу по Твоему глаголу,
Что слышу я сквозь звон колоколов.

Иван Бунин

Христос воскрес!

Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют.
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов, и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!

Алексей Плещеев

Как солнце блещет ярко,
Как неба глубь светла,
Как весело и громко
Гудят колокола.

Немолчно в Божьих храмах
Поют "Христос Воскресе!"
И звуки дивной песни
Доходят до небес.

Михаил Кузмин

Пасха

На полях черно и плоско,
Вновь я Божий и ничей!
Завтра Пасха, запах воска,
Запах теплых куличей.

Прежде жизнь моя текла так
Светлой сменой точных дней,
А теперь один остаток
Как-то радостно больней.

Ведь зима, весна и лето,
Пасха, пост и Рождество,
Если сможешь вникнуть в это,
В капле малой – Божество.

Пусть и мелко, пусть и глупо,
Пусть мы волею горды,
Но в глотке грибного супа –
Радость той же череды.

Что запомнил сердцем милым,
То забвеньем не позорь.
Слаще нам постом унылым
Сладкий яд весенних зорь.

Будут трепетны и зорки
Бегать пары по росе
И на Красной, Красной горке
Обвенчаются, как все.

Пироги на именины,
Дети, солнце... мирно жить,
Чтобы в доски домовины
Тело милое сложить.

В этой жизни Божья ласка
Словно вышивка видна,
А теперь ты, Пасха, Пасха,
Нам осталася одна.

Уж ее не позабудешь,
Как умом ты не мудри.
Сердце теплое остудишь –
Разогреют звонари.

И поют, светлы, не строги:
Дили-бом, дили-бом бом!
Ты запутался в дороге,
Так вернись в родимый дом.

Замечательные свидетельства о том, как самый главный православный праздник встречали в первопрестольной столице, оставил в своей книге "Лето Господне" русский писатель Иван Шмелев. Вот как он рассказывает об этом:

"Пост уже на исходе, идет весна. Прошумели скворцы над садом, - слыхал их кучер, - а на Сорок Мучеников прилетели и жаворонки. Каждое утро вижу я их в столовой: глядят из сухарницы востроносые головки с изюминками в глазках, а румяные крылышки заплетены на спинке. Жалко их есть, так они хороши, и я начинаю с хвостика. Отпекли на Крестопоклонной маковые "кресты", - и вот уж опять она, огромная лужа на дворе. Бывало, отец увидит, как плаваю я по ней на двери, гоняюсь с палкой за утками, заморщится и крикнет:

Косого сюда позвать!..

Василь-Василич бежит опасливо, стреляя по луже глазом. Я знаю, о чем он думает: "ну, ругайтесь... и в прошлом году ругались, а с ней все равно не справиться!"

Старший прикащик ты - или... что? Опять у тебя она? Барки по ней гонять?!

Сколько разов засыпал-с!.. - оглядывает Василь-Василич лужу, словно впервые видит, - и навозом заваливал, и щебнем сколько транбовал, а ей ничего не делается! Всосет - и еще пуще станет. Из-под себя, что ли, напущает?.. Спокон веку она такая, топлая... Да оно ничего-с, к лету пообсохнет, и уткам природа есть...

Отец поглядит на лужу, махнет рукой.

Кончили возку льда. Зеленые его глыбы лежали у сараев, сияли на солнце радугой, синели к ночи. Веяло от них морозом. Ссаживая коленки, я взбирался по ним до крыши сгрызать сосульки. Ловкие молодцы, с обернутыми в мешок ногами, - а то сапоги изгадишь - скатили лед с грохотом в погреба, завалили чистым снежком из сада и прихлопнули накрепко творила.

Похоронили ледок, шабаш! До самой весны не встанет.

Им поднесли по шкалику, они покрякали:

Хороша-а... Крепше ледок скипится.

Прошел квартальный, велел: мостовую к Пасхе сколоть, под пыль! Тукают в лед кирками, долбят ломами - до камушка. А вот уж и первая пролетка. Бережливо пошатываясь на ледяной канавке, сияя лаком, съезжает она на мостовую. Щеголь-извозчик крестится под новинку, поправляет свою поярку и бойко катит по камушкам с первым веселым стуком.

В кухне под лестницей сидит гусыня-злюка. Когда я пробегаю, она шипит по-змеиному и изгибает шею - хочет меня уклюнуть. Скоро Пасха! Принесли из амбара "паука", круглую щетку на шестике, - обметать потолки для Пасхи. У Егорова в магазине сняли с окна коробки и поставили карусель с яичками. Я подолгу любуюсь ими: кружатся тихо-тихо, одно за другим, как сон. На золотых колечках, на алых ленточках. Сахарные, атласные...

В булочных - белые колпачки на окнах с буковками - X. В. Даже и наш Воронин, у которого "крысы в квашне ночуют", и тот выставил грязную картонку: "принимаются заказы на куличи и пасхи и греческие бабы"! Бабы?.. И почему-то греческие! Василь-Василич принес целое ведро живой рыбы - пескариков, налимов, - сам наловил наметкой. Отец на реке с народом. Как-то пришел, веселый, поднял меня за плечи до соловьиной клетки и покачал.

Ну, брат, прошла Москва-река наша. Плоты погнали!..

И покрутил за щечку.

Василь-Василич стоит в кабинете на порожке. На нем сапоги в грязи. Говорит хриплым голосом, глаза заплыли.

Будь-п-койны-с, подчаливаем... к Пасхе под Симоновом будут. Сейчас прямо из...

Из кабака? Вижу.

Никак нет-с, из этого... из-под Звенигорода, пять ден на воде. Тридцать гонок березняку, двадцать сосны и елки, на крылах летят-с!.. И барки с лесом, и... А у Паленова семнадцать гонок вдрызг расколотило, вроссыпь! А при моем глазе... у меня робята природные, жиздринцы!

Отец доволен: Пасха будет спокойная. В прошлом году заутреню на реке встречали.

С Кремлем бы не подгадить... Хватит у нас стаканчиков?

Тыщонок десять набрал-с, доберу! Сала на заливку куплено. Лиминацию в три дни облепортуем-с. А как в приходе прикажете-с? Прихожане летось обижались, лиминации не было. На лодках народ спасали под Доргомиловом... не до лиминации!..

Нонешнюю Пасху за две справим!

Говорят про щиты и звезды, про кубастики, шкалики, про плошки... про какие-то "смолянки" и зажигательные нитки.

Истечение народа будет!.. Приман к нашему приходу-с.

Давай с ракетами. Возьмешь от квартального записку на дозволение. Сколько там надо... понимаешь?

Красную ему за глаза... пожару не наделаем! - весело говорит Василь-Василич. - Запущать - так уж запущать-с!

Думаю вот что... Крест на кумполе, кубастиками бы пунцовыми?..

П-маю-с, зажгем-с. Высоконько только?.. Да для Божьего дела-с... воздаст-с! Как говорится, у Бога всего много.

Щит на крест крепить Ганьку-маляра пошлешь... на кирпичную трубу лазил! Пьяного только не пускай, еще сорвется.

Нипочем не сорвется, пьяный только и берется! Да он, будь-п-койны-с, себя уберегет. В кумполе лючок слуховой, под яблочком... он, стало быть, за яблочко причепится, захлестнется за шейку, подберется, ко кресту вздрочится, за крест зачепится-захлестнется, в петельке сядет - и качай! Новые веревки дам. А с вами-то мы, бывало... на Христе-Спасителе у самых крестов качали, уберег Господь.

Прошла "верба". Вороха роз пасхальных, на иконы и куличи, лежат под бумагой в зале. Страстные дни. Я еще не говею, но болтаться теперь грешно, и меня сажают читать Евангелие. "Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду...". Я не могу понять: Авраам же мужского рода! Прочтешь страничку, с "морским жителем" поиграешь, с вербы, в окно засмотришься. Горкин пасочницы как будто делает! Я кричу ему в форточку, он мне машет.

На дворе самая веселая работа: сколачивают щиты и звезды, тешут планочки для - X. В. На приступке сарая, на солнышке, сидит в полушубке Горкин, рукава у него съежены гармоньей. Называют его - "филенщик", за чистую работу. Он уже не работает, а так, при доме. Отец любит с ним говорить и всегда при себе сажает. Горкин поправляет пасочницы. Я смотрю, как он режет кривым резачком дощечку.

Домой помирать поеду, кто тебе резать будет? Пока жив, учись. Гляди вот, винограды сейчас пойдут...

Он ковыряет на дощечке, и появляется виноград! Потом вырезает "священный крест", иродово копье и лесенку - на небо! Потом удивительную птичку, потом буковки - X. В. Замирая от радости, я смотрю. Старенькие у него руки, в жилках.

Учись святому делу. Это голубок, Дух-Свят. Я тебе, погоди, заветную вырежу пасочку. Будешь Горкина поминать. И ложечку тебе вырежу... Станешь щи хлебать - глядишь, и вспомнишь.

Вот и вспомнил. И все-то они ушли...

Я несу от Евангелий страстную свечку, смотрю на мерцающий огонек: он святой. Тихая ночь, но я очень боюсь: погаснет! Донесу - доживу до будущего года. Старая кухарка рада, что я донес. Она вымывает руки, берет святой огонек, зажигает свою лампадку, и мы идем выжигать кресты. Выжигаем над дверью кухни, потом на погребице, в коровнике...

Он теперь никак при хресте не может. Спаси Христос... - крестясь, говорит она и крестит корову свечкой. - Христос с тобой, матушка, не бойся... лежи себе.

Корова смотрит задумчиво и жует.

Ходит и Горкин с нами. Берет у кухарки свечку и выжигает крестик над изголовьем в своей каморке. Много там крестиков, с прежних еще годов.

Кажется мне, что на нашем дворе Христос. И в коровнике, и в конюшнях, и на погребице, и везде. В черном крестике от моей свечки - пришел Христос. И все - для Него, что делаем. Двор чисто выметен, и все уголки подчищены, и под навесом даже, где был навоз. Необыкновенные эти дни - страстные, Христовы дни. Мне теперь ничего не страшно: прохожу темными сенями - и ничего, потому что везде Христос.

У Воронина на погребице мнут в широкой кадушке творог. Толстый Воронин и пекаря, засучив руки, тычут красными кулаками в творог, сыплют в него изюму и сахарку и проворно вминают в пасочницы. Дают попробовать мне на пальце: ну, как? Кисло, но я из вежливости хвалю. У нас в столовой толкут миндаль, по всему дому слышно. Я помогаю тереть творог на решетке. Золотистые червячки падают на блюдо, - совсем живые! Протирают все, в пять решет: пасох нам надо много. Для нас - самая настоящая, пахнет Пасхой. Потом - для гостей, парадная, еще "маленькая" пасха, две людям, и еще - бедным родственникам. Для народа, человек на двести, делает Воронин под присмотром Василь-Василича, и плотники помогают делать. Печет Воронин и куличи народу.

Василь-Василич и здесь, и там. Ездит на дрожках к церкви, где Ганька-маляр висит - ладит крестовый щит. Пойду к Плащанице и увижу. На дворе заливают стаканчики. Из амбара носят в больших корзинах шкалики, плошки, лампионы, шары, кубастики - всех цветов. У лужи горит костер, варят в котле заливку. Василь-Василич мешает палкой, кладет огарки и комья сала, которого "мышь не ест". Стаканчики стоят на досках, в гнездышках, рядками, и похожи на разноцветных птичек. Шары и лампионы висят на проволоках. Главная заливка идет в Кремле, где отец с народом. А здесь - пустяки, стаканчиков тысячка, не больше. Я тоже помогаю, - огарки ношу из ящика, кладу фитили на плошки. И до чего красиво! На новых досках, рядочками, пунцовые, зеленые, голубые, золотые, белые с молочком... Покачиваясь, звенят друг в дружку большие стеклянные шары, и солнце пускает зайчики, плющится на бочках, на луже.

Ударяют печально, к Плащанице. Путается во мне и грусть, и радость: Спаситель сейчас умрет... и веселые стаканчики, и миндаль в кармашке, и яйца красить... и запахи ванили и ветчины, которую нынче запекли, и грустная молитва, которую напевает Горкин, - "Иуда нечести-и-вый... си-риб-ром помрачи-и-ися..." Он в новом казакинчике, помазал сапоги дегтем, идет в церковь.

Перед Казанской толпа, на купол смотрят. У креста качается на веревке черненькое, как галка. Это Ганька, отчаянный. Толкнется ногой - и стукнется. Дух захватывает смотреть. Слышу: картуз швырнул! Мушкой летит картуз и шлепает через улицу в аптеку. Василь-Василич кричит:

Эй, не дури... ты! Стаканчики примай!..

Дава-ай!.. - орет Ганька, выделывая ногами штуки. Даже и квартальный смотрит.

Подкатывает отец на дрожках.

Поживей, ребята! В Кремле нехватка... - торопит он и быстро взбирается на кровлю.

Лестница составная, зыбкая. Лезет и Василь-Василич. Он тяжелей отца, и лестница прогибается дугою. Поднимают корзины на веревках. Отец бегает по карнизу, указывает, где ставить кресты на крыльях. Ганька бросает конец веревки, кричит - давай! Ему подвязывают кубастики в плетушке, и он подтягивает к кресту. Сидя в петле перед крестом, он уставляет кубастики. Поблескивает стеклом. Теперь самое трудное: прогнать зажигательную нитку. Спорят: не сделать одной рукой, держаться надо! Ганька привязывает себя к кресту. У меня кружится голова, мне тошно...

Готовааа!.. Принимай нитку-у!..

Сверкнул от креста комочек. Говорят - видно нитку по куполу! Ганька скользит из петли, ползет по "яблоку" под крестом, ныряет в дырку на куполе. Покачивается пустая петля. Ганька уже на крыше, отец хлопает его по плечу. Ганька вытирает лицо рубахой и быстро спускается на землю. Его окружают, и он показывает бумажку:

Как трешницы-то охватывают!

Глядит на петлю, которая все качается.

Это отсюда страшно, а там - как в креслах!

Он очень бледный, идет, пошатываясь.

В церкви выносят Плащаницу. Мне грустно: Спаситель умер. Но уже бьется радость: воскреснет, завтра! Золотой гроб, святой. Смерть - это только так: все воскреснут. Я сегодня читал в Евангелии, что гробы отверзлись и многие телеса усопших святых воскресли. И мне хочется стать святым, - навертываются даже слезы. Горкин ведет прикладываться. Плащаница увита розами. Под кисеей, с золотыми херувимами, лежит Спаситель, зеленовато-бледный, с пронзенными руками. Пахнет священно розами.

С притаившейся радостью, которая смешалась с грустью, я выхожу из церкви. По ограде навешены кресты и звезды, блестят стаканчики. Отец и Василь-Василич укатили на дрожках в Кремль, прихватили с собой и Ганьку. Горкин говорит мне, что там лиминация ответственная, будет глядеть сам генерал-и-губернатор Долгоруков. А Ганьку "на отчаянное дело взяли".

У нас пахнет мастикой, пасхой и ветчиной. Полы натерты, но ковров еще не постелили.

Мне дают красить яйца.

Ночь. Смотрю на образ, и все во мне связывается с Христом: иллюминация, свечки, вертящиеся яички, молитвы, Ганька, старичок Горкин, который, пожалуй, умрет скоро... Но он воскреснет! И я когда-то умру, и все. И потом встретимся все... и Васька, который умер зимой от скарлатины, и сапожник Зола, певший с мальчишками про волхвов, - все мы встретимся там. И Горкин будет вырезывать винограды на пасочках, но какой-то другой, светлый, как беленькие пуши, которые я видел в поминаньи. Стоит Плащаница в Церкви, одна, горят лампады. Он теперь сошел в ад и всех выводит из огненной геенны. И это для Него Ганька полез на крест, и отец в Кремле лазит на колокольню, и Василь-Василич, и все наши ребята, - все для Него это! Барки брошены на реке, на якорях, там только по сторожу осталось. И плоты вчера подошли. Скучно им на темной реке, одним. Но и с ними Христос, везде... Кружатся в окне у Егорова яички. Я вижу жирного червячка с черной головкой с бусинками-глазами, с язычком из алого суконца... дрожит в яичке. Большое сахарное яйцо я вижу - и в нем Христос.

Великая Суббота, вечер. В доме тихо, все прилегли перед заутреней. Я пробираюсь в зал - посмотреть, что на улице. Народу мало, несут пасхи и куличи в картонках. В зале обои розовые - от солнца, оно заходит. В комнатах - пунцовые лампадки, пасхальные: в Рождество были голубые?.. Постлали пасхальный ковер в гостиной, с пунцовыми букетами. Сняли серые чехлы с бордовых кресел. На образах веночки из розочек. В зале и в коридорах - новые красные "дорожки". В столовой на окошках - крашеные яйца в корзинах, пунцовые: завтра отец будет христосоваться с народом. В передней - зеленые четверти с вином: подносить. На пуховых подушках, в столовой на диване, - чтобы не провалились! - лежат громадные куличи, прикрытые розовой кисейкой, - остывают. Пахнет от них сладким теплом душистым. Тихо на улице. Со двора поехала мохнатая телега, - повезли в церковь можжевельник. Совсем темно. Вспугивает меня нежданный шепот:

Ты чего это не спишь, бродишь?..

Это отец. Он только что вернулся.

Я не знаю, что мне сказать: нравится мне ходить в тишине по комнатам и смотреть, и слушать, - другое все! - такое необыкновенное, святое.

Отец надевает летний пиджак и начинает оправлять лампадки. Это он всегда сам: другие не так умеют. Он ходит с ними по комнатам и напевает вполголоса: "Воскресение Твое Христе Спасе... Ангели поют на небеси..." И я хожу с ним. На Душе у меня радостное и тихое, и хочется отчего-то плакать. Смотрю на него, как становится он на стул, к иконе, и почему-то приходит в мысли: неужели и он умрет!.. Он ставит рядком лампадки на жестяном подносе и зажигает, напевая священное. Их очень много, и все, кроме одной, пунцовые. Малиновые огоньки спят - не шелохнутся. И только одна, из детской, - розовая, с белыми глазками, - ситцевая будто. Ну, до чего красиво! Смотрю на сонные огоньки и думаю: а это святая иллюминация, Боженькина. Я прижимаюсь к отцу, к ноге. Он теребит меня за щеку. От его пальцев пахнет душистым, афонским, маслом.

А шел бы ты, братец, спать?

От сдерживаемой ли радости, от усталости этих дней или от подобравшейся с чего-то грусти, - я начинаю плакать, прижимаюсь к нему, что-то хочу сказать, не знаю... Он подымает меня к самому потолку, где сидит в клетке скворушка, смеется зубами из-под усов.

А ну, пойдем-ка, штучку тебе одну...

Он несет в кабинет пунцовую лампадку, ставит к иконе Спаса, смотрит, как ровно теплится и как хорошо стало в кабинете. Потом достает из стола... золотое яичко на цепочке!

Возьмешь к заутрени, только не потеряй. А ну, открой-ка...

Я с трудом открываю ноготочком. Хруп, - пунцовое там и золотое. В серединке сияет золотой, тяжелый; в боковых кармашках - новенькие серебряные. Чудесный кошелечек! Я целую ласковую руку, пахнущую деревянным маслом. Он берет меня на колени, гладит...

И устал же я, братец... а все дела. Сосни-ка, лучше, поди, и я подремлю немножко.

О, незабвенный вечер, гаснущий свет за окнами... И теперь еще слышу медленные шаги, с лампадкой, поющий в раздумьи голос -

Ангели поют на не-бе-си-и...

Таинственный свет, святой. В зале лампадка только. На большом подносе - на нем я могу улечься - темнеют куличи, белеют пасхи. Розы на куличах и красные яйца кажутся черными. Входят на носках двое, высокие молодцы в поддевках, и бережно выносят обвязанный скатертью поднос. Им говорят тревожно: "Ради Бога, не опрокиньте как!" Они отвечают успокоительно: "Упаси Бог, поберегемся". Понесли святить в церковь.

Идем в молчаньи по тихой улице, в темноте. Звезды, теплая ночь, навозцем пахнет. Слышны шаги в темноте, белеют узелочки.

В ограде парусинная палатка, с приступочками. Пасхи и куличи, в цветах, - утыканы изюмом. Редкие свечечки. Пахнет можжевельником священно. Горкин берет меня за руку.

Папашенька наказал с тобой быть, лиминацию показать. А сам с Василичем в Кремле, после и к нам приедет. А здесь командую я с тобой.

Он ведет меня в церковь, где еще темновато, прикладывает к малой Плащанице на столике: большую, на Гробе, унесли. Образа в розанах. На мерцающих в полутьме паникадилах висят зажигательные нитки. В ногах возится можжевельник. Священник уносит Плащаницу на голове. Горкин в новой поддевке, на шее у него розовый платочек, под бородкой. Свечка у него красная, обвита золотцем.

Крестный ход сейчас, пойдем распоряжаться.

Едва пробираемся в народе. Пасочная палатка - золотая от огоньков, розовое там, снежное. Горкин наказывает нашим:

Здесь, Михал Панкратыч, не сумлевайтесь!

Фотогену на бочки налили?

Все, враз засмолим!

Митя! Как в большой ударишь разов пяток, сейчас на красный-согласный переходи, с перезвону на трезвон, без задержки... верти и верти во все! Опосля сам залезу. По-нашему, по-ростовски! Ну, дай Господи...

Ангели по-ют на небеси-и..!

В-вали-и!.. - вскрикивает Горкин, - и четыре ракеты враз с шипеньем рванулись в небо и рассыпались щелканьем на семицветные яблочки. Полыхнули "смолянки", и огненный змей запрыгал во всех концах, роняя пылающие хлопья.

Кумпол-то, кумпол-то! - дергает меня Горкин.

Огненный змей взметнулся, разорвался на много змей, взлетел по куполу до креста... и там растаял. В черном небе алым Крестом воздвиглось! Сияют кресты на крыльях, у карнизов. На белой церкви светятся мягко, как молочком, матово-белые кубастики, розовые кресты меж ними, зеленые и голубые звезды. Сияет - X. В. На пасочной палатке тоже пунцовый крестик. Вспыхивают бенгальские огни, бросают на стены тени - кресты, хоругви, шапку архиерея, его трикирий. И все накрыло великим гулом, чудесным звоном из серебра и меди.

Хрис-тос воскре-се из ме-ртвых...

Ну, Христос Воскресе... - нагибается ко мне радостный, милый Горкин.

Трижды целует и ведет к нашим в церковь. Священно пахнет горячим воском и можжевельником.

Сме-ртию смерть... по-пра-ав..!

Звон в рассвете, неумолкаемый. В солнце и звоне утро. Пасха, красная. И в Кремле удалось на славу. Сам Владимир Андреич Долгоруков благодарил! Василь-Василич рассказывает:

Говорит - удружили. К медалям приставлю, говорит. Такая была... поддевку прожег! Митрополит даже ужасался... до чего было! Весь Кремль горел. А на Москва-реке... чисто днем!..

Отец, нарядный, посвистывает. Он стоит в передней, у корзин с красными яйцами, христосуется. Тянутся из кухни, гусем. Встряхивают волосами, вытирают кулаком усы и лобызаются по три раза. "Христос Воскресе!", "Воистину Воскресе"... "Со Светлым Праздничком"... Получают яйцо и отходят в сени. Долго тянутся - плотники, народ русый, маляры - посуше, порыжее... плотогоны - широкие крепыши... тяжелые землекопы-меленковцы, ловкачи - каменщики, кровельщики, водоливы, кочегары...

Угощение на дворе. Орудует Василь-Василич, в пылающей рубахе, жилетка нараспашку, - вот-вот запляшет. Зудят гармоньи. Христосуются друг с дружкой, мотаются волосы там и там. У меня заболели губы...

Трезвоны, перезвоны, красный - согласный звон. Пасха красная. Обедают на воле, под штабелями леса. На свежих досках обедают, под трезвон. Розовые, красные, синие, желтые, зеленые скорлупки - всюду, и в луже святятся. Пасха красная! Красен и день, и звон.

Я рассматриваю надаренные мне яички. Вот хрустально-золотое, через него - все волшебное. Вот - с растягивающимся жирным червячком; у него черная головка, черные глазки-бусинки и язычок из алого суконца. С солдатиками, с уточками, резное-костяное... И вот, фарфоровое - отца. Чудесная панорамка в нем... За розовыми и голубыми цветочками бессмертника и мохом, за стеклышком в золотом ободке, видится в глубине картинка: белоснежный Христос с хоругвью воскрес из Гроба. Рассказывала мне няня, что если смотреть за стеклышко, долго-долго, увидишь живого ангелочка. Усталый от строгих дней, от ярких огней и звонов, я вглядываюсь за стеклышко. Мреет в моих глазах, - и чудится мне, в цветах, - живое, неизъяснимо-радостное, святое... - Б о г?.. Не передать словами. Я прижимаю к груди яичко, - и усыпляющий перезвон качает меня во сне".

Самый главный праздник в православном церковном календаре – это Светлое Христово Воскресенье, называемое также Пасхой. Этот день является центром всей традиции, истории и философии православия. Символизирует победу жизни над смертью в самом широком смысле.

Дата празднования вычисляется каждый год по лунному календарю. Существуют Григорианская и Александрийская пасхалии – сложные астрономические системы расчета точной даты. Русская православная церковь придерживается Александрийской пасхалии и использует Юлианский календарь. Иногда эти системы выдают одну дату, тогда католики отмечают Пасху вместе с православными. Во всех календарях и традициях, дата Пасхи всегда приходится на воскресенье. Этот день недели получил свое название благодаря празднику.

Название праздника

Согласно четырем Евангелиям, Воскресение Иисуса Христа пришлось на еврейский праздник Песах. В этот день иудеи отмечали исход из Египта. В Ветхом Завете говорится, что последней «Египетской казнью», окончательно склонившей фараона к решению отпустить евреев, было убийство ангелом всех первенцев. Ангел не тронул только тех, кто заклал агнца и измазал его кровью свои двери. Таким образом, кровь агнца спасла людей от смерти. В Новом Завете в роли Агнца, спасающего людей, выступил Христос.

Постепенно еврейское слово «пейсах» трансформировалось в русское «Пасха». И люди стали чаще использовать сокращенное название праздника вместо полного.

История празднования Пасхи

Первые христиане считали, что живут в скончании веков и каждый год ожидали Второго Пришествия. В память о жертве Иисуса они начали совершать литургию, вспоминая все события – от Тайной Вечери до Воскрешения. Каждая пятница превратилась в день траура, а воскресенье – в день радости. Эти горечь и радость достигали апогея в день еврейского пейсах. Так и родилась Пасха в нашем современном понимании.

Пасха на Руси

В наши края праздник пришел вместе с христианством. После того как святой князь Владимир крестил Русь, Пасха стала важнейшим государственным событием. Торжества с тех пор длятся не менее трех дней. Иногда русские князья, после удачных походов или рождения наследника, растягивали празднование на целую неделю.

День Воскресенья предварял Великий пост, продолжавшийся не менее сорока дней. Этот период времени наши предки использовали для духовного очищения. Большой популярностью пользовалось паломничество в монастыри. Простые крестьяне отправлялись пешком за много километров, чтобы прибыть в обитель еще во время поста. Там они исповедовались и встречали Пасху уже очищенными.

Празднования в Новое Время

Во все времена, вплоть до конца первой четверти XX века, Пасха оставалась не только главным весенним праздником, но и самым центральным событием в календаре. Так было до начала двадцатых годов, когда атеизм превратился в государственную политику. Власти запрещали пасхальные литургии, противопоставляя Воскресенью Христовому свой аналог – День солидарности трудящихся.

Но уже в начале девяностых годов прошлого века все запреты были сняты и в календаре опять появилось сразу несколько красных дней весной. Как и в старину, Пасха занимает главенствующее место среди всех религиозных событий. Даже глава государства в этот день посещает богослужение в Храме Христа Спасителя, в Москве.

Народные обычаи и традиции

Так как до Пасхи христиане длительное время воздерживаются от скоромной еды, множество пасхальных традиций имеет кулинарный характер.

Кулич или Паска

Главным блюдом праздника выступает сдобный кулич, который сейчас принято называть «паской». Куличи пекут заранее и за день до праздника освещают в церкви. Наши предки паской называли совсем другое блюдо – сырную бабу. Для его приготовления использовали много куриных яиц и отборный творог. Отдельно пекли куличи. Паска имела форму пирамиды, что символизировало собой гору Голгофу, где похоронили Иисуса Христа. Поедание пасхи символизировало победу Христа над смертью.

Куличи принято нести в церковь в плетеных корзинках, из лозы или другого материала. В некоторых приходах паски освящают вечером перед Пасхой, в других – уже в воскресенье.

Отдельная традиция – украшение корзинок. Сейчас к нам пришло много западных атрибутов, ранее несвойственных православной традиции. К таким символам стоит отнести кроликов, желтые цветы и кондитерские изделия, выполненные в форме сердца.

Крашеные яйца

Вместе с куличами в корзинку принято класть яйца, окрашенные в ярко-красный цвет или покрытые замысловатым узором. Они тоже призваны символизировать победу жизни над смертью. Есть версия, что эта традиция продиктовано формой яйца – под мертвой оболочкой находится жизнь.

После начала пасхальной трапезы дети берут яйца в руки и пытаются разбить яйцо своего товарища. Эта игра получила название «Христосование», так как при ударе яйца обычно произносилось пасхальное приветствие: «Христос Воскресе».

Церковное богослужение – Пасхальная Литургия

Богослужение в православных церквях начинается еще вечером предыдущего дня и продолжается всю ночь. Хотя большинство верующих приходит только под утро, чтобы попасть на главную часть действа – Святую Литургию. В древние времена в этот день было принято крестить оглашенных. Тогда, чтобы стать христианином, нужно было в течение длительного периода доказать свое благочестие. Таких кандидатов называли оглашенными, им не разрешалось присутствовать в церкви во время совершения таинств.

Во время Великого поста священники одевают либо страстные облачения красного цвета, либо траурные – фиолетового. В таких одеждах они и начинают пасхальное богослужение. Но как только прозвучит радостное «Христос Воскресе», они переоблачаются в самые красивые наряды, сшитые из белой ткани с обилием золота.

Сразу же после окончания праздничной литургии, начинаются народные гулянья. В этот день принято надевать лучшую одежду и не сдерживать себя в проявлениях радости. Молодые парни взрывают шутихи и запускают фейерверки, открываются большие ярмарки, на которых не только продаются товары, но и проводятся разнообразные конкурсы. Например, на главной площади ставиться столб, к верхушке которого привязывается ценный предмет. Чтобы победить в конкурсе, нужно долезть до верха столба и снять этот предмет, получив его в качестве приза.

Испокон веков ремесленники использовали народные гуляния, чтобы показать свою лучшую продукцию. Например, булочники в этот день пекли кулич гигантского размера прямо на площади и делили его между всеми желающими.

Воскресенье Христово также считалось отличным поводом для благотворительности. В этот день императорская чета могла посетить приют для сирот или бедных. В домах богатых людей принимали бедняков или выносили им еду на улицу.

Под вечер, ближе к концу гуляний, принято жечь пасхальный огонь. На главной площади населенного пункта выкладывали костер довольного большого размера и поджигали его с наступлением темноты. Сейчас, по понятным причинам, эта традиция подзабыта. Хотя в некоторых селах костры жгут, но не на главной площади, а возле церкви.

П асха, или Светлое Христово Воскресение, - главный православный праздник. На Руси и этот день, и всю последующую неделю проводили весело: готовили пасхальные традиционные блюда - куличи, творожные пасхи, - красили яйца, водили хороводы, качались на качелях, обходили дома с поздравлениями.

Вспоминаем, как отмечали Пасху в старину.

Игры

Встреча Светлого Христова Воскресения включала не только торжественное богослужение в храме, но и народные гулянья. После многодневного поста и отказа от развлечений празднование проходило широко - с хороводами, играми, песнями. Пасху на Руси отмечали от 3 до 7 дней, а в некоторых регионах - и до Троицы (празднуется через 50 дней после Пасхи).

Любимым развлечением на Пасху было катание яиц, или «каталочки». В каждом регионе образовались свои правила игры. Например, в Псковской области игрок скатывал крашеное яйцо по наклонной деревянной дощечке или некрутой горке и пытался сбить им другие яйца, стоящие внизу. Если участник добивался цели, то брал сбитое яйцо себе и продолжал игру. Если промахивался, в игру вступал следующий, а неудачно скатившееся яйцо оставалось. Часто использовали деревянные искусно расписанные яйца, иногда специально для этого развлечения изготавливали целые наборы таких яиц. В «каталочки» до сих пор играют в некоторых регионах.

Также на Пасху ставили карусели и большие качели, в Псковской области их называли «зыбки». Считалось, что от качания на них зависит будущий урожай. Именно поэтому качались чаще всего с Пасхи до Троицы, как раз во время активного роста пшеницы. Также существовало поверье, что качели помогают быстрее найти мужа или жену. В русских селах Удмуртской Республики это убеждение сохранилось в пасхальных песнях и частушках, которые пели во время качания: «Красное яичко! / Скажи жениха. / Не скажешь ты его - / Закачаем тебя», «На горе стоят качели, / Пойду покачаюся. / Нынче лето отгуляю, / Зимой повенчаюся», «Закачаем, залучаем, / За себя взамуж возму».

Качельная песня «Красное яичушко» в исполнении Д.П. Дубовцевой и Е.М. Барминой из города Ижевска Удмуртской Республики

Среди популярных была забава, известная под названием «в орла», «в орлянку». В нее чаще всего в играли на деньги. Самый простой способ игры: один из участников подбрасывал монету, а когда она падала на землю, второй должен был не глядя отгадать, какой стороной она упала кверху. Аверс (орел) всегда означал выигрыш, реверс (решка) - проигрыш. Поэтому игра и получила свое название - «в орла». В некоторых селах она сохранилась и до сегодняшнего дня, например в селе Кадышево Ульяновской области .

Песни

До революции пасхальные песни передавались из поколения в поколение. С приходом советской власти в семьях эта традиция почти исчезла, однако фольклорные ансамбли при клубах часто знали и пели их.

Главное пасхальное песнопение - тропарь «Христос воскресе из мертвых» - исполняли во время церковной службы. Но в некоторых деревнях он звучал не только в храме. Например, в Смоленской области исполняли свою, народную версию тропаря. Называлось это «кричать Христа». Женщины, которые пели его, голоса не жалели. «Христа кричали» в любой обстановке - за работой, на улице, во время гуляний и праздничных застолий.

В некоторых регионах к каноническому тексту тропаря добавляли и слова от себя. Бога просили о главном: здоровье, достатке, хорошем урожае. Такие песни пели в Бежецком районе Тверской области . Здесь же долгое время сохранялась традиция на Пасху обходить деревню с иконой Богоматери - сельчане верили, что так защищали себя от всяческих бед.

В Псковской области девушки и женщины пели песни в первый же день Пасхи, а в казачьем хуторе Яминский Волгоградской области широкие гулянья начинались позже - в первое воскресенье после Пасхи (Красную горку), а заканчивались на Троицу. Отмечать здесь начинали, как правило, после обеда. Казаки собирались вместе на двух противоположных сторонах хутора, накрывали столы и пели песни - «люлейки» - так их называли из-за припева «ой, люли, люли». Затем двигались в центр хутора и накрывали общий стол на улице.

Танцы и хороводы

С окончанием Великого поста снимался и запрет на танцы. Неотъемлемой частью пасхального гулянья были хороводы, которые водили под особые песни. В деревне Стропицы Курской области водили танки́ - особые хороводы двух видов: круговые и продольные. Круговые были похожи на театральное представление. Танцоры пели сюжетные песни и играли в них разные роли. Продольные танки́ действовали по принципу ручейка. Эти танцы исполняли только один раз в году, на Красную горку.

Карагодная песня «Бросай, нянюшка, работу работать» в исполнении фольклорного ансамбля «Крестьянка» из села Русская Тростянка Острогожского района Воронежской области

Волочёбная песня «Волочилися волочёбнички» в исполнении У. В. и Е. В. Поздняковых из деревни Борисково Невельского района Псковской области

В Костромской области в первое воскресенье после Пасхи обходили дворы молодоженов. Этот обряд назывался «Вьюнец». Утром дети окликали новоиспеченных супругов под окнами и пели песню «Молодая молодица». Юноши и девушки приходили окликать молодоженов в середине дня, а взрослые - после обеда. Обходчики-вьюнишники сначала пели на крыльце, затем их приглашали в дом и угощали за столом.

У кукморских удмуртов также существовал обычай, напоминавший традиционные русские обходные обряды. Молодые девушки и парни верхом на празднично украшенных конях заезжали в каждый двор и пели хозяевам закличку «Урай!», вызывая их на улицу. Позже все садились за сто, и гостей угощали праздничной едой.

Как праздновали на Руси Пасху.

Вся пасхальная неделя проходила в радостных встречах и обильных трапезах, люди дарили друг другу гостинцы.

Пресс-служба ИА Новороссия