Выдержки из работ учеников по теме «Как моя семья готовится и празднует Пасху».
Кауфман Марина:
За день до Пасхи мы делаем генеральную уборку во всей квартире. И после можно приступать готовить. Мама готовит куличи, папа готовит пасху, смешивая творог с цукатами и орешками (папин фирменный рецепт) с добавлением шоколада. Мы с мамой вечером идем освящать в храм все эти продукты.
Литвякова Виолетта:
Когда наступает Пасха, мы всей семьей едем к бабушке. Мама с бабушкой накрывают большой стол с красивой скатертью.
Харченко Алёна:
В моей семье Пасха празднуется каждый год. Мы всей семьей ездим по родственникам и дарим подарки. Поздно вечером мы идем на службу в храм и освящаем куличи и яйца.
Овсюченко Яна:
Я накрываю на стол, выкладываю кулич на красивую тарелку. Моя бабушка читает пасхальную молитву. Мы с бабушкой ходим в храм, мне там нравится.
Ковалева Мария:
Мы с родителями едем в храм, чтобы освятить яйца и куличи. Когда мы приезжаем домой, мама очень красиво раскладывает яйца и куличи в большую корзинку и покрывает полотенцем. Праздник проходит очень весело и радостно!
Черемкина Настя:
И вот настал праздник Пасха! Мы едем в храм на ночную службу. После службы мы идем в трапезную. И после трапезной мы идем домой. А дома едим освященные яйца и куличи и приготовленные нами блюда.
Селезнева Маша:
Когда наступает Пасха, мы приглашаем всех своих родственников. Мы красим яйца и печем куличи, это очень увлекательно и забавно. Этот праздник у нас традиционный и наша семья будет отмечать этот праздник всегда!
Коряковцева Алиса:
Самое главное то, что мы каждую ночь на Пасху ходим в храм. Там очень интересно, я прислушиваюсь и понимаю. Мы ходим в гости к родным, близким, друзьям. Мне нравится, как в нашей семье проходит Пасха.
Крючкова Виктория:
Когда бабушка окрасит яйца обычными пищевыми красками, я беру свои акварельные краски и рисую разные красивые узоры. На стол яйца подаются не в обычной тарелке, а в специальной подставке. Также на столе стоят пасхальные куличи, а в них горит по одной свече.
Клементьев Филипп:
Я очень люблю справлять Пасху, потому что мы справляем её всей семьей.
Исаков Степан:
Моя мама всегда ходит в храм освящать куличи. У нас в семье так принято.
Кирьянова Марина:
Моя мама делает пасху в виде трапеции, печет куличи. Потом мама несет всё это в храм, чтобы освятить.
Григорьева София:
Папа относит куличи на ночную службу в храм для освящения. В воскресенье мы поздравляем друг друга, кушаем всё приготовленное и радуемся Воскресению Христа.
Диверт Артем:
Бабушка делает пасху. Потом мы идем в храм и освящаем куличи и яйца. Я люблю праздник Пасхи, потому что это светлый и радостный праздник.
Пустовая Полина:
В этот день все должны быть добрыми, дружелюбными, не ссориться и не ругаться. Ведь в этот день сам Иисус Христос Воскрес!
Велижанин Артем:
Мне очень нравится праздник Пасха, потому что это настоящий семейный праздник.
Малюкова Мария:
Уже за день до Пасхи мы идем в церковь и ставим свечки за здравие и за упокой.
Шадрин:
Бабушка берет смолу и обмазывает яйцо. Варит кору осины с яйцом в кастрюле и там можно ещё берёзы на второй слой. Делает куличи. И всё это она освящает в храме Максима Исповедника. Пасха — мой любимый праздник!
Черемисинова Валерия:
В день Пасхи мы всей семьей идем в храм. Мы стоим службу. Все кто присутствует в храме уходят с чистой душой и освященными яйцами и куличами. А потом мы дружно и с Божией помощью празднуем Пасху. Я очень люблю Пасху! Она объединяет нашу семью и это мне очень нравится!
Мы провели Пасху, как две самые, что ни на есть, положительные девочки.
С вечера, прибыв в резиденцию моей драгоценной рагацци в Сауфхемптон, я не теряла даром ни минуты. Воссоединившись у вокзала, мы вместе обследовали ассортимент изобилующих в этих краях польских склепов и закупили самое важное - двойную порцию живых дрожжей. (Кто не в курсе, именно этот ингридиент является определяющим в изготовлении настоящего кулича.)
Придя домой (километра 4 от станции пешком по “unsafe area”, населенной преимущественно польскими гопниками), мы сразу принялись месить и перетирать (для последнего была приобретена бутылка дьявольского зелья), за чем и застала нас полночь. Удовлетворившись успехами на кулинарно-философском поприще, мы отбыли ко сну, предвкушая великие свершения пасхального утра и тайно молясь, чтобы тесто все-таки поднялось.
Посреди ночи я внезапно проснулась - и обалдела: впервые лет этак за 5-6 я совершенно не понимала, где я и почему здесь сплю. Минуты две я приходила в себя и судорожно соображала, потом все-таки убедила себя обратно уснуть.
С утра мы довершили начатое, не без труда добыв в этих ебенях изюм, и наполнили два этажа дома божественным духом пекущегося теста. За это время мы употребили первую порцию традиционно-религиозных яств - крашеные яйца, которые закусили соленым огурцом, и почувствовали себя истинными интеллигентами вдали от родины.
Пока пеклись куличи, мы, опять же, не теряли времени и приобщались с классике мирового кинематографа, с ажиотажем комментируя ловкость операторской работы и тонкую эстетику кадра.
Приступив к употреблению основной части пасхальной кулинарной программы, мы завели разговор о высоком, как и подобало в данной ситуации - сперва о религии и вере, потом - о мировой политике.
Перечитав цитаты вождя и исполнившись истинным восхищением и вдохновением, мы осуществили вылазку в люди, откуда возвратились слегка с подмоченной репутацией, но еще более вдохновленные, и вознамерились приготовить чили. Удача была на нашей стороне, и чили у нас получился отменный, невзирая на чуть более чем полное отсутствие опыта в данном вопросе, а также, собственно, рецепта. Завершили мы трапезу чудеснейшим кофе с бейлисом, в ходе употребления которого сошлись во мнении, что запрет на курение в помещениях сделал из поколения сигарет и кофе поколение бутылочной воды, некрасивых женщин и сериалов вместо секса.
Посокрушавшись над несовершенством этого мира, мы двинули в путь, по дороге обсуждая вопросы уважения людей друг к другу как альтернативы правилам и истинную ценность дружбы.
Празднование Пасхи в моей семье
Пасха - величайший древнейший праздник богослужебного года. Он установлен в честь Воскресения Иисуса Христа из мёртвых и означает переход от смерти к жизни и освобождения человечества от бремени грехов.
Я - из семьи верующих, поэтому очень люблю этот день. Моя семья верит в Бога и следует всем церковным канонам. Мы все православные христиане и всегда почитаем религиозные праздники.
Пасха - самый главный церковный праздник. Ему предшествует семинедельный Великий пост, который взрослые члены нашей семьи неукоснительно соблюдают.
Я знаю, что в разных странах мира Пасху отмечают по-разному. Но есть в этом празднике нечто общее, он пропитан любовью, добротой и заботой о ближних.
В нашей стране подготовка к Пасхе занимает целую неделю. И каждый день которой имеет особое значение.
Пасха - мой любимый праздник
Накануне светлого праздника Пасхи мы с родителями всегда делаем уборку в доме. Моем окна после зимы, вытираем пыль на шкафах, моем полы. Делаем ревизию в шкафах и собираем пакеты вещей, которые передаём нуждающимся.
После уборки начинаются приготовления к праздничному столу. Моя мама всегда печёт праздничные куличи. Обычно они получаются очень нежными, вкусными и воздушными. Я всегда помогаю ей в этом. В мои обязанности входит подготовка бумаги для выпечки. Я нарезаю её в соответствии с тарой для выпекания. Также мне необходимо подготовить изюм, цукаты, орехи и глазурь для смазывания.
На Пасху наша семья всегда красит яйца. Мы делаем это по старинному рецепту, из луковой шелухи. В последнее время в магазинах появились яркие пасхальные наклейки. Мы тоже стали их покупать и клеить на варёные яйца. Получается очень красиво!
В ночь перед Пасхой мы обязательно идём в церковь. Там встречаем праздник и участвуем в торжественной литургии.
В обед к нам всегда приходят в гости родственники и друзья. Это прекрасное время, когда все родные и близкие люди собираются за одним столом. На столе много изысканных и вкусных угощений, которые после долгого зимнего поста наконец можно отведать. В комнате царит дух общей идиллии и умиротворения.
Мне очень нравится Пасха, это мой любимый праздник. В этот день в нашей семье царит особая атмосфера гармонии, искренности и гостеприимства. Приходит понимание, что добро обязательно победит зло, ведь вера в Бога способна творить чудеса.
Христос воскрес! Воистину Воскрес! Давайте всегда будем жить с Богом в сердце! Господь не оставит своих рабов.
Вышеприведенный текст также подойдёт для написания рассказов или сочинений на тему «Как моя семья празднует Пасху».
П. Керженцев.
Как я встретил Пасху. (Светлое Воскресенье Христово).
До праздника - четырнадцать часов.
Зазвонил телефон да еще в такую рань. Хорошо, что хоть автоответчик есть, хотя даже те три сигнала, после которых включается он, способны вывести из себя человека с железными нервами.
Сквозь сон я услышал фразу: "Возьми трубку это Раджа, ладно хер с тобой если тебе нужен "ганж", скинь мне месседж на пейджер, только смотри, звони с телефона автомата у меня такое чувство что твой телефон "мусора" слушают".
Я встал с кровати и помчался в ванную, что бы принять душ, зная, что к часам десяти горячею воду отключат связи очередным ремонтом. Говорить о том и рассказывать, как я позавтракал, попил кофе, или чай, помучился с заводом своего авто, из-за того, что сел аккумулятор, поискал дешевою телефонную карточку, так как денег было в обрез, я не буду.
Цель данного рассказа состоит совершено в другом.
Я скинул сообщение на пейджер Радже. Он как и я тоже хотел весело встретить воскрешение Христа, хотя по честному сказать отношение к православию Раджа имел очень далекое, примерно такое же, как удаление его родины - Шри-Ланки. Мы вместе с ним хотели "забурится" к знакомому барыге и взять немного гашиша. Единственное в чем заключался облом так это в том, что Раджа не сможет встретить этот светлый праздник со мной, так как именно сегодня ему идти работать в ночной клуб, где он ловко крутит диски за диджейским пультом. А мне в данный клуб дорога была заказана, после того, как я организовал там массовую подтасовку, да еще в канун Нового года, когда местное телевидение снимало прямой репортаж. Таким образом, из новогоднего шоу, кадры съемки попали в криминальный канал. Другие мои знакомые уже построили планы на данный день. С некоторыми я и сам видится не хотел, так как они увлекались более сильными препаратами введения в нестабильного состояния, чем тот, что мы хотели взять с Раджой. Что касается моей, подруги так ее со мной не было рядом по трем причинам: Первая - мы с ней поссорились. Вторая как бы это сказать: по корректней она была гуляшей женщиной и, наконец: Третья буквально три дня назад ее обнаружили мертвой на берегу нашего славного водохранилища. Причем наши мерзопакостные органы стали делать постыдные намеки в мою сторону. Что стало причиной моего увольнения из интернет-компании, особенно, после того как стало известно, что кто-то пытался именно с нашей конторы взломать компьютер УВД. И хотя я работал там электриком, но "компы" знал, а значит, вполне мог это сделать, по мнению начальника и милиции. Ну и что? Все равно я сделал этой погнанной фирме множество косяков, например путем не сложных махинаций, преобразовал свой "комп" IBM-486, в PENTIUM-3. Что является не плохим возмещением, тех славных трех месяцев, что я отдал этой фирме. Не говоря, а таких мелких пакостях, как подмена. В месте с одним сотрудником мы меняли, хорошие детали, на менее хорошие. Он боялся меня и соглашался на это после того, как я, будучи, исполняя обязанности охранника, застукал его за перекачкой порносайтов, что, учитывая говнистость нашего начальника, было строго настрого запрещено.
До наступления праздника осталось двенадцать часов.
Раджа ждал меня около памятника А. С. Пушкина.
-Ты как всегда опаздываешь, ты, что не знаешь что после десяти у Гоши полно ментов. - (Гоша это барыга, который продает гашиш).
После десяти, менты мелкого калибра начинают "трясти" деньги с таких как мы.
-Раджа ты знаешь, что у меня аккумулятор дохлый, оправдывался я. Как ты знаешь, меня уволили и поэтому купить новый мне сейчас очень затруднительно.
Раджа сел в машину, и мы поехали в достаточно удаленный район города. Который по местным меркам считался наркоманским. Через минут двадцать мы были около дома, где жил Гоша. Я отдал Радже деньги и стал внимательно следить, за обстановкой вокруг. Когда Раджа выходил и по радостному лицу я понял, что он взял, то что нужно, я заметил приближавшийся милицейский "бобик". Машина буквально рванула с места и подлетела к Радже. Раджа понял, что к чему и резко запрыгнул в нее. Менты начали преследовать нас. В этих дворах моя машина проигрывала их ней.
Я летел с такой скоростью, которая позволяла оторваться от поганцев в синей форме. Однако они не отставали. Я резко ушел в сторону перекопанной дороги, где узкий фарватер между ямами позволял проехать моей машине, но не как ментам. Я думал, что они это поймут, но они продолжили движение. И "уазик" рухнул в яму на приличной скорости.
-Вот это да, - радостно закричал Раджа,- что съели гады-легавые!
Я не очень разделял его радость.
-Послушай, тут неподалеку есть гараж моего дяди. Он попросил меня, его или продать или сдать, к счастью я захватил ключи, и если мы не хотим провести ночь в отделе лучше "лайбу" оставить там.
Раджа достал пакетики с гашишем:
-А мы?
-Что мы., - ответил я. - На "шкипере" доедем к тебе, у тебя распробуем и, потом ты пойдешь в клуб, а я к главной церкви города.
Раджа засмеялся:
-Интересно там, в "бобике", собаки легавые себя не передавили?
Я усмехнулся и ответил:
-Я надеюсь, что нет, иначе мы должны просить того в честь кого, организован сегодняшний праздник, что бы они ни запомнили наш грязный номер, или что бы они передавились все.
Раджа покачал головой:
-Меня больше устраивает второй вариант.
-Не будь таким кровожадным Раджа, не забывай, что Иисус любить, друг друга - говорил.
-Да но он говорил о людях, а что касаемо всякой нечисти там я помню сказано совсем другое, съязвил Раджа.
дома у Раджи, до праздника осталось десять часов.
Гашиш оказался не плохим, и нас с Раджой не плохо поправило, он слушал музыку, я "рубился" на "компе" в новою "стрелялку", диск с которой Раджа упорно, пока не хотел не кому давать, так как сам еще не "нарубался".
- Послушай Серег. - громко произнес он, так как был в наушниках.
-Что ты такой невеселый? Я долго не отвечал, стараясь поставить игру на паузу.
- Да думы разные в голову лезут дружище, ты сам знаешь, сколько проблем свалилось на меня.
-Ты что все о "бобике" думаешь?
Я махнул головой:
-О нем тоже думаю.
-Да брось ну что они докажут, ничего, у них на нас ничего нет не хрена переться туда, куда не надо.
Я достал сигарету и закурив сказал:
-Но ведь ты знаешь, что на этом мои проблемы не заканчиваются.
Раджа тоже достал сигарету:
-Сергей я знаю, в чем дело. Я отлично понимаю, что тебя гложет эта страшная трагедия на берегу "водохранки". И хотя Ленка, без обид, была шлюха все - таки родной человек. Да даже дело не в этом, ведь жил человек, дышал, работал, пусть "зависал" иногда. И вот. - Раджа восклицательно развел руки: - Мертва, за что, кому это вообще понадобилось. Да я понимаю, что человек живет по двум путям это моя своеобразная теория. Вот как компьютеры почти все работают в двух режимах - один "Windows", другой "MS-DOS".
-Ясное дело. - подтвердил я ход мыслей индийского растамана Ведь иначе будет очень трудно "компу" -сказал я возвратившись к игре.
-Так вот, - продолжал он. Одно первое это видная часть, это своеобразный "понт", та жизнь, что мы видим с наружи. Но есть и другая часть жизни, черная, как окно "DOS" и вот тут все уже зависит от внутреннего настроя, правильно выбранного пути.
Конечно, обе эти программ влияют друг на друга, определяя смысл общего движения что ли. Но известно, что задать путь "темной части" на много труднее, чем "оконной" программы, того "понта", о котором я говорил выше. Но я хочу спросить, какую ошибку надо допустить, чтобы оказаться мертвой на берегу убогого моря. Мне надоело играть и, сохранив результат, я вышел из игры, закурив очередную сигарету.
Раджа, Раджа - похлопал я его по плечу., - Не лезь ты в эти в дебри ****ских рассуждений, ты не одинок в поисках смысла жизни, ведь бывает, человек задал верные пути движения, а нарвется на случайную пулю и все, а война, а несчастные случаи вот, где хочется, орать, спрашивая всех вокруг и себя в том числе, "что происходит господа, а?
Раджа обдумывал сказанное не долго:
-Так в том то и дело, что живем мы в "сети" и соответственно влияем друг на друга. Пример. Вот возьми такую вещь, вышла невинная, ну скажем относительно конечно, девушка на прогулку и нарвалась на маньяка. Но в этом случаи путь был указан неверно одному маньяку, скажем изменение половой ситуации, он среагировал на красные колготки или еще что - то, неважно то. Хотя жертва тоже допустила ошибку в плане
безопасности. А что касается других "косяков" со стороны жизни, так это только от того, что слишком слаб наш "комп".
Раджа постучал по голове и продолжил:
-Вот такие дела.
-Слушай Раджа - перебил, его я. - Ты хочешь сказать, что мы конфликтуем с общей конфигурацией.
-Да, вот именно с древом каталога. Высшей точкой, которого является корневой каталог.
Я почесал затылок:
- Ты хочешь сказать, что богом является своеобразный диск С?
-Нет. - ответил Раджа., - Я согласен, что мы маленькие файлы, но бога я могу сравнить лишь с процессором. А пресловутый диск С- это наша книга жизней, то есть судьба. Процессор решает все, мы мелкая шушера можем повлиять на ход процесса на диске С, но не на сам процессор, туда входа нет. Более того, у нас даже нет доступа к сети, то есть к другим жизненным пространствам.
-Нет. возразил я, - Мы немного неправильно развили мысль если есть удаленный доступ к сети, то, значит, есть другие процессоры.
-Бог это все и диск С и оперативная и видеопамять. Мало того, что бы более все подвести под общий параметр, это не один процессор, а миллиарды процессоров само образующихся, по единому образу подобию.
Раджа утвердительно закачал головой:
-Да, и в священных писаниях об этом говорится: "Я создал вас по образу и подобию своему". Но вернемся к нашим баранам.
Вот сегодня мы победили ментов, правильно выбрав набор команд и программ, а они нет. О чем это говорит. Да только о том, что наши системы находится в конфликте друг с другом, отсюда много бед и несчастий. Раджа достал еще одну "забитою" сигарету с гашишем и, держа ее перед глазами, произнес:
-Вот он драйвер благополучия и бесконфликтного существования и своеобразный проводник к удаленным участкам сети.
Я засмеялся и взяв ее в руки, стал раскуривать:
-К сожалению, это псевдоокно. произнес я, одновременно втягивая дым идущий от сигареты.
-Ты не прав, братан, это демо-версия, то к чему мы должны стремится, к миру благополучия и абсолютного, я хочу подчеркнуть, правления Джа. заключил Раджа.
Телефон зазвонил точно так же, как и утром у меня, так же обломно.
Раджа подошел к телефону. Звонили из клуба и попросили его побыстрей придти. Я понял, что должен потерять собеседника и предастся думкам сам.
где-то в районе основной церкви города до начала праздника осталось пять часов.
Я шел совершенно убитый горем, что наверное этот праздник я должен провести в одиночестве. Ну, ни чего это же не новый год, в конце концов. Постаю в церкви по рассуждаю над смыслом корневого каталога. Однако большинство народа бродящего по центру города, такого мнения со мной не разделяли. Пьяные крики и выходки, мат перемат, вводили меня в грустные размышления:
"Куда им до корневого каталога"- подумал я. Постепенно находясь в такой атмосфере, я немного расслабился, и стал тратить оставшиеся деньги, на всякие там лимонады и пирожное. Пасха приближалась.
У одного ларька я совершенно случайно столкнулся с двумя девушками. Просто когда я, покупал то ли сигареты, то ли лимонад, стоявшим впереди девушкам, не хватало три рубля, а злая продавщица не хотела отдавать им бутылку "Кагора". Ну, я как истинный джентльмен, я "взгрел" девчонок. Они угостили меня вином, а я раскурил их гашишем, да так, что совсем "сел". Девчонки тоже сильно "убились". Они уговаривали меня, поехать с ними домой и, как я предполагал занятая с ними одним из грехов, о котором в свое время говорил товарищ, в честь которого был организован данный праздник. Но я отказался. Как, почему? спросите вы. Вот именно поэтому я не привожу в данном отрывке диалоги. Потому что это очень болезненная для воспоминаний тема. Во первых тут сыграла роль удаленность их него дома, во вторых местоположения их него дома - он располагался там же, где жил и работал барыга Гоша. А мне не очень то хотелось нарваться на местные правоохранительные органы. В третьих я не знал, что на уме у этих юных извращеннок раз они так спокойно сами, без особых усердии с моей стороны сделали данное предложение. Конечно, как истинный джентльмен я просто сказал им, что с начало надо подумать, сходить в церковь, размыслить над корневым каталогом. Девчонки отказались, сославшись на то, что у них нет косынок и слишком "мертвые" лица, правда, оставили свой телефон, что подтверждало третье предположение.
Я весь грустный побрел к церкви курнув еще немного, как вдруг совершенно неожиданно, я услышал голос Раджа, который звал меня от куда то из темноты. Конечно, зная, где должен быть Раджа в этот момент, первая мысль была: "Докурился".
Однако, подойдя поближе, я увидел Раджа. Он сидел совершенно в нелепой позе, весь избитый. Все его лицо было сплошным кровоподтеком. Бровь была рассечена и, Раджа постоянно прикладывал к ней окровавленный носовой платок. Я был в шоке не в состоянии понять, что могло произойти с моим другом в это светлое воскресенье. И поэтому первым моим вопросом было:
-Что случилось?
Раджа, сдерживая слезы начал рассказывать:
-На клуб ОМОН налетел, нас всех начали хватать без разбору, какая та святая инквизиция. Ведь ты знаешь, там протестанты организовали дискотеку. Я в роли протестантского священника диски крутил, так за это таких ****юлей огреб, мало не покажется, тех, кто от Омоновские дубинок не ушел, всех загребли и Джоан прямо за волосы. Раджа заплакал.
Да не очень то приятно, когда, твою подругу, за волосы таскают те люди, которых ты не просто не любишь, ты их ненавидишь.
- Это инквизиция Серега, я в этом уверен на сто процентов, - весь на взводе продолжал он.
Я дабы успокоить воображение Раджа, раскурил очередную порцию гашиша.
Однако Раджа продолжал настаивать на своем, считая налет ОМОНа на ночной клуб, вероятно, всего из за наркоты, рейдом святой инквизиции. Объясняя это тем, что на последних выборах к власти пришли Христианские Демократы. Но это была партия созданная по типу и подобию немецкой ХДС. Конечно, с их приходом начались не большие "закрутки гаек", имели место быть, но то о чем говорил Раджа, был плод его возбужденного, гашишем, состояния.
-Послушай меня внимательно, - сказал я Раджу. Зверство ОМОНа обусловлено, только тем, что они совершали рейд и должны были, просто подвести это подо, что не будь, а тут пасха и к власти пришли сам, знаешь, кто. Плюс не забывай о законе, который они провели, касаемо конфессий, там четко и ясно сказано о пяти религиях, свободно распространенных у нас в стране. Это православие, ислам, буддизм, католицизм, и ваша протестантство, правда, в английском виде. Вдобавок Раджа святая инквизиция вас бы сожгла, да и такие методы работы собственные были больше Европе, а не России.
Раджа более, менее успокоился и стал курить сигареты не так часто, как в начале. Я благоразумно решил, что делать ему здесь нечего по этому дал ему последние деньги на шкипер, правда тачку решили вызвать по телефону. После чего Раджа, еще сильней успокоился и уже не говорил о святой инквизиции.
-Послушай Серж, спросил Раджа. А кем ты хотел стать
раньше?
-Кем, кем конечно космонавтом, отвечал я уже с неохотой, чувствуя что, сильно перебрал с гашишем.
-Ну а если серьезно то хотел быть радиотехником, собирать на каком ни будь закрытом НИИ, маршрутные компьютеры для ракет разной дальности, получать более менее нормальную зарплату. Жить с женой иметь двухкомнатную квартиру и машину "ВАЗ-21011" и каждый день чувствовать, радость не хуже, чем от гашиша, радость от того, что полмира поганых буржуев ложась ночью спать, просят Бога о том, что бы маршрутный компьютеры встроенные в ракеты, которые собирал я, не включились. Вот счастье, так счастье, не то что эта гадость. (я и мел в виду гашиш).
Раджа попросил у меня сигареты, его закончились.
-Я не знал, что ты с такой мечтой ложился спать и вставал, каждое утро.
Наконец подъехало такси, и я понял, что со спокойной душой могу пойти к церкви и встретить пасху. И хотя я не очень то любил новые власти. Особенно за их увлечение христианством. Но в церкви, если отбросить все негативное, приходят ощущения, которые можно испытать, только там, не знаю, означающие они или нет, но то, что их ни с чем не сравнить - это факт, тем более растаманство, это тоже религия. Поэтому, как бы там не было, я очень захотел идти к церкви. В тот момент я не знал, что иду на встречу судьбе.
вход в главную церковь города. до пасхи осталось пол часа..
Я стоял посреди пьяной толпы, которая собралась около входа в церковь, ожидая того момента, когда служитель выедет и окропит их святой водой. Тут я прощу прощение за такое описание, так как плохо знаком с ритуалами православной церкви, да и ритуалы других церквей я не знаю.
Ну, так вот как я уже сказал, я стоял в этой толпе, которая находилась в пьяно-религиозном экстазе. И это меня в начале сильно обломало, но позже я в роде успокоился, хотя войти в обшей ритм я так и не мог. Я захотел, есть, так как хотят, есть все "обкуренные" люди. Но последние деньги я отдал, Радже на такси и денег у меня не было. Я заворожено глядел на различные куличи, что с не поддельной любовью сделали мои православные сограждане. Я был просто шокирован и потрясен, таким величием и красотой обыкновенных кексов. Особенно мое сердце просто дрожало, когда я видел, как святая вода попадает на них, и мне казалось, что это предавало им, еще большое величие. В удаленных секторах моего мозга, начинал зарождался план, главная цель которого заключалось в одном, отведать сие святой хлеб.
Дальше что произошло можно назвать просто затмением. Я достал пакет и непринужденно, оглядываясь по сторонам, стал укладывать в пакет хлеба. И как ни странно я мог бы остаться не заметным, если бы я не переборщил. Просто я слишком набил пакет, что привело к его разрыванию и падению, тем самым я засветился. Те, кому принадлежали эти хлеба, находились в не зоне видимости, где находился я, однако упавший пакет, вернул их в реальность на некоторое время, что было достаточно для моего разоблачения.
У меня до сих пор стоит этот зверский крик:
-Православные наши святые хлеба воруют, вон гад, с пакетом.
Толпа зашумела. Мои чувства в данный момент можно было сравнить, лишь с чувством, киногероя, который, разрежая бомбу, понял, что допустил ошибку, правда, осмыслить которую ему придется уже в другом измерении.
Я, стал постепенно, удалятся от толпы. Мне повезло и меня не схватили сразу, только по тому, что по ошибке схватили рядом стоявшего у которого был тоже пакет. Я уходил в сторону темных частных дворов. И мне надо было сделать выбор, или побежать, что есть сил, но тем самым развеять последние сомнения в своей непричастности, или продолжать медленно удалятся в сторону частных дворов, но, рискуя тем самым не успеть уйти. Я выбрал первое и побежал, что есть сил. Побежал так, как не бегал никогда в своей жизни. Я видел, как не большая часть толпы ринулась за мной увлекая, за собой остальную, часть народа. Вот он мой судный день. Сейчас я узнаю всю мощь и силу толпы. Толпы, которую не остановит, при некоторых обстоятельствах, ни омоновские дубинки, ни пули и даже танки. Народ вот единственный источник власти, как утверждала наша Конституция. И именно я сейчас испытаю всю мощь этого источника власти.
Когда я бежал то увидел, что на моем пути стояла девушка с парнем. Они мило обнялись и говорили всякие нежности. Я подбежал к ним и отдал ни чего не понимающему парню пакет с хлебами, резонно предположив, что это задержит толпу правда, не надолго. Я продолжал свое бегство в сторону набережной, глубоко раскаиваясь в своем демонском поступке.
Мое возбужденное воображение уже рисовало, страшные сцены моей расправы. Меня с начало схватят, изобьют хорошенько, потом батюшка меня обвинит в связи с сатаной, а затем меня сожгут на площади. И это будет для них праздник света и радости, победы воинства Христова над силами зла. Которые, в данный момент представлял я. Я проигрывал схватку в беге с толпой. Но неожиданно блеснула небольшая надежда, неподалеку, я увидел машину, в, которой были люди. Подбежав по ближе, я увидел, что в машине находятся двое. Это были люди разных полов и судя по всему, собирались заняться не о чем хорошим делом с точки зрения православных, во всяком случаи в такой день и в таких условиях. Достав нож, я сделал шаг вперед и открыл дверь. В машине я увидел не очень молодого человека и достаточно молодую девушку. Как я понял по их внешнему виду они, только хотели заняться, но я им помешал. Мужчина так перепугался, что забыл задать резонный вопрос, что мне здесь надо. Оценить реакцию девушки я не мог, да и было ли время на данные вещи.
- Слушай, жирная свинья убирайся из машины, орал я, держа в руках нож. Я
помог покинуть машину ее владельцу и прыгнув за руль за вел ее.
Мгновенно рванув с места, я понял, что, ушел, во всяком случае, от быстрой расправы. И только немного проехав, я обратил внимание на седевшую рядом, девушку. По чему - то я сразу подумал, что передо мной не представительница древней профессии. Она сидела, прикрываясь платьем, которое не успела надеть в момент моего налета. И я понял, что в ее глазах больше удивления, чем страха, который был в глазах, того человека, который был так бесцеремонно "эвакуирован" мной из машины.
знакомство, после происшествия у церкви прошло пол часа..
Я долго не мог начать разговор с этой красивой девушкой, что удивленно смотрела на меня. Я просто гнал по набережной, что есть мочи. Девушка между тем спокойно начала одевать платье и я немного смог разглядеть то, что скрывается за ним. Я был поражен данной красотой. Нет не сказать, что прямо передо мной предстала Венера, нет, совсем не так, просто это самое лучшие, что я увидел за этот сумасшедший день. Я даже не много застеснялся и пришел к мысли, что во мне живет, что- то развратное. То есть выкинуть ее спутника с машины, я не постеснялся, а вот увидев ее грудь, постеснялся. Но, правда, тело ее было незаурядное. Но хочу без ложной скромности заявить, что в нашем городе таких красивых девушек и женщин достаточно много.
-Послушайте, сбивчиво начал я. Я не маньяк, или грабитель просто то, так получилось, я не хотел причинить вам вред или вашему другу. Тем более если сможете, то извините за сто ль бесцеремонное вмешательство и вашу личную жизнь. Просто те обстоятельства, что привели меня к столь неправедному поступку, достаточно серьезны. За мной мчалась толпа пьяных сектантов, и поверти мне, столкновение с ней было бы очень трагично.
Я снова взглянул на нее и увидел, что она в полном спокойствии закуривает сигарету. В душе появилось чувство, что начни она со мной ругаться, то я проиграю ей это столкновение.
- Послушайте, объясните же все по порядку, что именно с вами произошло, спросила она меня так, как спрашивают следователь на допросе.
Я в захлеб начал оправдываться и, не забывая смотреть на дорогу, я стал рассказывать все,
что меня привело к столь, трагическому финалу. Как застигнутый врасплох преступник, я не
забыл даже сказать ей о встречи с двумя извращенками юного возраста. Я даже не заметил,
как машина уже подъехала к гаражам, где стояла моя, которую я оставил еще утром. Я
посмотрел на девушку и заметил, что она с некоторым интересом, слушает меня и на душе появился просвет облегчения. При этом конечно процентов на двадцать я приврал, но только для более литературного звучания.
- Как вас зовут молодой джентльмен удачи? с веселой ноткой спросила она.
- Сергей, с таким же весельем ответил я. А вас, прекрасная незнакомка?
- Света, - ответила она.
Когда она протянула мне руку я, как рыцарь средневековья поцеловал ее, склонив одновременно голову. Конечно, Света оценила столь галантный поступок.
- Я даже рада, что ты, так вмешался в ход событий.
- Не может, быть не ужели я предотвратил изнасилование? -спросил я.
- Нет, просто я, как бы это сказать, - застеснялась она.
- Дело в том, что я занимаюсь, кое каким бизнесом и тот
жирный урод, которого ты выбросил из машины. один из чиновников районной администрации.
"Вот этого мне только не хватало"- подумал я. Однако сделал равнодушный вид, как, будто для меня нет большой разницы, кого выкинуть из машины. Света теперь уже оправдывалась передо мной как, будто я застукал их, в своей машине.
- Послушай Свет, я человек, продвинутый, поэтому мне не сильно расстраивает твое поведение, но я до крайности возмущен таким сексистким поведением наших чиновников, я огляделся и произнес:
- Ну что мне пора, здесь я пересяду на свою машину и умчусь в ночь, если хочешь, оставь свой телефон.
И тут я услышал то, что поразило меня до глубины всего моего "корневого каталога".
-У меня есть идея получше. Оставь машину на стоянке, и поехали ко мне домой на такси. Я куплю вина, у тебя есть гашиш и мы продолжим наше, столь незаурядное
знакомство, не в чужой машине, а в уютной квартире, при свечах.
Те чувства, что я испытал, испытывали многие из вас, но через призму наркотического дурмана, чувства летчика самолета, кричащего в эфир, о том, что эго подбили и сейчас он соприкоснется с землей. Я полностью согласился с мнением Светы. В тот момент я готов был, сделать для нее, тоже самое, что сделал английский рыцарь и религиозный фанатик, для леди Винтер, убив своего хозяина.
Мы поставили машину на стоянку и от туда, вызвали такси. Света жила на этом же берегу моего славного города, правда, в противоположной стороне. В такси, мы сели назад и в какой то момент, я решил поцеловать ее и когда я направил свое тело в сторону своей новой знакомой, то увидел, что в этот момент, она собралась сделать тоже, самое.
дома у Светы, через два часа после случая у церкви
Мы начали раздевать друг друга, еще до того момента, как попали в квартиру. Это мне напомнило фильм "Транспотинг". И прошло, где - то около часа, прежде чем мы решили вернуться к тому, с чего и должны были начать. Я имею ввиду, ужин при свечах.
Света стала ставить на стол бокалы, вино, свечи, и достала коробку шоколадных конфет. Я спокойно стал готовить из сигареты "Парламент", сигарету "Европарламент", то есть "заряжать" ее гашишем. Делал я все это на свой страх и риск, так как не мог за ранние рассчитать необходимые параметры, касаемо лично меня. Мне в данной обстановки очень не хотелось, чтобы состояние экстаза и блаженства превратилось в состояние- суппорта и полного"зависания".
Она надела свое вечерние платье, представ передо мной в еще более ярком и ослепительном свете.
"Венера"- подумал я.
Мы сели за стол и я, прежде чем отпил глоток вина, закурил сигарету и протянул ее хозяйке квартиры.
- Слушай, сказала она впервые за все пребывание здесь осмысленную фразу. Давай расскажем друг о друге более менее, краткую биографию. Для того, как это не банально звучит, чтоб поближе узнать друг друга. Начнем с тебя благородный рыцарь, королевским жестом она показала на меня.
- А что рассказывать? сразу по дежурному ответил я. Я был обыкновенным ребенком переходного периода, почти, как и все и поэтому мне не много не повезло, так нарушило мой ход мысли, мою скажем так мечту. Вместо того чтобы сидеть и делать маршрутные компьютеры.
Света сделало удивленное лицо. Нет, конечно, что такое компьютеры она, конечно знала, тем более, как выяснится потом не хуже меня, но вот, что значит слово - маршрутный. Поэтому резонно спросила- что значит словосочетание маршрутный компьютер.
- Ну, понимаешь, начал объяснять я. Я хотел работать в секретных областях электронной промышленности. Создавать системы управления и наведения ракет и другого оружия на цель, осознавая тем самым, что приносишь огромную пользу своей великой империи.
Я понял, что гашиш начинает коварно мешаться с вином, издали, гарантируя не предсказуемые последствия.
- Но ведь это любовь к разрушению? сказала она.
- Не совсем моя королева. "О, подумал я, по моему программа начала допускать не допустимые ошибки". - Не совсем. продолжал я. Просто, кроме того разрушительного и страшного, что несет в себе ракета. Есть в этом, что - то величественное. Ведь мы создавали ракеты не для того, чтобы нести зло, а для того, чтобы защититься от них. От тех, кто реально угрожал нам. И не важно были ли правы мы или они. В тот момент важно было защитить, тебя, меня, таких же, как мы, наших детей наше будущее и право на существование. И согласись, есть, что - то величественное в ракетах, ее создают и вкладывают любовь, труд, слезы, пот и кровь. И вот она готова,величава и прекрасна, как Венера. И главное ведь есть, чему поучится у ракет. Ведь она живет недолго, но все зависит от заданного курса и расчета и если все правильно в этот короткий миг полета, ракета отдаст себя на полные сто процентов, страшно, но в тоже время красиво. Вот и мы люди должны жить так, как ракета, вкладываясь в цель полностью, может быть прожить не много, но ярко.
Я стал осознавать, что повороты становится слишком крутыми, и поэтому, решил не много остудить свой пыл, дабы совсем не занесло.
- Но, что же тебе помешало делать эти компьютеры? спросила она.
Да ответить на этот вопрос просто было также, как ответить на вопрос - в чем смысл жизни.
- Ну, знаешь, - замялся я. Все не так то, просто, вероятно основная причина в переходном периоде. То есть потере веры и определенных ориентиров. Время когда, становятся не нужны маршрутные компьютеры, когда умирает дух, когда вообще ни чего не нужно, и ты не кому не нужен. Это и есть время перемен. Ведь не зря у китайцев самым страшным пожеланием является пожелание, жить в то время. Время когда, слова героя комедии: "Чтоб ты жил на одну зарплату"- вызывают смех. Так как в наше время, трудно прожить и на две и три зарплаты. В этот момент пропадает любое созидательное желание творить и работать на благо Родины, а желание работать на себя и будущие твоих детей
сбрасывают человека в пучину беспредела и криминальных понятий. Человек осознает мысль о не вечности и мече облома, который вот, вот рухнет на него. И поэтому многие говорят "А пошло все.", и становятся на путь саморазрушения, они живут как ракеты, но ракеты не созданные ради зашиты родины, а ракеты попавшие в руки маньяку, готовым уничтожить мир просто так. У тех же, кто хоть, что- то творит, может проснуться совесть, и они начинают тоже само разрушатся. Другие, кто все же не подвержен этому будут уничтожены по любому, рано или поздно, ведь за любые преступления надо расплачиваться. И даже в старости тебя могут схватить, как Пиночета и отдать под трибунал. Я назвал, общие причины провала, стараясь не "нырять" в подробности, по причине их банальности и не оригинальности. Но вот теперь твоя очередь рассказать о себе.
Света сделала очень грустное лицо, которое не могло скрыть маска гашишного опьянения и она повела рассказ, наполненный такими приключениями, чудовищными людьми, убогим восприятием и катастрофической безвыходностью, что я понял, моя история была бы просто комедией. Этакой пародией на "Звездные войны" и боевик "Смерти вопреки". Меня охватил ужас от одной мысли, что когда - то это пережила она. Ее полные грусти глаза говорили, что она не врет, и даже не переводит на более литературное восприятие, столь грустное и полное не поддельного трагизма жизнеописание. Я не буду пересказывать ее слова по двум причинам.
Первая хочется просто пощадить читателя. Вторая, все таки, это не важно.
Не понятно, какая сила, заставила меня спустится с кресла и встать перед ней, как стоят рыцари перед королевами, поцеловать ее колено и сказать:
- Послушай моя королева. Мы пережили многое и я готов служить, я хочу, что - бы наши отношения не ограничились столь прекрасным вечером, и я готов помогать и услаждать тебя, я поцеловал ее чуть выше колена.
-Так, вот я всегда считал, что в человеке течет духовная кровь, и я хочу, чтобы ты насладилась моей кровью, а я твоей, дабы понять хотя бы на не много смысл души твоей. А ты попыталась понять смысл души моей.
Я поцеловал ее несколько раз там же постепенно удалясь от точки первого поцелуя. Светлана среагировала на столь приятное действо с моей стороны.
- Поэтому поводу у меня родилось четверостишье.
- Ты еще и стихи пишешь? нежно спросила она.
-Да иногда, особенно, когда курну немного. Так вот мое нежное стихотворение посвященное тебе:
" Войди в мое тело скорее я рад
Давай же быстрее устроим
Разврат
Такой извращенный такой как
В кино ни кто не узнает
Зашторим окно".
Она мило улыбнулась, одновременно продолжая реагировать на мои ласки.
- Так зашторим окно, произнесла она.
- Какое окно? не справлялась моя "оперативная память".
- То, о котором ты говоришь в стихе, засмеялась она.
Я привстал, взял ее на руки и отнес к кровати, где мы продолжили столь плохо для меня начавшийся день и столь хорошо окончившийся.
P.S. Утром, где то в часиков шесть меня арестовали по обвинению в разбойном нападении и угона автотранспорта. Мне грозил "червонец". Как меня смогли найти это наверно ясно всем. До суда я сидел в СИЗО и Света постоянно, носила мне передачи, среди которых были и сигареты "Парламент", превращенные ее заботливыми руками в "Европарламент". Это говорило об ее не равнодушие к моей судьбе. Ведь она рисковала, и запросто могла оказаться, там же где и я, только в женском блоке. Также она организовала мою защиту. Адвокаты пошли с судом на соглашение, что я признаю себя виновным и меня подгонят под условно - досрочное освобождения, учтя девяти месячное пребывание под арестом.
В последний день моего нахождения в застенках на стене я нацарапал стихотворение, которое я привожу ниже. Я тогда еще не знал, какое судьба уготовит мне очередное испытание. Не знал, что потеряю ее, в какую историю снова влипну. Но эта история для другого рассказа. А сейчас я стоял, около стены и выводил гвоздем следующие строки:
Залечатся шрамы когда - то
Отеки сойдут на руках но
Сердце, наполнившись злобой
Поселит в разуме страх.
И дверь будет плотно закрыта
Для мук, страданий, любви
И слово как тромб в нем застрянет
"Убей их, Убей всех, Убий."
И это трагична схема
Репрессий неправильный рамс
И черная линия смерти проткнет
Очертания глаз.
5.02.2001.
P.S. Посвящаю моему брату, другу и соратнику Сереге (Bazz).
Привет Сука.
Это случилось с ней на очередном дне города. Она как всегда гуляла вместе с подругами, так как поссорилась с очередным своим другом. С друзьями она почти никогда не уживалась. Единственным утешениям был компьютер с интернетом, да и вот такие променады по улицам города. Но вот так получилось, что почти все подруги потерялись, толи ушли с друзьями, толи просто потерялись из за большого количества народа на улице города. Она крутилась на площади, где шла дискотека, попивая пиво. Неожиданно, буквально случайно ее зацепила, проходя мимо красивая девушка.
-Ой, извини! - произнесла красавица. Такой ярлык сразу присвоила она, это было удобно дабы нормально вести диалог, а может просто слишком много увлекалась компьютером..
-Да это ты извини просто я немного "зависла" - ответила ей она. Красавица улыбнулась:
-Я гляжу ты "компами" увлекаешься, может и в интернете "виснешь".. "Не плохое продолжение вечера встретится с человеком поддерживающим те же интересы" - подумала она.
-Маша. - произнесла красавица.
-Алина, - ответила она. Они разговорились. Выяснили причины, почему блуждают одни, как оказалось причины их него одиночества точно такие же что у одной, что у другой. Затем Маша предложила Алине покурить "травки", Алину это предложение не удивила и она согласилась. Покурили. Девчонок сразу "разморило". И тут Маша не двусмысленно предложила поехать ей к ней домой, так как родителей не было. Алину данное предложение удивило.
-Знаешь я не такая может быть к сожалению но не такая..
-Ты врешь сама себе, - засмеялась красавица, держа ее за руку. Алину это разозлило и она вырвав руку уходя произнесла:
-Да пошла ты, знаешь куда, - и резко стала удаляться в ночь. Хотя настроение Маша ей не испортила "Очень странно" - подумала она.
Маша засмеялась злым смехом, провожая взглядом уходящею девушку. В руке она держала ее блокнот, где был и интернетовский адрес Алины.
-Я тебя еще найду сука! - произнесла она в слух.
Прошло немного времени, и Алина заметила, как на ее сайте стали появляться сообщения, начинавшиеся со слов "Привет Сука". Алина сразу установила, кто эти сообщения посылает, она не могла на них ответить, так как не знала адрес Маши.
Маша не оставляла ей возможность для обратного послания. Сначала ее это особенно не беспокоило, однако, после того как Маша не плохо покопалась в ее сайте, она забеспокоилась. "Так она к тому же еще и хакер" - подумала Алина. "Ладно, я тебя еще вычислю. " Но постепенно успокоилась, так как работа отнимала кучу времени. Однако когда у нее нашелся свободный часок, чтоб повисеть в сайте то обнаружила там следующие. "Я представляю себе почти каждую ночь, как ты идешь со мной ко мне в дом, одежды падают с тебя и меня, ты вся дрожишь оттого, что тебе это в новизну. Мы раскуриваемся с тобой "убойного" "плана". И я несу тебя в постель. Там я начинаю ласкать тебя. С начало губами ласкаю грудь. Потом опускаюсь все ниже и ниже. Там когда мои губы останавливаются на нужном месте, я помогаю тебе еще пальчиками, ты вся извиваешься от блаженства. Да что говорить посмотри мультфильм, который я делала целый месяц". Далее шел, скажем, так мультфильм определенного содержания, в нем была не плохо нарисована Алина, и Маша это говорило, лиши об одном. Маша неплохо работает с графическими редакторами. "Ну, все Машенька ты меня достала, надо нанести тебе удар не хватало, чтоб твое произведение ушло в "сеть".
У Алины возник план. закачать на сайт вирус который и сработает на слово "Привет сука". И занесет вирус в "комп" Маши, а далее чтобы не получить ответный подарок, перерегистрировать свой сайт. Алина сделала, так как положено и стала упорно ждать одного, когда появится попытка взломать ее сайт. "Антивирусы" машинного компьютера не должны были среагировать на новый вирус, что решила запустить Алина. Но как назло в течение недели сообщения от Маши не приходили. Сначала Алина говорила себе что это к лучшему что Маша от нее отстала. Но постепенно она заволновалась не понятное чувство. Алина не могла признаться себе в том, что ее стало не хватать сообщений от "маньячки", как ее окрестила Алина. У нее был сложный план вычисления сайта Маши, на случай если вообще Маша ее достанет. Постепенно ей это удалось сайт оказался "закрытым". Прилагая большие усилия она узнала телефон по которому Маша работала. Далее рискуя быть пойманной, она залезла в базу данных телефонной сети, и вычислила уже ее адрес. "Все ты попалась". Поздно вечером, чтобы застать ее дома Алина направилась в логово "маньячки", чтоб поговорить с ней, как цивилизованные люди. Дом Маши был расположен в новом микрорайоне, поэтому Алине постоянно приходилось спрашивать, как туда пройти.
Наконец она нашла много квартирный дом и, старясь сразу найти нужный подъезд подошла к парню гулявшего с собакой.
-А вы что из милиции, коль ее спрашиваете? Алина удивилась.
-Да ей только менты и интересуются. - продолжил парень она компьютерным взломщиком оказалась. Ее на днях повязали, правда в СИЗО не отправили. Алина позвонила в дверь квартиры, где жила "маньячка". Маша открыла дверь и застыла от удивления, Алина закурила сигарету:
-Ты одна? -спросила она. Маша кивнула утвердительно. Алина выкинула сигарету и переступила порог.
-Ну, привет Маша вот и пришла твоя "сука". Она бросилась к ней и стала ее целовать. Маша ответила ее тем же.
-Послушай ты сделаешь то что обещала в последнем сообщении? - спросила задыхаясь, Алина. Маша ответила да.
-Тогда я останусь у тебя сегодня на ночь. - сказала Алина закрывая дверь.
(14 января 2001 г.)
P/S. Посвящается компьютерной игре "Ringraut".
Накануне великого праздника Пасха идёт страстная неделя.
Рассказы для школьников младших и средних классов о светлом празднике Пасхи.
Это удивительно интересный рассказ о празднике Пасха, в нем описаны в интересной форме все Пасхальные традиции от Пасхального стола до церковной службы.
Клавдия Владимировна Лукашевич
(1859—1937)
КАК ПРОВОДИЛИ В НАШЕЙ СЕМЬЕ СТРАСТНУЮ НЕДЕЛЮ
Страстная неделя чтилась в нашей семье и в семье бабушки и дедушки как величайшая святыня... Няня и мама одевались в темные платья, строго постились, каждый день ходили в церковь и говели. Везде у нас теплились лампады, было тихо и благоговейно. Нам, детям, почему-то бывало и жутко и радостно. По вечерам няня часто рассказывала нам о страданиях Христа и всегда плакала... Иногда с великими святыми событиями она перемешивала и легенды... Так занятно было ее слушать. Рассказывала про птичку, которая вытащила клювом один колючий терновник из святого лба Господа, и ее грудка обагрилась кровью... И с тех пор эта птичка святая, и ее зовут «красногрудка»; рассказывала, как, мучась, Христос нес святой крест на Голгофу, и как все, кто Его касался, исцелялись.
— Скажи, нянечка, ведь Христос воскреснет?! — взволнованно, сквозь слезы, спрашивали мы, оплакивая страдания Христа, которые няня передавала так жалостливо и трогательно.
— Ну, конечно, воскреснет... Но мы-то всегда должны помнить об Его страданиях и плакать о Нем.
И я помню, что в дни Страстной недели мы, дети, как-то душой проникались воспоминаниями о величайших религиозных событиях; эти воспоминания как будто воплощались во что-то реальное, и все выливалось в особое, святое религиозное чувство... Казалось, что Бог с нами присутствует, страдает, молится и прощает.
Когда, бывало, в пятницу у великой вечерни выносили плащаницу, я не могла отрешиться от мысли, что это только образ... Мне всегда казалось, что, действительно, хоронят Христа... И как только запоют «Благообразный Иосиф», няня начинала горько плакать, и я за нею... С тех пор я особенно люблю эту службу... Она напоминает мне чистые детские слезы о Господе...
В страстную субботу мы с няней ходили и к ранней обедне и к поздней. Мама бывала недовольна и укоряла няню:
— Ну, зачем ты ребенка таскаешь в такую рань?.. Ходи одна, если хочешь.
— Беляночка сама просится... Дитяти Господь милость пошлет... Оставь ее... Пусть молится за нас, грешных...
Действительно, я любила эти жуткие, ночные молитвы, в них было что-то таинственное и святое... Няня говорила, что мы идем хоронить Христа. Я знала, что плащаницу будут носить кругом церкви, и мы с няней пойдем со свечами за нею.
Няня тихонько будила меня рано-рано, часа в четыре ночи... Глаза слипались, еще хотелось спать, но в душе точно создался какой-то долг: идти хоронить Христа.
Выходили мы в полумрак, не пивши чаю, шли с моей старушкой по темным улицам. Жутко, таинственно, прекрасно. Душа полна гордостью, точно делаешь что-то хорошее... В церкви народу мало, но как-то особенно значительно раздаются моления и испытываешь особенное молитвенное настроение...
Я так любила и до сих пор люблю церковные службы на Страстной неделе. Они для меня полны духовной прелести, великого нравственного значения и дорогих детских воспоминаний.
Вернемся с няней домой, точно совершили подвиг. Сестра Лида позавидует мне и даже всплакнет.
— Вот, нянечка, Клавдю взяла к ранней обедне, а меня нет...
— Ты еще маленькая, устанешь... Тебе нельзя, а Клавденька большая...
— И я хочу тоже к ранней обедне.
— Не плачь, деточка... Ты ведь маленькая... Все будет в свое время... Пойдешь на будущий год.
А дома, в нашей маленькой квартирке, в это время, на Страстной неделе, кипели такие интересные хлопоты... Все делалось по порядку, по заветам старины, в определенное время... Мы во всем помогали маме и няне. Сначала шла уборка квартиры: мама и няня, повязав головы платками, обметали потолки, стены, мыли окна, печи, полы, скребли каждый уголок, чистили, обтирали каждую вещь. Уборка шла на славу.
В среду няня чистила образа. Это было своего рода священнодействие, и к нему допускались я и Лида. Мы очень любили это дело и постоянно приставали к няне.
— Скоро? Скоро будем образа чистить? Поскорее, нянечка.
— Повремените, деточки... Это дело не шуточное... Надо осмотрительно...
Прежде всего няня тщательно мылась и нам заботливо мыла руки мылом. Затем на обеденном столе расстилалась чистая скатерть. На этот стол сносились все образа из квартиры, а их было у нас немало. Затем няня приготовляла мел и делала мыльную воду. Мы с Лидой тщательно терли и мыли серебряные и металлические венчики и ободки на старинных иконах, и каждая старалась это сделать как можно чище и ярче. Затем няня заставляла нас помолиться.
— Теперь, благословясь, оботрите деревянным маслом лики.
Мы обтирали лики. Эта работа казалась нам важной и святой. После нашей чистки в углах комнат иконы сверкали необыкновенной чистотой, и перед ними ярко горели лампады. Няня ходила умиленная. А комнаты нашей квартиры походили на кельи монахинь.
В четверг наша старушка делала «четверговую соль»1. Это была какая-то совсем особенная черная соль, которую жгли в духовой печке и на Пасхе ставили на стол. И разговляться без «четверговой» соли казалось нам немыслимым.
В четверг же у нас дома обыкновенно красили яйца . Это, конечно, бывало самое интересное из пасхальной стряпни. Во главе этого дела стоял отец. Мама ему помогала. Мы ни на шаг не отходили от них, и каждая из нас имела право выкрасить для себя по нескольку яичек.
Папа непременно хотел перещеголять дедушку, который был великий мастер красить яйца. Да и отец наш ему не уступал.
В то далекое время таких красок, как теперь, не было. Яйца красили в сандале, в шелухе луковых перьев, в кофейной гуще и в разных тряпках и обрезках шелка. Папа вырезал из сахарной синей бумаги1 разные рисунки, фигуры и изображения, прикладывал их к яйцам, обвертывал все яичной шелухой, завязывал тряпкой и клал варить. Мы с мамой делали то же.
Как, бывало, волнуешься, дрожишь, замираешь, когда развертывают уже сваренное яичко. Что-то будет? Боже, какой восторг! Вот яичко вышло желтенькое с крапинками, а на нем синеватый якорь и буквы X и В (конечно, папиной работы). Кроме того, папа очень искусно нацарапывал на крашеных яйцах буквы, цветы и разные изображения. Иногда он раскрашивал яички красками и всегда выбирал трогательные и нежные сюжеты, например: якорь, сердце, голубков, лики святых, цветы и т. п. Комичных лиц и смешных рисунков на яйцах он никогда не делал. У нас и у дедушки с бабушкой это было не принято.
В пятницу нянечка пекла кулич, месить который помогал ей отец, а вечером делали пасху. Это было целое событие, особенно памятное мне.
Мама уже ранее несколько раз бегала к бабушке за советами: как сделать пасху, сколько держать в печке окорок... И все у нас по советам бабушки выходило отменно хорошо. Никогда ничего не портили. Особенно удавалась пасха. Она была традиционная «бабушкина» и делалась по ее старому, собственному рецепту. Я и до сих пор делаю эту заварную «бабушкину» пасху.
Надо было строго положить всего в пропорции, долго мешать, тихо прогревать на огне и, храни Бог, не переварить.
Между мамой и няней возникали иногда даже споры... Они очень интересовали и даже смешили нас. Когда у нас варили пасху, то мама и няня неотступно стояли у плиты: лица их были красны, серьезны и озабочены. Мы вертелись тут же... Папа то и дело заглядывал в кухню и спрашивал:
— Ну, что, готова?
— Ах, не мешай, Володечка, — говорит мама.
Няня хочет отставлять кастрюлю.
— Что ты, няня!.. Она еще не вздохнула третий раз... — с ужасом говорит мама.
— Как не вздохнула?.. Нет, вздохнула... Даже урчала...
— Нет, не урчала... Не тронь, ради Бога. Маменька сказала, как вздохнет третий раз и по поверхности пузыри пойдут — тогда и снимать с плиты, — волновалась мама.
— Ну, вот и переваришь... Она уже сейчас закипит... Я считала и слышала, как она три раза вздохнула.
— Нет, два раза... а в третий раз только задрожала...
— Не спорь, пожалуйста... Вот с этой стороны даже пузыри потрескались...
— Ах, нянюшка, я ведь знаю... Меня сама маменька учила...
— Да и я знаю... Слава Богу, пятьдесят лет делаем эту пасху.
Нас ужасно занимал этот спор между мамой и няней и очень хотелось посмотреть, как это дышит пасха, как она дрожит, урчит и по ней идут пузыри... Но наши строгие хозяйки не подпускали нас к плите... Только папа иногда заглянет в дверь и шутя спросит:
— Ну, что, дышит или сопит?
— Ах, не мешай, Володя... Дело важное...
— Вот теперь вздохнула, вздохнула... Видишь... Гляди сама, — говорит няня.
— Снимай, нянюшка, скорее, скорее! — кричит и волнуется мама.
Старинную медную кастрюлю с жидкой белой массой осторожно снимают с плиты, няня перекрестится и медленно выливает творожную массу в пасочницу, накрытую белой тряпкой...
— Попробуем, няня, довольно ли сахару? — спрашивает мама.
— Что с тобой, голубушка?! Да разве стану я пробовать... Ты хочешь, чтобы я оскоромилась... Да разве это возможно?!
Мама пробует и нам дает попробовать... Я вопросительно взглядываю на няню и тоже не решаюсь «оскоромиться». Мне кажется это большим грехом. А как хотелось бы попробовать вкусной пасхи!
Вот уже доканчиваются последние праздничные приготовления. Папа помог маме дошить наши платья и передники и сделать к Пасхе цветы из бумаги.
Наступила суббота. Вечер. Мама накрывает и убирает маленький скромный пасхальный стол... Все у нас просто, незатейливо и всего мало... Однако на всем видна заботливая рука хозяйки: в корзиночках выращена зелень — овес; сделаны гнездышки из сена и туда уложены пестрые яички.
— Маменька, положите мои яички в гнездышко... Нет, мои... Мои красивее... — вперебивку просим мы с Лидой.
— Для обеих моих птичек сделано по гнезду... И положу туда яички... И будут у нас скоро птенчики... — говорит мама и смеется, смеется так весело и заразительно.
Мы недоумеваем, как это может быть, а мама начинает нас обеих крепко, крепко целовать в глаза, в рот, в губы и особенно в шею... «В мое любимое местечко», — говорит она. Так крепко и звонко умеет целовать только одна мама.
— Господи, помилуй, Клавденька, что это ты смеешься в такой-то день!!! Ну, чего ты так балуешься с детьми?! — говорит няня.
И мы втроем затихаем. Мама опять проворно и умело украшает стол. Она убирает окорок белыми фестонами, выделывает на его поверхности из маленьких черных гвоздичек буквы X и В, она пришивает на углы стола букеты из брусничных листьев и так все проворно, красиво; пасхальные кушанья кажутся необыкновенно вкусны, так и текут слюнки, просто не дождешься разговения после недели строгого поста.
А няня в это время хлопочет, чтобы дворник или жиличка отнесли освятить пасху, кулич и яйца. Все это она увертывает в белую скатерть и дает наставления.
Наша милая старушка, пока мы были малы, никогда не могла пойти к заутрене. Она всегда оставалась дома.
Родители наши отправлялись в ту же церковь, куда ходили и дедушка с бабушкой. Эта приходская церковь была далеко, где-то на Васильевском острове... Разговлялись мы ночью, когда папа и мама приходили из церкви.
Бывало, еле-еле дождешься этой минуты...
— Нянечка, скоро будем разговляться?.. — томлюсь я.
— Уж как пасхи да кулича хочется... Не дождаться разговенья, — ноет Лида.
— Сначала святого яичка дадут... — говорю я.
— А после и кулича, и пасхи... Как вкусно-то, — шепчет Лида.
— Обе вы сонные. И глаза-то не смотрят и губы-то еле говорят... Лягте, деточки, не томитесь. Еще долго-долго. Засните... придут папа с мамой, я разбужу. Приведет Господь — разговеемся все.
— Не уснуть, нянечка...
— Прочитайте десять раз «Отче наш» и заснете...
Глаза слипаются, зеваешь, томишься, читаешь без конца «Отче наш», но заснуть невозможно. Волнуешься, ждешь разговенья, завтрашнего дня и всех радостей жизни...
Я помню, когда родители взяли меня первый раз к заутрене. Нянечка моя волновалась больше меня... Как она меня прихорашивала, наряжала, наставляла и учила:
— Ты смотри, Беляночка, как в церкви двери закроют и уйдет крестный ход, тогда скоро и «Христос воскресе» запоют. Сначала за дверью пропоют, будто узнали благую весть. Господи, в храмах Божьих какие сегодня молитвы поют, какая служба идет!..
Няня особенно тревожно просила папу обо мне; на маму она как-то не надеялась...
— Сударь мой, Владимир Васильевич, вы уж Беляночку не простудите... Не затолкали бы в церкви-то... Не заснула бы она... Жарко там, снимите салопчик... Уж до конца не стойте... Дитя первый раз у заутрени... Пораньше уйдите... Господь простит, коли не достоите...
— Будьте покойны, нянюшка, вернем ваше сокровище в сохранности.
Няня меня кутала, крестила, и мы ушли... Как я счастлива, горда и довольна. Я с папой и мамой иду к заутрене... Хотя мне всего-то семь лет, но я кажусь себе большой. Шестилетняя сестра Лида, конечно, не может сравняться с такой взрослой девицей, которая уже идет к заутрене. И Лида, конечно, обижена и даже поплакала. Но ее утешают, что в следующем году и она будет большая и тоже пойдет к заутрене...
Только раз в году и бывает такая ночь... Какая-то особенная, чудесная... Эта святая ночь под праздник Светлого Христова Воскресения полна невыразимой прелести. Никто не спит в эту ночь... И кажется, все ищут ласки, примирения. И в сердце самого обиженного, несчастного человека просыпается всепрощение и надежда на счастье.
Мы идем медленно к заутрене. Папа и мама держат меня за руки. А я примолкла и вся превратилась в зрение. Кругом шум, движение и суета. На улицах горят плошки с маслом, а кое-где даже целые бочки. Люди идут, идут без конца, с куличами, с пасхами... Все веселые, радостные, нарядные... Вдруг раздается выстрел... Скоро пронесется благостный звон... «Звонят во всех церквах на все голоса, как никогда нигде. Точно ангелы поют на небесах», — говорит няня. И мне казалось, что я, действительно, слышала тогда пение ангелов. Я зорко всматривалась в синее небо и в мерцающие там звездочки, и детской мечте ясно и чисто представлялось великое событие прошедших веков.
В церкви необыкновенно светло и торжественно. Мы едва-едва протискиваемся вперед... Вон и бабушка с дедушкой. Вон и тети. Все улыбаются мне, ласкают, ставят удобнее, заботятся... Бабушка и дедушка такие нарядные, как никогда.
У дедушки надеты все ордена, у бабушки на голове высокая белая наколка «фаншон», как называют ее тети. Я про себя думаю, что «сегодня дедушка — царь, а бабушка — царица»...
Служба пасхальная и торжественна и прекрасна, напевы молитв веселые и радостные.
Мне было так хорошо: бабушка с дедушкой и три тети то и дело ласкают меня, тихонько спрашивают: не устала ли я, не тесно ли, не жарко ли... А кругом нас ходили, толкались, заглядывали в глаза ребятишки. Их почему-то особенно было много... Бедные, плохо одетые, худые... Это были дети бедноты, дети улицы... Они все пробирались в эту сторону церкви.
Они знали, что здесь встретят сочувствие... Но не у всех, конечно. Тетя Саша недовольна и сердится. «Папенькины мальчишки! Такие грубые невежи! Чего вы тут толкаетесь?» — шепчет она гневно и отстраняет от нас двух маленьких оборванцев... Но они, обогнув нас, смело проходят мимо дедушки и, улыбаясь во весь рот, заглядывают ему в лицо... Дедушка сегодня серьезен и недоступен, даже не смотрит на них. Это «дедушкины мальчишки», его «босоногая команда», как он их называет... «Завтра они придут к нему «Христос воскресе» петь... Он их так любит, жалеет. Он подарит им яички и денег... Станет выпрашивать у бабушки кусочки кулича... А тетя Саша их не любит, бранит, всегда сердится за то, что они на полах следят да шумят», — все это с быстротой молнии мелькнуло у меня в голове...
Скоро в руках молящихся запылали свечи. Детям это так нравится. Только у дедушкиных мальчишек не было свечей... Но дедушка похлопал по плечу одного, другого... Вот к нему обернулось худенькое лицо с большими красивыми серыми глазами. Около этого мальчика, одетого в женскую кофту, жалась малютка-девочка. Лица их были болезненно - печальны, и грустные большие глаза говорили о раннем горе. Дедушка дал им по тоненькой свечке... Когда засветились в их руках яркие огоньки, лица их тоже засияли огоньками радостной улыбки... Эта улыбка не сходила с лица малютки - девочки во всю светлую заутреню: то она смотрела на свою свечку, то обращала глаза на дедушку. И теперь, когда вспоминаю этот взгляд, мне представляется, что так смотрят ангелы на картинах Рафаэля. Как мало надо детям для радости!
Трепетно билось сердце, когда за дверями пели «Христос воскресе!», и радостно откликнулось оно навстречу великому привету: «Христос воскресе!». В церковь вошел с громким пением крестный ход. После мы все похристосовались. Отстояли заутреню и даже обедню.
— Завтра вы детей к нам пришлете? — спрашивает бабушка, прощаясь.
— Ну, конечно, маменька.
— Дети дня на три погостить приедут? Мы их так ждем, — говорит тетя Манюша.
— Клавдинька, принеси твой альбом. Я тебе такие стихи Пушкина дам переписать — ты будешь в неописанном восторге! У меня тебе много кой-чего новенького приготовлено, — говорит дедушка маме.
А она его целует и весело смеется. И все мы радуемся.
Мы расстаемся. Дедушка с бабушкой разговлялись дома с тетями, а мы все с няней у себя.
Радостная, счастливая бегу я по двору, по лестнице. Няня открывает дверь.
— Христос воскресе, нянечка! Христос воскресе! — громко и восторженно крикнула я, бросаясь на шею к своей дорогой старушке.
— Воистину воскресе, моя пташка дорогая, мое золотце! Вот мы с тобой — старый да малый — дождались великого праздничка. Ты уже теперь болыпуха... У заутрени первый раз была.
Как светло, чисто, уютно, радостно у нас... Везде, везде горят огни, лампады.
— Люблю, когда светло, когда много горит огней, — говорила всегда мама, и в большие праздники у нас во всех уголках квартиры зажигались огни.
Мы все христосуемся, дарим друг другу яички, потихоньку друг от друга сделанные. У нас накрыт стол, а под салфетками у всех лежат яички. Такой обычай был у нас и у дедушки с бабушкой. У меня красное яичко с цветочками, у сестры Лиды желтенькое. Это сделал папа. Мама купила деревянные красные, а няня сделала из воска и облепила их шелком и лентами... Мы так всему радуемся, так счастливы.
Я, беспрерывно сбиваясь, стараюсь рассказать няне все, что было в церкви: свои первые впечатления.
— Светло, весело... Батюшки такие золотые... А когда «Христос воскресе!», то все целоваться стали. И свечи зажгли... А у «дедушкиных мальчишек» не было свечей... Они там в церкви толкались... Тетя Саша очень на них сердилась... Дедушка им свечки дал.
— Ах, Сашенька, Сашенька... И в церкви-то не удержалась, милушка... Характерная девушка... И близко церковь, да от Бога далеко. Ничего не поделаешь... — прерывает мою болтовню няня и сокрушенно качает головой.
Она обо всем меня расспрашивает, целует, пробует голову: нет ли жару, не простудилась ли... И опять расспрашивает и снова целует и милует.
— Бабушка и дедушка сказали, что завтра к ним... И тети тоже сказали. Много нам подарков приготовили... А дедушка маме стихи в альбом напишет...
— Всегда так водится, что первый день праздника у стариков проводят, — говорит серьезно няня.
Мы разговляемся тихо и весело. Всего пробуем понемножку...
Глаза уже застилает какой-то туман... И томно и хорошо...
В окна пробивается весенний, голубоватый рассвет... Так интересно и необычайно встречать это прекрасное раннее утро наступающего праздника... Сколько сладких мечтаний, ожиданий... Все так живо, весело, полно неизведанных радостей, как сама невинная жизнь дитяти.
Жизнь чистая, обереженная, счастливая скромными радостями и любовью окружающих. Жизнь тогда казалась беспрерывным праздником, с гулом благостных колоколов, с надеждой на что-то неожиданно-радостное, с верой во все хорошее и любовью. К самому источнику счастья — к жизни.
— Уже рассветает... Какое утро ясное!
— Идите спать, мои пташки, — говорит няня. — Беляночка моя уже и головку повесила, — шепчет она и ласкает меня и ведет нас, полусонных, к кроваткам. — Ложитесь, деточки, проворнее, усните скорехонько... А завтра к бабушке с дедушкой с утра пойдем... Путь не близкий...
Какие магические слова: «завтра к бабушке с дедушкой».
Ляжешь проворно... Уже дремлешь... И сердце бьется так трепетно и радостно... В голове туманится и точно слетают волшебные грезы... Засыпаешь и думаешь о том, как хорошо, занятно у бабушки с дедушкой... Там для нас положительно был рай земной. В их маленьком, сером домике — бесконечный запас чудес. Там все было полно жизни, интереса, красоты, духовных запросов. Там чудак дедушка с его таинственным кабинетом, с его своеобразной жизнью, с его чудачествами и с «босоногой командой», которую он так любил. Там горбатенькая тетя Манюша с большими черными глазами, которая так хорошо играет Бетховена... Там цветы, птицы, животные... все эти неотъемлемые привязанности детства...
Там все к чему-то рвутся, жаждут, ищут, добиваются... Там не страшны были нужда и бедность: все трудились неустанно.
— Лида... Лиденька... Завтра к бабушке с дедушкой... Как хорошо! Как я рада... — шепчешь, засыпая...
